– Привет, Нэнни, – рассеянно сказал он.

Доминик вел машину крайне осторожно, все время напоминая себе, что сидит за рулем новехонького «фольксвагена» Бенни в первый раз. Кроме всего прочего, у него никогда не было водительских прав, и сейчас ему меньше всего хотелось бы свалять дурака и на глазах у какого-нибудь копа нарушить одно из бесчисленных правил дорожного движения. Поэтому, услышав за спиной пронзительный вой полицейской сирены, Доминик изрядно струхнул. На мгновение он даже решил: а вдруг Бенни случайно все забыл и обвинил его в краже машины? Но патрульный полицейский автомобиль с включенной мигалкой пронесся мимо, и очень скоро оглушительный вой его сирены стих вдали.

Доминик на мгновение задумался. Что патрульная машина с нью-йоркскими номерами делает здесь, в округе Вестчестер? Но очень скоро выкинул это из головы, правда почему-то сбросив скорость.

– Вы же понимаете, – роясь в чемодане, сказал таможенник, – что все это не более чем самая обычная процедура. Не правда ли, мистер Гануччи?

– Понимаю, – ответил тот.

– Мы часто практикуем выборочный досмотр граждан, которые возвращаются в страну.

– Понимаю, – откликнулся Гануччи.

– Отводим их в служебное помещение, просим раздеться донага и обыскиваем и их самих, и одежду – точь-в-точь как проделали с вами.

– Да, я понимаю, – кивнул Гануччи.

– Особенно если имеются подозрения, что кто-то из них везет с собой героин, или краденые драгоценности, или что-то в этом роде, – продолжал таможенник.

Гануччи раскашлялся.

– Вон! – взвизгнула Нэнни. – Немедленно убирайтесь! Он дома!

– Кто дома? – в ужасе переспросил ничего не понимающий Артур. – Гану к?

– Мальчик!

– Слава тебе Господи! – благочестиво воскликнул Артур.

– Вон! – И Нэнни повелительным жестом указала ему на дверь.

Выруливая на подъездную дорожку к особняку Гануччи, Боццарис был вынужден прижаться к обочине, пропуская голубой «плимут» – седан, который только что отъехал от дома. Быстро обернувшись, он бросил беглый взгляд назад, успев заметить силуэт мужчины за рулем.

– Послушай, это ведь нарушение? – спросил он сидевшего за рулем патрульной машины полицейского. Тот был еще совсем новичком, а потому почитал за великую честь возить самого лейтенанта.

– Какое именно нарушение вы имеете в виду, сэр? – почтительно спросил молодой полицейский.

– Водить машину, когда на голове – черный дамский чулок?

– Это что, вопрос на засыпку, сэр? – подозрительно осведомился молодой полицейский.

– Господи, и куда только катится мир и этот чертов город вместе с ним?! – в отчаянии скрипнул зубами Боциарис. Тяжело вздохнув, он покачал головой. – Уже разъезжают повсюду, нацепив чулок на голову, и ничего! Психи чертовы! Нет, думаю, это все-таки нарушение!

– Где прикажете остановить машину, сэр? – осведомился дисциплинированный полицейский.

– Черт! – снова выругался Боццарис. – Разумеется, перед дверью, – процедил он сквозь зубы, – где же еще?!

Выбравшись из машины, он прошел по дорожке к крыльцу и позвонил. Дожидаясь, пока ему откроют, Боццарис задумчиво разглядывал прикрепленную возле двери медную дощечку с надписью «Гануччи», попутно с грустью рассуждая о том, как же все-таки несправедливо устроен мир, если такой прожженный мошенник и гангстер является владельцем великолепного особняка вроде «Кленов». А представители закона, вот как он, к примеру, ютятся в убогом домишке на две семьи где-то на задворках Бронкса.

– Кто там? – спросил из-за двери женский голос.

– Офицер полиции, – буркнул Боццарис. – Будьте так добры, отоприте дверь, мэм.

Дверь широко распахнулась, и на пороге появилась хорошенькая молодая женщина в строгом черном платье с приколотым к нему крохотным ослепительно белым фартучком и с любопытством взглянула на него.

– Что вам угодно?

