Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Ленин был, конечно, категорически против вхождения большевиков и в Предпарламент. Эти требования Ленина обсуждались на заседании ЦК от 21 сентября, на котором присутствовало 17 человек, в том числе Троцкий, Каменев, Сталин, Свердлов, Рыков, Бухарин и др. В протоколе этого заседания ЦК сказано: «По вопросу о Демократическом совещании решено с него не уходить» («Протоколы ЦК РСДРП (б)», стр. 65). В отношении Предпарламента было решено 9 голосами против 8 туда не входить, но поскольку такое разделение голосов не создавало устойчивого большинства, то ЦК решил передать окончательное решение данного вопроса самой фракции большевиков на Демократическом совещании, выделив двух докладчиков: за бойкот — Троцкий и против бойкота — Рыков. Далее в протоколе ЦК говорится: «На совещании (фракции) 77 голосами против 50 принято участие в Предпарламенте, какое решение и утверждено ЦК» (там же, стр. 65). Только Троцкий и троцкисты за ленинскую тактику бойкота: «Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий», — пишет Ленин (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 262).

Однако Ленин не успокаивается. Он продолжает бомбардировать ЦК, ПК, МК и отдельных лидеров партии письмами, записками, статьями о необходимости выправить линию ЦК и отказаться от участия в Демократическом совещании. В статье «Ошибки нашей партии» (которая, впрочем, не была принята ЦО партии и впервые опубликована только в 1924 г.) Ленин пишет: «Надо было бойкотировать Демократическое совещание, мы все ошиблись, не сделав этого… Надо бойкотировать Предпарламент. Надо уйти в Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» (Ленин, там же, стр. 262). Ленин резко критикует большевистскую фракцию за ее решение об участии в Предпарламенте. Ленин критикует также и колебание ЦК вокруг этого вопроса. Он говорит: «Невозможны никакие сомнения насчет того, что в "верхах" нашей партии заметны колебания, которые могут стать гибельными» (там же, стр. 263).

Ленин категорически ставит вопрос о восстании почти во всех письмах, начиная с 12 сентября.

Однако все это не производит на ЦК должного впечатления. Тогда Ленин обращается в ЦК с новым письмом от 29 сентября, которое по существу является ультиматумом Ленина перед ЦК: или ЦК примет предложение Ленина о немедленном назначении восстания или Ленин выходит из ЦК. Вот самое важное место из этого письма:

«Если бы мы ударили сразу, внезапно, из трех пунктов, в Питере, Москве и Балтийском флоте, то девяносто девять сотых за то, что мы победим с меньшими жертвами, чем 3–5 июля… При таких шансах, как теперь, не брать власти, тогда все разговоры о власти Советов превращаются в ложь… Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный орган (газета ЦК — Сталин. — А.А., вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в Предпарламенте, как предоставление места меньшевикам в Президиуме Совета (25 сентября по предложению ЦК большевиков был избран Президиум Петроградского совета как «коалиционный президиум» в составе 4 большевиков, 2 эсеров и 1 меньшевика. — А. А.) и т. д. и т. д., видя это, я должен усмотреть тут «тонкий» намёк на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, тонкий намёк на зажимание рта и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю и оставить за собою свободу агитации в низах партии и на съезде партии, ибо мое крайнее убеждение, что если мы будем "ждать" съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию» (Ленин, там же, стр. 282–283).

Какая была реакция ЦК на этот ультиматум Ленина? В протоколах ЦК нет упоминания ни об этом письме Ленина, ни о принятии или отклонении ЦК отставки Ленина. Официальная история партии тоже обходит молчанием этот эпизод. Единственно, что имеется на этот счет в партийной литературе — это воспоминания Бухарина, члена ЦК. Еще при жизни Ленина, на вечере воспоминаний к четвертой годовщине Октября Бухарин сообщил:

