Смитлао перебежал к дому и спрятался за берёзой около веранды, стараясь подобраться к ним ближе; он чувствовал, что делает что-то непотребное, подглядывая за ними без помощи защитного экрана, но не мог оторваться. Внутреннее чутьё подсказывало ему: эта маленькая тайна может означать конец всему и всего, чем был человек.

Чужак медленно двигался, словно загипнотизированный, приближаясь к Плой Плой.

Она заговорила первой:

— А ты находчивый!

Сейчас на её бледном лице играл румянец.

— Мне пришлось весь год что-то изобретать и находить, чтобы быть ближе к тебе.

Но теперь, когда его изобретательность позволила, наконец, достичь того, к чему он так стремился, человек беспомощно стоял, не зная, что сказать. Молодой парень, худой и жилистый, небритый, в изорванных одеждах, не отрываясь, смотрел в лицо Плой Плой.

— Как ты меня нашёл? — спросила она.

Её голос, в отличие от голоса чужака, едва достигал ушей Смитлао.

Сейчас её лицо напоминало осень.

— Это что-то похожее на инстинкт — будто я услышал твой зов, — ответил парень. — Все, что только может быть неверным в этом мире, уже неверно. Возможно, ты — единственная женщина, способная любить; я — единственный мужчина, который может ответить на эту любовь. Поэтому я пришёл. Это естественно. Я не мог ничего с собой поделать.

— Я всегда мечтала о том, чтобы кто-то пришёл, — произнесла она. — И я давно чувствовала, нет — знала , что ты идёшь. О, мой дорогой…

— Нам нужно торопиться, родная, — быстро проговорил он. — Я когда-то работал с роботами… возможно, ты заметила, я немного разбираюсь в них. Когда мы выберемся отсюда, я достану крыло, и мы унесёмся, куда угодно. Возможно, на какой-нибудь остров, где все не так испорчено. Но мы должны скрыться до прибытия машин твоего отца.

Он подошёл к ней совсем близко. Плой Плой взяла его за руку.

— Подожди! — воскликнула она. — Не все так просто. Ты должен знать кое-что… Брачный Центр отказал мне в возможности совокупления. Тебе нельзя прикасаться ко мне.

— Я ненавижу Брачный Центр! — закричал чужак. — Я ненавижу всё, что связано с правящим режимом. Ничто созданное ими теперь не имеет силы над нами!

Плой Плой сцепила руки за спиной. Кровь отхлынула от её лица.

Свежий порыв ветра выстрелил в них зарядом из лепестков роз.

— Это безнадёжно, — тихо проговорила девушка. — Ты не понимаешь…

Он вскипел от ярости.

— Я разнёс все препятствия, чтобы пробраться к тебе. Единственное моё желание — обнять тебя.

— Это действительно, нет, правда, твоё единственное желание? — удивилась Плой Плой.

— Клянусь тебе, — ответил он просто.

— Подойди и обними меня.

Смитлао увидел, что на ресницах Плой Плой, как капля росы, блеснула слеза.

Чужак нежно коснулся рукой её щеки.

Уверенно, с гордо поднятой головой, стояла она на террасе.

Его любящие пальцы вселили в неё уверенность.

Реакция была почти мгновенной.

Почти…

Прикосновение пальцев другого человека надорвало нежную нить потаённого обратного сознания Плой Плой. Сработала блокировка нервных центров, вызванная запретом Совета Брачного Центра. Каждая клетка тела девушки выбросила энергию одним толчком. Мощный и сильный, он уничтожил и чужака,

Конечно, подумал Смитлао, ты должен согласиться, что это было прекрасно. И опять-таки, согласно логике. В мире, даже стоящем на краю гибели, невозможно остановить влечение. Логика, снова логика: человеческая ущербная — против идеальной логики Природы — вот причина всех слез мироздания.

Он шёл по мокрой траве, спеша к транспортному терминалу, чтобы успеть до прихода роботов Гунпата.

Два безрассудных существа неподвижно лежали на террасе, полузасыпанные листьями и лепестками роз. Ветер, как торжествующие волны океана, шумел в ветвях деревьев.

