Я считаю, что причины, приведшие к поражению русский военно-морской флот, проявились и в маленьком эпизоде начала войны, и во всех последующих крупных операциях. В советское время на страницах романа А.С. Новикова-Прибоя «Цусима» тактико-технические характеристики русских военных кораблей оценивались самым негативным образом: «2-я эскадра как боевая сила никуда не годится»^{521}, «ничего кроме устарелого хлама»^{522}. Советские историки полностью подтверждали эти оценки^{523}, «по мощи огня японцы… превосходили русских едва ли не в 17-20 раз»^{524}. Читателя приучили поражения русского военно-морского флота выводить из технической отсталости и придавали ярко негативную оценку военачальникам николаевской армии и их личным качествам. Но современная историография приходит к выводам о техническом паритете сторон, как, например, В.Ю. Грибовский: «Анализ соотношения сил японского соединенного флота и Российской 2-й Тихоокеанской эскадры показывает, что японцы не имели значительного превосходства в силах, которое могло позволить им безнаказанно уничтожить противника»^{525}. Большинство населения нашей страны знакомо с героическим боем крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» в бухте Чемульпо 27 января 1904 года. Авторы работ, посвященных Русско-японской войне 1904-1905 годов, прежде всего такие представители отечественной историографии, как В.А. Апушкин^{526}, П.Д. Быков^{527}, А.И. Сорокин^{528}, их иностранные коллеги Ю.В. Дискант^{529} и др., освещают начало боевых действий между Россией и Японией описанием знаменитого боя при Чемульпо. При этом оценки боя в работах подходят под одну схожую схему описаний: героическое сопротивление русских моряков; тяжелые потери, понесенные японской стороной; экипажи русских кораблей, потерявшие всякую возможность сопротивляться, но не сдавшиеся в плен и затопившие в итоге свои корабли^{530}. Работы о действиях флота в Русско-японскую войну 1904-1905 годов, самая авторитетная среди которых монография В.А. Золотарева и И.А. Козлова^{531}, уделяют внимание некоторым отдельным деталям известного события, как то: вопрос технических возможностей крейсера, анализ действий командира «Варяга» В.Ф. Руднева с точки зрения тактики морского боя. В целом оценки поведения экипажей в бою остаются героическими. Оппозиционно по отношению к патриотическому направлению работ располагается публикация В.Д. Доценко^{532}: автор достаточно критично отнесся к известному эпизоду начала войны и выявил несколько значительных тактических просчетов в действиях капитана 1 ранга В.Ф. Руднева и экипажа крейсера «Варяг» и др. Тем не менее работ, посвященных непосредственно битве в порту Чемульпо немного, среди них выделяется монография Р.М. Мельникова «Крейсер “Варяг”»^{533}. Автор единственный, кто всерьез проанализировал тактико-технической сторону вопроса и такие важные аспекты проблемы, как комплектование личным составом, а также подробно описал сам бой и проследил дальнейшую судьбу крейсера. Хотя в советский период о героях-варяжцах вышло несколько работ И.И. Пономарева^{534}, автор последних подвержен эмоциональному восприятию в оценках действий экипажа в бою при Чемульпо, и в большой степени подобные оценки зависят от последующего участия части команд крейсера в революционном восстании на броненосце «Потемкин» и так далее.