«Письмо (Ленина. — А. А.) было составлено чрезвычайно решительно и угрожало нам всякого рода штрафами. Мы все были ошарашены. Никто до этого вопрос так круто не ставил. Может быть, это был единственный раз в истории нашей партии, когда ЦК единогласно постановил сжечь письмо Ленина… Хотя мы верили, что нам безусловно удастся захватить власть в Петрограде и Москве, но мы думали, что в провинции мы все еще не в силах добиться этого (цитирую по L. Trotzki, «Geschichte der russichen Revolution,» стр. 601). Комментируя это высказывание Бухарина, Троцкий говорит, что решение ЦК о сожжении письма Ленина не было единогласным, но тут Троцкий допускает ошибку, так как ссылается на протокол ЦК от 15 сентября («Протоколы ЦК», стр. 55), где обсуждались первые два письма Ленина, и приводит результаты голосования по этим письмам (там было решено сохранить только один экземпляр: за — 6, против — 4, воздержалось -6). У Бухарина же речь идет о третьем письме Ленина от 29 сентября (как приписка к статье «Кризис назрел», приписка предназначалась только для членов ЦК, ПК, МК и Советов. Ленин, ПСС, Т. 34, стр. 280–283).

Письмо от 29 сентября все-таки возымело свое действие. Об этом мы поговорим в следующей главе.

Глава 13. ЦК — ОРГАНИЗАТОР РЕВОЛЮЦИИ

Ленин, опираясь на Троцкого (Ленин: «Троцкий был за бойкот. Браво, т. Троцкий!»), добился первого и очень серьезного тактического успеха: заседание ЦК от 5 октября 1917 года выносит постановление всеми голосами против одного (вероятно, Каменев) уйти из Предпарламента в первый же день открытия его сессии, огласив там соответствующую декларацию («Протоколы ЦК РСДРП (б)», стр. 76). 7 октября 1917 года большевистская фракция, в соответствии с этим требованием ЦК, покинула Предпарламент, огласив мотивированную декларацию. Декларация содержит общеизвестные требования большевиков о власти (Советов), земле, мире и т. д.

Подтекст декларации яснее ее текста — это бойкот демократии и ставка на установление диктатуры через вооруженное восстание.

Того же 7 октября Ленин по специальному решению ЦК от 3 октября 1917 года («Протоколы ЦК…», стр. 74) возвращается из своего финляндского подполья в Петроград, чтобы, как сказано в протоколе, «была возможной постоянная и тесная связь» (там же, стр. 74). Отныне Ленин берет на себя непосредственное руководство над ЦК.

Теперь он имеет возможность встречаться с каждым из членов ЦК и ПК. Его информация тоже стала полнее. Ленин на всякий случай снял бороду и усы, надел грим, сделав себе через ЦК и через большевика Смилгу (председатель областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии) удостоверение на имя рабочего Константина Петровича Иванова (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 268). На имя Иванова был выписан Ленину пропуск и в Смольный институт, где находился легальный большевистский центр. Хотя Ленин и говорил, что ему нужно фальшивое удостоверение «на всякий случай, ибо возможен и "конфликт" и "встреча"» (там же, стр. 268), но надобность в этом едва ли была. Временное правительство давно не ищет Ленина, а ЦК партии еще 6 сентября предложил Ленину и Зиновьеву («Протоколы ЦК…», стр. 74) в случае их согласия поставить перед ЦИК Советов вопрос об освобождении их от преследования под залог (под залог был освобожден и Троцкий 4 сентября 1917 г.) Однако Ленин предпочел оставаться «нелегальным».

Через три дня после возвращения Ленина — 10 октября 1917 года — происходит с его участием то историческое заседание ЦК, на котором был, наконец, поставлен вопрос о восстании. Это заседание происходило на квартире редактора газеты М. Горького «Новая жизнь» меньшевика-интернационалиста Н. Суханова. Как это случилось, что квартира врага октябрьского переворота Суханова оказалась местом исторического заседания ЦК большевиков, Суханов объясняет так:

«Собрался полностью большевистский партийный ЦК… О, новые шутки веселой музы истории! Это верховное и решительное заседание состоялось у меня на квартире, на Карповке (д. 32, кв. 31). Но все это было без моего ведома. Я по-прежнему очень часто заночевывал где-нибудь вблизи редакции или Смольного, то есть вёрст восемь от Карповки. На этот раз к моей ночевке вне дома были приняты особые меры: по крайней мере, жена моя точно осведомилась о моих намерениях и дала мне дружеский, бескорыстный совет — не утруждать себя после трудов дальнейшим путешествием. Во всяком случае, высокое собрание было совершенно гарантировано от моего нашествия…» (Н. Суханов, «Записки о революции», кн. VII, 1923, стр. 33).

61
{"b":"210931","o":1}