– Уф, – Дэлан повернулся к Атчилу, самодовольно усмехнулся. – Вот и все. А ты…

– Дэлан, – глаза Атчила округлились. – Дэлан, что там творится?

– Где? – Дэлан перевел взгляд на лес. – А, черт!

Лес наполнялся болью. Огоньки судорожно мерцали, мерцали и гасли, словно задуваемые ветром, распространяя вокруг себя волны смертной тоски и ужаса. Проконсул смотрел, и не мог поверить тому, что видел. Солдаты гибли, один за другим, но ведь это было невозможно, этого не могло быть… Колдун отрезан. Колдун отрезан, вот этот, отбросивший всякую маскировку, самоуверенно светящийся колдун, он отрезан, ни капли силы не просачивается сквозь экран, так откуда он ее берет? Откуда он берет ее, в таких количествах, щедро тратя в убийственных заклинаниях, превращая лесок в бойню, в братскую могилу для тщетно пытающихся бежать солдат? Чтото странное пульсирует рядом с колдуном…

– Дэлан!

Скрюченная покрытая отвратительными зелеными струпьями рука на его запястье… Проконсул дернулся от отвращения, скинуть, сбросить с себя эту мерзость…

– Дэлан… Помоги мне!

– О, Всевысшие! – земля вдруг поплыла под ногами, стало не хватать воздуха. – Атчил?

На глазах ссыхающийся в сморщенную мумию маг качнулся, роняя остатки волос и клочья кожи, потянулся к проконсулу.

– О, Всевышие!! – Дэлан отшатнулся, чувствуя ядовито горький комок в горле. – О, Боже!!! – проклятый колдун! Он ведь может и его… Стереть, выжечь, скорее, пока, пока…

Давно уже стихли вопли сгорающих заживо сардигских солдат, давно не светилось ничего живого перед тонким взглядом, лес догорал, осыпаясь красными углями, но проконсул все бросал туго стянутую заклинаниями силу, все бил по ненавистному месту, вздымая тучи пепла… Наконец, окончательно истощившись, остановился, облизал пересохшие губы. Посмотрел на дрожащие руки, ожидая и страшась… Нет, все хорошо, все нормально, это его руки, его кожа, такая же, как и была. Не добрался, колдун не добрался до него, не успел!

Дэлан улыбнулся, обессилено опустился на землю. Не успел, не успел… Колдун не успел!

– Здесь, – рыжий парень остановился.

– Ты уверен? – держащая в руках младенца молодая женщина посмотрела на дом, ничем не выделяющийся в ряду других таких же, обступивших эту далеко не самую роскошную в городе улицу, перевела взгляд на парня.

– Уверен. На этот раз я считал, – парень шагнул к двери, постучал.

– Да?

– Здесь сдаются комнаты? Нас послала тетушка Вирна.

– Тетушка Вирна? Да, конечно, – открывший дверь полный средних лет мужчина кивнул головой. – Замечательный у нее суп с креветками, – мужчина отодвинулся, пропуская прибывших внутрь, аккуратно запер дверь на щеколду, повернулся.

– Баронет Таррант фон Ритз, – парень поклонился. – Софи Гарферт. И Вердж, – баронет кивнул на сверток в руках девушки.

– Да, да, младенец. Знаю, – мужчина снова кивнул. – Проходите. Поживете пока здесь, нам нужно время, чтобы связаться со следующей группой. Умывальник, еще одна комната наверху, – мужчина показал на крутую деревянную лестницу. Удобства, к сожалению, во дворе. Не дворец, конечно, но жить можно.

– Какие новости? – баронет прошел несколько шагов вглубь комнаты, покрутил головой, осматриваясь. Действительно, далеко не дворец.

– Какие новости, – мужчина пожал плечами. – Сейчас отсутствие новостей лучшая новость, слава Великим Тринадцати, да пребудут они вечно.

– Так ты жрец, что ли? – взгляд фон Ритза стал неприязненным.

– Да, – мужчина склонил голову, – жрец Демона воздуха Орадиса.

– Ясно, – баронет повернулся к жрецу спиной, покачался на носках. Хорошо. А теперь, жрец, не оставишь нас одних? Мы бы хотели отдохнуть.

– Ну и? – фон Ритз покрутил в руках пустую бутылку, нагнулся, толкнул по полу к куче мусора в углу.

– Завтра, – сидевший напротив жрец проследил взглядом за катящейся бутылкой, повернулся к баронету. – Выйдете через Восточные ворота, на развилке повернете на Север. В трех милях после поворота вас встретит человек барона фон Цафа. Пароль: «Говорят, в Гаште уже снег выпал». Отзыв: «Пусть уж лучше снег, от дождей только грязь».

