Литмир - Электронная Библиотека

Михалыч отложил листки.

– Про наличники, пожалуй, он прав. Есть что-то в них не от мира сего! – он встал и прошелся по кухни.  – По Нему получается, что одним даётся память о земле своей, а другим нет!

Одни, значит, свободны, но, как к земле прикованы, а другие без памяти и болячек «где притулился – там и дом!» – Михалыч отхлебнул пива и начал читать дальше.

«…вот это и не даст возможности благолепия. Ибо – «а что будет смерд делать на земле?»

Если можно ничего не делать – то он и не будет! Что есть – отказаться от «крови Земли»? Это есть отказаться от зависимости от неё.

А свободу выдержит ли раб?  Нет! Свобода пагубна для раба! Ибо «если чадо не знает, с какой целью проснулось, то не дано ему и проснуться будет!»

Конечно, не есть и спать рождён человек! А есть дано, чтоб было с чем сравнивать низость свою. Есть и пить – только Бога гневить! А он малый и серый забыл об этом. И пастыри не напоминают об этом, меняя кресты серебряные на золотые.

В смуте и сумлении я! А, ну, и в правду настанет время, как по земле будет ходить человек не работающий, не болеющий за день завтрашний?

Что же делать будут Братья его! Неужель  будут поставлять корм и одежду  ему, как лошади «на выездку» сегодня поставляют хомут с серебром, абы показать, что любим мы его Грешного – раба нашего!

Ибо он показывает верховодство своё над низостью павших? Или им не уготована участь быть избранными,  не познать своё соучастие с народом?

Не получил я ответа на сие. А жаль!

Не дано Людям познать других, – а придётся среди себя жить!

Согласен с Другом моим, что не помазанник он Божий! Так ведь так и до смещения Христа дойти можно! Где и что начинается? Где и что кончается?

В непонятливости я – как можно звать к тому, чего показать не можешь?!..

От Диавола всё это! Все разговоры –  от Диавола! Только дела наши от Господа нашего!

«За день поклонов земле – сто дней радости!» Что же это-то так! По–некрасовски – так мужик тогда в радости должен купаться? А может и купается? Может нам не ведома эта радость? Может мы радость балыком осетринным мереям, а он чем-то другим, – что нам не ведомо?»

…Михалыч встал и подошел к окну.

– Сволочи! – сказал он неизвестно кому. Сел и опять взял  бумаги.

«…очевидна ведь простая вещь промысла Божьего – нет никого рядом кроме человека, что рядом.

...А говорил я ему, что звезды – это хорошо тогда, когда на земле порядок.

Ах ты, Колюшка– свет Иванович, вот полгода как нет тебя! Звезды! «Звезды! Судьба!» – сказал бы отец мой –  Михаил Андреевич!

Ты же сам говорил, что «не долететь нам не в куда» и сам говорил – «А лететь надо!»

Ах, ты, Колюшка! А на Земле не лучше без тебя стало!»

– Кибальчич! – Михалыч  отложил записи и подошел к окну. Постоял, пошел в комнату включил компьютер. – Что изменилось?

Если раньше буковки выписывали, и время было подумать, «пока макаешь в чернильницу», то теперь пиши «что хочу», как хочу! А пишут то же! Время жгут!

Михалыч выключил компьютер.

«…Придется воителям мира людей держать народишко в страхе и повиновении его до тех пор, пока они не поймут, что – «для чего они». И будет сила уходить в войну и в блуд, и в грех, ибо её девать больше некуда! Настанет время, что и жизнь не «в любовь».

Всё будет, а не будет ничего. Живые, а жизни нет!»

Михалыч пошел и достал из стола пачку «Беломора».

Достал из пачки папиросу закурил, посмотрел на неё и набрал номер, что был на торце где сверху «Минздрав…».

– Коллега! Ты можешь сказать где ты? Это Михалыч!

– Узнал! Я под Псковом!

– Заезжай, помолчать надо!

– Давай адрес – буду!

Михалыч продиктовал.

– Не раньше утра! До утра не передумаешь? – в трубке раздался смех.

– А до утра и не передумать! Смотри! Я не прошу, – я предлагаю!

– Понятно! Телефон далеко не убирай!

… Михалыч посмотрел на листки. Встал, оделся и пошел на улицу. На улице было, «как вчера».