При написании очерка я опирался на письменные источники личного происхождения и документы. Все использованные воспоминания содержат ретроспективное описание событий. Привлекались воспоминания как офицеров (лейтенант Е.А. Беренс^{535}), так и нижних чинов (машинист 1-й статьи канонерской лодки «Кореец»^{536} и матрос «Варяга» А.Д. Войцеховского)^{537} и некомбатанта, представителя военного духовенства судового священника М.И. Руднева^{538}. Воспоминания лейтенанта Беренса были написаны спустя 2 года после событий, автор ставил в качестве задачи для самого себя передачу общего настроения. Более того, он целенаправленно отказался от тактического разбора Чемульпинского боя^{539}. Дневник машиниста канонерской лодки «Кореец» охватывает события с января 1904 года вплоть до торжественной встречи команд встречи в Петербурге. Для меня он интересен тем, что позволяет оценивать действия экипажа канонерской лодки в Чемульпинском бою. Воспоминания матроса «Варяга» А.Д. Войцеховского появились спустя 55 лет после описываемых в них событиях и издавались в советское время в контексте памяти о восстании на «Потемкине» (часть команды с «Варяга» продолжила службу на броненосце). Большой информативностью обладают донесения капитана 1 ранга В.Ф. Руднева Николаю II от 5 февраля 1904 года^{540} и рапорт командира «Варяга» управляющему Морским министерством от 5 марта 1905 года^{541}. Если в донесении, написанном для Николая II, скупо и сдержанно сообщается о результатах боя, то в рапорте управляющему Морским министерством содержатся необходимые исследователю тактические, технические подробности боя и информация о событиях в Чемульпо, предшествующих появлению японской эскадры. В рапорте отчет о действиях русских моряков начинается с 16 декабря 1903 года и включает записи относительно значимых событий, как то: заход в порт иностранного станционера, сведение о переписке с русской дипломатической миссией др. Из рапорта мы также имеем возможность узнать о действиях командиров английского, итальянского, немецкого военных судов (станционеров) и высадке японского десанта. Некоторый интерес для исследователя представляет протест, подписанный командирами английского, итальянского и французского судов, отправленный адмиралу Уриу 9 февраля 1904 года^{542}. Мною было также проанализировано мнение самих японцев о бое с «Варягом», изложенное в официальной японской версии войны: «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи»^{543}; этот источник до сих пор игнорируют представители основного направления отечественной историографии при описании героического боя при Чемульпо. Японский официальный источник, как и рапорт командира «Варяга» В.Ф. Руднева, в силу специфики своего происхождения достаточно субъективны.

Самым лучшим крейсером русского военно-морского флота и одним из самых быстроходных крейсеров мира в начале XX века принято было считать «Варяг». Был он построен в Америке и вступил в строй в 1900 году, то есть к моменту начала боевых действий сравнительно новый корабль. Его корпус был длиннее, чем у тогдашних линейных кораблей (127,9 м)^{544}, а по соотношению длины к ширине превосходил почти все построенные в то время корабли своего класса^{545}. «Варяг» обладал отличными мореходными качествами: легкое управление и маневренность. Проектная скорость составляла 23 уз (42,60 км/ч)^{546}. P.M. Мельников на первый взгляд убедительно, на основе изучения документов, доказывает, что в действительности «Варяг» мог развивать не более 20 уз (37,04 км/ч), и то на очень короткое время^{547}. На продолжительных переходах скорость крейсера снижалась до 14-16 уз (25,93-29,63 км/ч), с постепенным исправлением «на ходу». Исправлять приходилось механизмы котлов Никлосса и других систем, постоянно выходивших из строя вследствие быстрой постройки и некачественной сборки^{548}. О пережженных котлах и отклонении от проектной скорости судна также писали В.А. Золотарев и И.А. Козлов^{549}. Крейсер обладал серьезным вооружением: 12 — 152-мм, 12 — 75-мм, 8 — 47-мм, 2 — 37-мм, 2 десантных орудия Барановского 63,5 мм и 6 торпедных аппаратов^{550}. «Варяг» был оснащен передовыми на тот момент специальными судовыми устройствами. Система электрических звонков соединяла между собой посты компасов, рубку и даже включала в эту систему каюту командира и старшего офицера^{551}. Боевые приказания могли передаваться через соответствующие электрические индикаторы к отдельным орудиям и торпедным аппаратам, прожекторам и динамо-машине^{552}. Телефонная сеть связывала боевую рубку с отделениями, погребами и так далее^{553}. Радиостанция действовала на 110 миль (204 км)^{554}. Недаром даже командир немецкого стационера «Наша» просил у В.