Вода в доме есть – а баня одна на весь агрогород. В субботу – мужики, в воскресенье – бабы.

Место выделили под сараи. Чтоб, значит, живность какую-никакую под рукой иметь. Чтоб это… кроме телевизора, чтоб ещё что было.

Под гаражи место выделили, чтоб было куда  мотоцикл или велосипед поставить на ночь, под замок, значить.

Вот и жили так. Страну корёжило, мы уворачивались. По утрам мужиков корёжило тоже, к вечеру выравнивалось, а как Солнышко на покой, так и мужикам спать.

Жили, пока все по хрену не стало. Как по хрену стало, так всем, конечно же, сразу все стало по хрену. Молодняк в обычный город подался. Поля, где была наша Подмышка, к этому времени уже заросли.

Все бы ничего – можно спокойно и умереть, но…

Дом-то у нас… двенадцать семей живет, младшему, не считая пострелят – за пятьдесят. «Дом престарелых» – нас называют. Да и другие дома такие же. Агрогород-то не получилось. Выкидыш произошел, а деревень-то нет. Взад некуда!

Яма в доме выгребная рухнула. Каждый поставил себе на улице по сараюшечке, чтоб это, значит, куда ходить… Как было раньше в деревне, только теперь по городскому – в ряд. Двенадцать! В ряд. Ровненько так. Строем!  Это!... А у меня второй этаж…

Не набегаешься вверх-вниз.

Уехал я оттудава опять в деревню. Но уже в другую, поскольку Подмышки-то нет уже.

А у нас магазина нет, а есть только в Подгузке. Вот туда и иду.

…Может, что захватить по дороге-то. Если надолго тут, а?..

Тут хорошо на полянке-то.

…Трое слушали, молча. Тот, что средний присел на траву, обхватил голову руками.

– Ничего не могу понять! Ни-че-го! – сказал он, раскачиваясь.

– Чё, например-то? – Пахом присел, положив руку ему на плечо. Двое других продолжали стоять.

– Например, почему нет в Подгузке магазина, – средний перестал раскачиваться и вопросительно посмотрел на Пахома.

– Нет! В Подгузке есть. А где я живу – нет. Вот и иду, – спокойно поправил того Пахом.  – Так кому торговать-то? Чтоб торговать – надо рядом жить, чтоб охранять товар там… стекла на магазине. А Зинка-то… Баба-то в Подгузке одна. Зинка-то… Ей это надо? Ей что – боле заняться нечем? Одна она в  деревне-то…

Пахом хотел было объяснить «почему», но подумал и не стал, потому, что средний опять обхватил голову руками.

«Бли-и-и-и-н! Вот она жизнь-то! Вот как надобно… Вот живут люди!» – услышал Пахом где-то в районе затылка.

«Неужели им удалось сжать спираль развития и завязать в циклический узел?»

«Похоже! Говорит, что вернулся туда, с чего начал, только в другое место, поскольку начальная точка перестала существовать во времени, а значит и в пространстве».

«Говорит, что перед этим хаос свели в одну яму и только потом смогли систематизировать. Именно система понуждает к движению «вверх-вниз»».

«А это для вас удивительно? Да?.. Начните опять спорить с нами, что такое «верх», и что такое «низ».

Вы сколько уже  спорите о том, что такое «вчера» и что такое «завтра»? Вот люди. Просто и понятно для себя определили. «Вчера» – где был до того, как появился здесь – «сегодня», перед тем, где будет потом – «завтра». И нет проблем. Вернулся туда, где был – вернулся во «вчера», пошел дальше – пришел в «завтра». И нет проблем. Нет! Чтоб далеко не уйти во времени – возвращается в пространстве. Говорит же – «Если тут надолго, то на обратной дороге зайду».

«Двенадцатеричная система исчисления! Вот так вот! В трехмерном пространстве при переменной четвертой и на тебе – двенадцатеричная система исчисления. Простенько так и со вкусом. Без криков на всю вселенную».

Средний хлопнул себя тыльной стороной ладони по шее, кивнул, и посмотрел на высокого.

– А и чё? Дельное предложение! – сказал Пахом и глянул на того «кто все контролирует». – И совсем  не обязательно там везде в каждом кабинете все рассказывать потом. Если захвачу колбаски и кильки, то можно просто сказать, что обедали на полянке. Да! Было такое! А остального-то и не было.

Можно вон в тенек зайти, – Пахом кивнул на травку под тарелкой, – сверху и не видно.

«Хорошо. Пусть ваши правы! Я не понимаю про что он говорит, не думая», – услышал Пахом.

Средний хлопнул себя по шее.

«А кто его знает? Генетически стабильная побуждающая информация. Идет помимо мозга. Кто ж её прочтет? Не увидим – не поймем».

Высокий пожал плечами и тоже хлопнул себя по шее.

Пахом посмотрел вопросительно на того, который все контролирует.

Тот тоже хлопнул себя по шее.

«Маскируется. А куда денешься? Делает вид, что он ни при чем. Видели таких..» – подумал Пахом.

«Без проблем вскрывает мысли! Ему, что в свою Подгузку сходить, что наши мысли прочитать», – услышал Пахом и выразительно глянул на того, «кто все контролирует».

«А ты что хотел? Он же сказал, что мы здесь не первые. Сказал же, что уже видели таких, как мы.

Этот галактический совет… Засели там старые… не хочется… Как щенята суемся во все концы Галактик и везде вторые…»

«Мы для них, что вот…» – средний смотрел на ладонь, на которой суетился муравей.

«Говорит, дождь будет», – средний посмотрел на товарищей и кивнул на муравья.

«Слышим», – ответили те. – «В тенёчек сядем. Сверху не каплет».

Высокий и тот – «кто все контролирует» повернулись и посмотрели на тарелку.

– Пойду я. А то, вроде, дождь собирается. Вы если что – под тарелкой от него сховайтесь. Летний дождь недолгий. Туда-сюда, он только соберется, а я тут уж буду, – Пахом с трудом встал и медленно пошел в Подгузку.

…«Хорошие ребята. И совет у них понимающий – по трое посылает. Не то, что наши.  А уж что договориться между собой не могут – бывает! Так все с годами приходит!» – подумал он и оглянулся.

Трое стояли на полянке и смотрели ему вслед. Пахому почему-то их стало жалко.

«Вот ведь… Тоже от дома оторвались. Болтаются, не пойми где. Да… без дома – везде в гостях. Надо бы в дорогу им что-нибудь купить.

…Не хватит – под запись возьму.

Не станешь же каждому встречному-поперечному рассказывать, что до пенсии ещё девять дней.

Хлеба им в дорогу надо! Кто его знает, куда их забросит. А с хлебушком-то…

Надо бы не забыть им сказать, что если будут рядом – пусть заходят…

А то сядем и про все забудем…

Будут потом там везде говорить всякое… Ославят без злого умысла…»