Он не спеша дошел до магазина. Не спеша вернулся, поставил пакеты на стол и стал перекладывать содержимое в холодильник.

«Мясо замариную к завтра!» – он отложил кусок вырезки.

Сел опять за стол. Взял листки. Капелька крови  от мяса попала на них и висела маленькой красненькой «звездочкой». Михалыч щелкнул по ней. На бумаге, как от кометы, остался след.

Он вытер его тыльной стороной ладони.

«…и будет все, чтоб жить! И будут все дороги открыты! Только не будет того, кто по ним пойдёт, только не будет тех, кого и куда они звать будут, в ком сердце стучит!»

Михалыч осторожно положил листки на полку, на которой стояли перец, соль, какая-то зелень, какие-то другие приправы, закурил, подошел к окну.

Во дворе никого не было. Только машины стояли, плотно прижавшись друг к другу, ожидая своих хозяев.

Случайная встреча

Наша встреча была случайной. Не может быть,  чтоб кто-то или что-то могло  организовывать  такие встречи, которые запоминаются на всю жизнь…

… В то утро я ничего не планировал. Выйдя на улицу, оглядевшись, я подумал, что день будет прекрасным.

Была осень. Осень в том её  состоянии, когда она, уже устав, но, ещё не уснув, дремлет.  Шорохи, крики ворон могут спугнуть ее сон только на мгновение. Она встрепенётся и опять засыпает, видимо, вспоминая бурную весну и яркое лето.

Лес прозрачный. Сам себе под ноги сбрасывает листву, укрывая их на зиму.  Тишина. Только кто–то из мелких жителей этого царства шуршит невидимый в траве, занятый только ему ведомыми хлопотами и заботами.

… Я решил идти на рыбалку. Взял, всегда готовые, удочки, спиннинг, коробку со снастями, перекусить и пошел к озеру.

Озеро тоже спало. Уже было заметно, что вода потяжелела, стала темнее. В ожидании восхода, казалось, замерли даже камыши.

… Редкие поклёвки сменились более агрессивными атаками окуней.  Наконец наступил момент, знакомый каждому рыбаку, когда поклевки превратились из каких-то робких сомнений – «есть не есть» – в один яростный рывок. Поплавок нырял под воду, уходя в сторону… Вот это и есть рыбалка. Ты можешь расслабиться и тут всё зависит только от твоих навыков.

Вот в такой момент я и заметил на берегу за моей спиной метрах в пяти – шести на взгорочке пару,  которая разместилась то ли на пледе, то ли на покрывале, наблюдая за мной.

Откровенно говоря, я уже не в том возрасте, когда нужны зрители. Тем более на рыбалке. Но… У каждого своё право. У меня - ловить,   у них – смотреть. Поклевки становились реже. Трудно связать  наличие зрителей с клёвом, но факт остаётся фактом – без них клевало лучше.

Как-то успокоить своё раздражение, я обратился к ним: - «Не желаете присоединиться? Снасти есть. Рыба, вроде, тоже…»

К моему удивлению, мужчина встал, что-то сказал женщине и пошел ко мне.

Мы познакомились, и я передал ему снасти на выбор. Он отложил спиннинг, и со словами – «на равных,- так на равных» взял удочку.

Вы знаете, если человек один раз освоил обращение с удочкой, то это,- как езда на велосипеде – не стирается в голове. По  его уверенным движениям было понятно, что удочку он видел не только на картинках. А по его вопросам об управлении безынерционной катушкой я понял, что  «шашек в руки он не брал давно».

Оказалось, что его пригласили главным врачом в санаторий, который был тут недалеко, и он с женой уже два дня, как знакомились с окрестностями.

Клёв у меня затих полностью. Но у Врача он, похоже, только начинался.  Его спокойные  уверенные движения каждый раз приводили к тому, что очередной «горбач» оказывался на берегу.

Потом клевать перестало и у него. Мы подошли ближе друг к другу и вели разговор ни о чем, когда  женщина окликнула нас : « Мы с Алёной тут накрыли на стол.  Володя, зови гостя к столу…».

Владимир поймал мой вопросительный взгляд... Секунду назад на берегу кроме женщины никого не было...  И тут я увидел, что рядом с женщиной сидела кукла. Обычная кукла. Ну, может немножко побольше, чем обычные, но – кукла.

6
{"b":"210651","o":1}