И снова кидался в бой; но уже больше атакуя, чем защищаясь.
Увы, монахам Шаолиня было не до причуд повара, а Крылатым Тиграм-телохранителям — не до ночных выходок Сына Неба.
***
Прекрасны даосские храмы в горах, когда лето только идет на убыль, но дыхание осени уже колеблет листья деревьев, вплетая в зелень ало-золотистые* [Ало-золотой цвет считался традиционным для одежд даосских матов и алхимиков.] нити!
Только вот судачили в городах и деревнях: пропали даосы! Пустуют хижины отшельников и пещеры мудрецов, большие обители заперты, лишь доносятся изнутри странные песнопения и возносится к небу сизый дым курений, но посторонних внутрь не пускают, а по ночам, говорят, бродят вокруг небесные полководцы и огненными трезубцами отгоняют любопытных.
На призыв организовать моление о дожде не откликнулся ни один из магов, а раньше состязания устраивались, и бились в небесах бородатые драконы, покорные слову даосских чародеев! Одни шарлатаны остались в городах, тешат дураков пустыми фокусами...
В растерянности ученики: где учителя, постигшие Дао, где наши наставники, где высокомудрые?! Вот только что были здесь, рядом с нами — и словно ветром сдуло! Сбивая ноги в кровь, искали ученики исчезнувших отшельников, срывали горы, вспахивали землю, моря ложкой вычерпывали — тщетно! То ли ученики плохими оказались, то ли и впрямь не сыскать ушедших... Один из брошенных учеников добрался даже до самого ада Фэньду и после долгих мытарств был принят Владыкой Янь-ваном. Молил помочь, не разлучать с любимым наставником, где бы тот ни был!
Князь Темного Приказа долго смотрел на незваного гостя, после подвел того к Адскому Оку и показал, где его учитель.
Долго смотрел ученик, дольше Князя. Наконец, пригладив волосы, ставшие за этот срок седыми, твердо ответствовал:
— Тогда тем более я должен быть рядом! Наверное, это был не самый плохой ученик...
Прекрасна Преисподняя, когда... впрочем, неважно.
В запустении ад, все десять канцелярий засыпает пылью бездействия, главные демоны куда-то запропастились — грешники уж истомились в ожидании, цепляются к пробегающим бесам:
— Где мучители? Скоро ли объявятся?!
— Некогда, — отвечают спешащие мимо, — не до вас! Сами мучайтесь!
И то: раз ждать помощи не приходится, отчего бы и не помучиться в охотку?
Пособим друг дружке?! Авось год за два зачтут... кто тут в прошлых жизнях палачом да мясником трудился?
Прекрасен Западный Рай владычицы Сиванму...
Раздумья В Ночи, или о чем не писал литератор Цюй Ю, автор «Новых рассказов у горящего светильника» и позапрошлый чиновник-распорядитель Чжоу-вана, сосланный в пограничный гарнизон Баоанъ и возвращенный из ссылки императором Хун Ци по ходатайству Государева Советника в ночь описываемых событий
2
— ...Сохранение рода? — спросил судья Бао, разливая в чашки круто заваренный красный чай. — Может быть, сохранение семьи? Или государства? Но тогда при чем тут тигры?!
— Ни то, ни другое, ни третье, — ответил Маленький Архат, с ногами забираясь в кресло. — Я не очень хорошо представляю, как вам все это объяснить, но я попробую.
Он хмыкнул и непонятно добавил:
— Мы попробуем.
РАЗДУМЬЕ ЗАБЛУДШЕЙ ДУШИ
Я знаю, что это карма,
И против нее не попрешь.
Борис Гребенщиков
Я не знаю, в какой именно момент обезьяне пришло в голову стать человеком; но я знаю, что она приобрела и что утратила в этот миг.
Приобрела мораль; утратила же инстинкт выживания вида.
«Шоу должно продолжаться любой ценой!» — сказала Мать-Природа.
«А почему это?» — подозрительно спросила обезьяна и подобрала с земли камень.
Хороший такой кремешок, с острым краем...