– Детектив лейтенант Александер Боццарис, – представился офицер, небрежно помахав у нее перед носом своим значком. Тут он вспомнил, что на полицейском жаргоне это называется «блеснуть жестянкой», и с трудом подавил улыбку. – По имеющейся у нас достоверной информации, – начал он, – мы подозреваем, что на территории, принадлежащей мистеру Гануччи, недавно было совершено особо тяжкое преступление. Я прибыл сюда, чтобы провести расследование на месте.

– А что за преступление? – с любопытством спросила молодая женщина.

– Был похищен ребенок, – ответил лейтенант.

– Чепуха! – отрезала женщина.

– По имеющимся у нас достоверным данным, – возразил Боццарис, – во вторник вечером из этого дома был похищен сын мистера Гануччи. Вы позволите мне войти, мэм?

– Я гувернантка мальчика, – представилась молодая «женщина, – а сам он сейчас в постели, читает комиксы.

– Если это правда, – выдавил из себя ошеломленный Боццарис, – могу я увидеть предполагаемую жертву преступления?

– Следуйте за мной, – скомандовала гувернантка.

Боццарис проследовал за ней в дом. Мысли вихрем кружились у него в голове. Только взгляните на это, думал он, взгляните на плоды зла! Богатство, добытое нечестным путем, просто бросалось в глаза на каждом шагу. Нечестивое зрелище, подумал он.

– Льюис, – окликнула гувернантка, – познакомься – это лейтенант Боццарис. Детектив лейтенант Александер Боццарис.

– Добрый день. – отозвался воспитанный Льюис.

– Тебя кто-нибудь похищал? – спросил Боццарис.

– Нет, – покачал головой Льюис.

– Очень хорошо, – кивнул лейтенант, с грустью констатируя, что зло опять торжествует.

«Фольксваген» Доминика свернул на подъездную аллею, ведущую к «Кленам», когда мимо него пронеслась уже знакомая ему патрульная машина. Издалека заметив синюю мигалку, испуганный Доминик панически шарахнулся в сторону, так что его миниатюрный автомобильчик чуть было не съехал в кювет. Подавив в себе желание укрыться между высоких деревьев и подождать, пока копы проедут, Доминик с трудом заставил себя ехать вперед, поскольку ничуть не сомневался, что любому полицейскому покажется подозрительным, если он, словно затравленный кролик, метнется в рощу. Объехав овальную клумбу перед самым крыльцом, он заглушил мотор и вышел из машины. Уже остановившись возле дверей, Доминик выждал несколько минут, своим чутким ухом вора-домушника пытаясь уловить звуки сирены удалявшейся в сторону города патрульной машины. Наконец она стихла вдали. И только после этого, окончательно убедившись, что опасность миновала, Доминик позвонил в дверь.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Доминик Дигрума, – это было его подлинное имя.

– Минутку, – попросила женщина. Щелкнул замок, и дверь открылась.

– Вы – Нэнни?

– Да. Нэнни – это я, – ответила женщина.

Доминик сунул руку в карман и вытащил пухлый белый конверт.

– Это просил передать вам Бенни Нэпкинс, – пробормотал он. – И еще… он просил вам сказать, что молит Бога, чтобы он помог вам вызволить малыша из лап кровожадного маньяка.

– Спасибо, – улыбнулась Нэнни.

– Рад был помочь, – кивнул Доминик.

Нэнни закрыла дверь. Прижавшись к ней, она затаила дыхание.

Из-за двери доносились шаги Доминика. Она слышала, как под его ногами шуршал гравий, когда он торопливо шел по дорожке к автомобилю. Через некоторое время громко взревел мотор. Скрипнув тормозами, машина развернулась, зашуршали шины, и «фольксваген» унесся прочь. Звук работающего мотора становился все тише, пока наконец окончательно не стих вдали. Нэнни прождала еще несколько минут, чтобы быть полностью уверенной, что он уехал, и только тогда осмелилась заглянуть в конверт.

Глаза ее удивленно расширились. В конверте была толстая пачка денег – никак не менее пятидесяти тысяч долларов.

Кроме денег, в конверте лежал еще билет на самолет до Неаполя и обратно.

Нэнни лукаво усмехнулась.