– Ясно, – фон Ритз пошарил рукой под столом, вытащил новую бутыль, качнул на весу. – Будешь?

– Нет, спасибо. В следующий раз, – жрец покачал головой.

– Как хочешь. А я буду, – баронет зубами выдернул пробку, плеснул себе в стакан вина. – Твое здоровье.

Жрец слегка нахмурился.

Баронет один глотком проглотил бордо, выдохнул, налил себе еще.

– Не одобряешь? – фон Ритз посмотрел на жреца.

Жрец молчал.

– Не одобряешь, – баронет усмехнулся. – Конечно, не одобряешь. Здоровью вредит, и все такое прочее, да? Долбанному здоровью! Все вы, толстопузые, о здоровье своем печетесь, – фон Ритз скривился. – А мне плевать. Плевать мне, понимаешь?!

Жрец попрежнему молчал.

– Все о здоровье заботились, да вкусней поесть, да слаще поспать. Страну прожрали, изгадили, проспали, для брюха своего стараясь. Какую страну! – баронет скрипнул зубами, залпом выпил пол стакана.

– Ты пьян, – жрец сидел, пристально глядя на фон Ритза.

– Я? Нет. Хотел бы, да вот все никак не получается, – баронет снова добавил вина в стакан. – Рожи всякие мешают.

– Послушай, – лицо жреца оставалось бесстрастным, – не знаю, чем тебе насолили жрецы, да и знать не хочу. Потому, что это все в прошлом. Было, и прошло, изменилось. Нет больше Совета, нет Военной Комиссии, нет противостояния баронов и жречества. К моему глубокому удовлетворению, между прочим. Наше начальство, наконец, оставило эти дурацкие игры, может, поздно, но это все же лучше, чем никогда. И мы должны поступить также.

Фон Ритз хмыкнул.

– Я не говорю, что ты должен немедленно меня полюбить. Мне твоя любовь… – жрец пренебрежительно махнул рукой. – Ты можешь ненавидеть меня, сколько твоей душе угодно. Но мы получили приказ – провести вас через город, и мы его выполним. Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай. И давай обойдемся без оскорблений. В конце концов, сейчас у нас всех одна цель – спасти нашу страну, и мы должны сражаться за это вместе, забыв о прошлых обидах, хотя бы на время, и вспомнив о том, что у нас общее, что нас объединяет.

– До чего ж вы любите громкие слова! – фон Ритз презрительно скривился. Трескотня, одна трескотня! Сражаться он должен! И как сражается, успешно? На площади каждый день – новая казнь, а вы сидите, поджав лапки, словно крысы по углам, и ждете неизвестно чего. Это и есть ваше сражение, да? Так вы страну спасаете?!

Жрец помолчал, затем несколько раздраженно пожал плечами.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – жрец встал, двинулся к двери.

– Ага, иди, – фон Ритз, не оборачиваясь, отсалютовал бутылкой, налил себе еще.

– До завтра. И ложись, лучше, спать.

– Я с Вами, господин жрец.

– Софи? – баронет крутнулся на стуле. – Ты куда собралась?

– Пройтись.

– Куда – пройтись? Куда – пройтись?! – фон Ритз вскочил, слегка пошатываясь, шагнул к двери. – Куда ты собираешься проходиться?

– Просто, воздухом подышать. Не могу же я неделю взаперти сидеть. Пока Вердж спит…

– Завтра надышишься, – баронет загородил собой дверь. – Иди к себе, и носа оттуда не высовывай!

– Да, да… – девушка задохнулась. – Да как Вы смеете? Какое право Вы имеете разговаривать со мной в таком тоне?!

– Аэ… – фон Ритз открыл рот, закрыл. На его лице начало проступать раскаяние. – Я…

– Вы мне не муж, не отец, чтобы кричать на меня! – подбородок Софи взлетел вверх. – Изза Вас я нацепила это нищенское крестьянское тряпье, изза Вас должна унижаться перед этими подлыми захватчиками, так теперь еще и это! Ваше преподобие, мы идем? – девушка обернулась к жрецу.

– Простите, дочь моя, но до некоторой степени я вынужден согласиться с господином баронетом, – жрец покачал головой. – Выходить на улицу Вам небезопасно. Ваше, ээ, происхождение трудно скрыть даже этим, как Вы выразились, тряпьем. Прошу Вас, останьтесь…

– Трусы! Вы просто трусы! – девушка резко толкнула баронета в сторону, скользнула в освободившийся проход.