И перерезала пуповину, связывающую ее с инстинктом выживания вида; или, если хотите, с Законом Кармы. Не хотите? Полагаете, что Закон воздаяния за действия, отягченные человеческими страстями, не имеет ничего общего с выживанием вида?!
Вы неверно полагаете!
Волк никогда не додумается вырвать глотки всем полкам соседнего леса только потому, что ему не нравится окрас их шерсти или горбинка на носу. Его волчья карма просто не позволяет ему так думать. Не лезь на мою территорию, а в остальном живи и давай жить другим!
«Фивы зарвались!» — говорит какой-нибудь Александр Македонский, и сожженный город посыпается солью прямо поверх трупов горожан.
Олени бодаются за самку, и самый сильный гордо уходит сотворять потомство. Остальные расстроенно смотрят вслед рогатому красавцу и не прикидывают, как бы выкопать ему на дороге яму с заостренным колом посередине, а потом скопом изнасиловать вдову-олениху.
«Аллах не против!» — сопит недорезанный халиф Гарун аль-Рашид, и в гарем к престарелому импотенту волокут очередной десяток юных девственниц.
Подрубленное дерево вдруг расцветает и при последнем издыхании щедро расшвыривает во все стороны семена; Каин убивает Авеля, Иван Грозный — своего сына, Генрих не помню какой — жену, католики — гугенотов, сунниты — шиитов, фермер — вора, укравшего целых три кочана червивой капусты...
Шоу должно продолжаться!
«А почему это?!» — подозрительно спрашивает безволосая обезьяна и тянется за кремешком; за ножом, топором, автоматом, атомной бомбой...
Закон Кармы оберегал жизнь, любую жизнь; человек вырвал штеккер, объявив себя царем природы и созданием Бога.
Выясняющие отношения тигры не пускают в ход когти, обмениваясь оплеухами, ссорящиеся кобры не применяют свой яд — просто поднимаются на хвосте, кто выше, и расползаются удовлетворенными; играют в гляделки раздраженные гориллы — кто первым отвернется?!
Зато голуби частенько затаптывают друг дружку до смерти; и гибнут травоядные в брачных поединках.
Случается...
Хищник силен и агрессивен по натуре — и потому менее жесток вне стихии смертельной битвы. У хищника есть страшное оружие, но и не менее могучая узда, он не рвет горло сдавшемуся конкуренту и не догоняет проигравшего собрата; хищнику достаточно показать силу.
Зато слабый изначально слаб и поэтому жесток истерически: слабому постоянно надо силу доказывать!
Слабому человеку разум дал силу сильного, но, увы! — забыв при этом дать и сдерживающую уздечку могучего хищника.
Знающий не доказывает, доказывающий не знает — господа, мы бы с нашим характером тихо и незаметно вымерли!
Но человек понадобился Закону Кармы.
Своим разумом, душой, если хотите, волей и упрямством, своей противоречивостью и способностью вертеть Колесо Закона, расширяя возможности этого «чертова колеса».
«Кармо-комп» решил стать машиной следующего поколения.
И Карма прикрыла уродство человечества снаружи и изнутри. Инстинкт выживания вида заменили мораль и этика, нравственные заповеди, костыли, не позволяющие бегать, но дающие возможность хоть как-то передвигаться. Это сложно, это громоздко, требует постоянных изменений и дополнений — кого можно резать и предавать анафеме, а кого нельзя и по каким причинам?! — но худо-бедно работает. «Добродетель появляется после утраты Пути; человеколюбие — после утраты добродетели; справедливость — после утраты человеколюбия; ритуал — после утраты справедливости. Ритуал — признак отсутствия преданности и доверия. В ритуале — начало смуты».
А ты был весьма прозорлив, старый учитель Лао...
Снаружи же Система восприняла сохранность человеческого вида не как сохранность тел, но как сохранность душ. Именно души Карма принялась сохранять и изменять для выживания тернового «венца творения». Фиксация кармообразующих поступков — и посмертно-прижизненный вывод: стабилизация опасных пиков прошлого существования! Был диктатором или садистом — поживи прачкой или уткой, поднаберись терпения и пугливости. А там, глядишь, начнется перенаселение, и понадобится парочка Чингисханчиков для сокращения числа лишних ртов.