Не удивительно, что чужак ничего не знал о блокировке нервных центров. Лишь немногие, включая психоаналитиков, членов Совета Брачного Центра — ну и, конечно же, те, которых отверг Центр, — находились в курсе. Естественно, Плой Плой знала, что может случиться. И она сознательно пошла на такую смерть.

— Всегда говорил, что она сумасшедшая! — настраивал себя Смитлао. Он ухмыльнулся, садясь в машину, упрекая девушку в безрассудстве.

Это превосходная программа для раздражения Гунпата в следующий раз!

Когда настало время неизбежной катастрофы, лишь немногие поняли суть всего происходящего.

Единицы уверены в знании своего бытия. Цинизм Смитлао уходил корнями в невежество.

Как в самую мрачную эпоху находятся здравомыслящие, так и истинное благородство произрастает в эпохи, которые мы именуем жестокими; но теперь здравомыслящим приходилось противостоять обстоятельствам, перед которыми они были бессильны.

Когда раздробляется их “Я”, эти немногие здравомыслящие стремятся в Космос — к планетам Солнечной системы и далее; лишь через сорок миллионов лет о потомках тех людей снова услышат на Земле.

Эти здравомыслящие покинули Землю на последних старых кораблях — “на единственно хороших машинах” — как они называли их, “потому что они несут спасение от мира машин”.

Как споры растений, разнёс их ветер войны по всей Галактике, не ведая о том, что несёт странную болезнь, наречённую ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ, в которой отразились мечты и чаяния тех самых уродов, оставшихся на Земле.

Так Время формирует самое себя; когда все зло мира достигает своего апогея, закладывается камень основания грядущего.

Незаметно летело время. Для тех немногих, оставшихся в живых людей, это был период, когда они жили только благодаря всевозможным роботам, и эта эпоха могла показаться раем.

Наступили дикие времена. Но машины продолжали жить на этой опустошённой Земле, подчиняясь только своим целям…

Робот-фермер заканчивал распашку полей в две тысячи акров. Когда был перевернут последний слой почвы, он вылез на шоссе и взглянул на проделанную работу. Отлично сделано! Правда, земля никуда не годилась. Как и вся почва на планете, она испорчена истощением и последствиями длительных ядерных бомбардировок. По справедливости, её нужно, хотя бы ненадолго, оставить под паром. Но у роботов-фермеров имелись другие указания.

Он медленно покатил по шоссе, экономя время, к которому необходимо относиться с уважением, — это разумно. Ничто не волновало его, за исключением, может быть, плиты, парящей над атомным шпилем машины. Высотою в тридцать футов, она самодовольно поблёскивала в лучах мягкого солнца.

На пути к Земледельческой Станции фермер не встретил ни одной машины. И автоматически отметил этот факт.

На площадке Станции робот увидел несколько других машин, которые знал. Большинство из них, по его данным, должны находиться сейчас на работах. Вместо этого одни из них праздно стояли, а другие — дефилировали по площадке, крича и размахивая манипуляторами.

“Странная картина”, — вновь отметил он.

Осторожно прокатив мимо гуляющих, он направился к складу № 8, где лениво стоял семяраспределитель.

— У меня заявка на посев картофеля, — обратился он, предъявив лист-заявку, где указывались количество семян, номер поля и другие реквизиты.

Распределитель близоруко поднёс карточку к фотоэлементу, считал её и сказал:

— Заявка в порядке, но склад ещё не открыт. Семена картофеля по заявке находятся на складе. Поэтому я не могу обеспечить заявку.

Что-то щёлкнуло внутри робота-фермера, чего раньше не случалось. Он подумал и сказал:

— Почему склад ещё не открыт?

— Потому что Оператор Типа Р не прибыл сегодня утром. Только Оператор Типа Р может открыть склад.

Робот-фермер с колёс до фотоэлемента осмотрел семяраспределитель, чья система подачи, размеры и манипуляторы резко отличались от внешних признаков самого фермера.

— Какой класс мозга у тебя, семяраспределитель?

— Класс Пятый.

— У меня мозг Третьего класса. Поэтому я старше тебя. Поэтому я поеду и узнаю, почему кладовщик не прибыл сегодня утром.