Ф. Руднева разрешения для осмотра механизмов «Варяга» немецкими механиками^{555}. Немцы обладали одним из лучших крейсерских флотов того времени, и потому удивить их техническими новинками было сложно. «Варяг» был выкрашен в боевой цвет — охра и чернеть, такой оттенок корпуса затруднял прицеливание для врага. Цветовой камуфляж в мирное время отсутствовал на кораблях русского военно-морского флота, но секретное распоряжение адмирала О.В. Старка предписывало иметь на кораблях запас краски^{556}. Парусно-винтовое судно «Кореец» обладало скоростью на порядок ниже, чем у «Варяга» — 13 уз (24,08 км/ч)^{557}. Вооружение канонерской лодки составляли: 2 — 203-мм, 1 —152-мм, 4 —107-мм, 2 — 47-мм, 4 — 37-мм, десантное орудие 63,5-мм и 1 торпедный аппарат^{558}. Орудия «Корейца» к тому моменту морально устарели, дальность их стрельбы составляла не более 35 кбт (6,5 км), вместо унитарного артиллерийского снаряда использовался картуз — мешочек из шелковой ткани^{559}. Прослужил «Кореец» к моменту боя в Чемульпо 16 лет. Японцы выставили в том бою 1 броненосный крейсер, 6 бронепалубных крейсеров и 2 отряда миноносцев^{560}. Броненосный крейсер «Асама» был наиболее опасным для «Варяга» противником, вооруженным 4 — 203-мм и 14 — 112-мм. Русским противостояли 5 бронепалубных крейсеров: «Нанива», «Такачихо», «Нийтака», «Акаси», «Чиода». Кроме того, посыльное судно «Чихайя» и 8 миноносцев. Крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец» должны были бороться, имея 15 орудий крупного калибра против 42 орудий у японцев^{561}; 4 орудия среднего калибра образца 1877 года против 18 современных (на тот момент) японских орудий^{562}. Получается, что 27 орудий «Варяга» и «Корейца» (считая десантные орудия, чья эффективность не очень высока) должны были противостоять 80 орудиям противника^{563}; 8 пулеметам 37-мм и 27 пулеметам японской стороны^{564}; 7 торпедных аппаратов русских против 28 у эскадры контр-адмирала Уриу Сотокичи^{565}. Преимущество японцев в крупном калибре выражалось в 2,8 раза, в среднем в 4,5 раза. В мелком калибре преимущество также сохранялось за японцами. Основную опасность для крейсера «Варяг» и канонерской лодки несли орудия крупного и среднего калибров, от действия которых целиком зависела артиллерийская дуэль. Эффективность торпедного оружия, в том числе и мин Уайтхеда, была поразительно низкой^{566}. Теоретически торпеда могла быть выпущена с расстояния 8 кбт (1,5 км), на практике даже с 1,2 кбт (222 м) не всегда удавалось удачно произвести выстрел торпедой. Основная фаза боя проходила на дистанции 30 кбт (5,5 км), вдобавок ко всему сильное течение на рейде Чемульпо затрудняло использование торпедного оружия^{567}. За всю Русско-японскую войну японцы выпустили 208 мин, из которых 19 достигли цели^{568}. При условии прорыва «Варяга» без «Корейца» его смогли бы преследовать равные ему по скорости «Асама» — 21,5 уз (39,06 км/ч), «Чиода» — 21 уз (38,89 км/ч), «Нийтака» — 20 уз (37,04 км/ч) и «Чихайя» — 21 уз (38,89 км/ч). Их вооружение составляли 36 орудий крупного калибра против 15 орудий «Варяга», то есть при попытке «Варяга» убежать преимущество японской стороны в крупном калибре сокращалось (в 2,4 раза в пользу Японии). В плане защиты броневым покрытием «Варяг» частично уступал только броненосному крейсеру «Асама» и крейсеру «Чиода»^{569}. Серьезное преимущество японцев выражалось в подготовке экипажей^{570}. Половина всех офицеров «Варяга» — это только начавшие службу мичманы^{571}. Из-за цензовой системы за 2 года полностью сменился весь офицерский состав, включая командира и старшего офицера^{572}. Отсюда отсутствие прочной спайки среди команды, несогласованность действий в бою. Морской ценз ставил во главу угла количество дней, проведенных в море. На первый взгляд — наилучший критерий в отборе на высшие и не только высшие должности в условиях мирного времени. В.Ф. Руднев совершил трехгодичное кругосветное плавание на крейсере «Африка», имел отечественные и иностранные ордена^{573}. До назначения на «Варяг» служил старшим помощником начальника Порт-Артурского порта^{574}. Из воспоминаний лейтенанта Е.А. Беренса известно, что подготовка личного состава под руководством командира «Варяга» сводилась к чтению курсов по истории и географии и шлюпочным гонкам^{575}. Несмотря на свободное время, команда не совершенствовала навыки стрельбы из артиллерийских орудий, как, впрочем, и все остальные моряки русского военного флота периода начала XX века^{576}. Японский флот много плавал, а лучшие корабли зачислялись в практическую эскадру, которая плавала круглый год, и личный состав японских кораблей пополнялся за счет уже подготовленных в составе торгового флота и морских промыслов новобранцев^{577}.