– Думаю: увидимся! – он махнул рукой Максиму и Маше и протиснулся в узкую щель за камнем.

Камень медленно подвинулся и встал на место.

Маша и Максим какое-то время стояли, переглядываясь, и изредка бросая взгляды на него.

–… Маш! Ты что-нибудь поняла? – Макс с удивлением развел руки,  подошел и сел рядом с ней.

– Поняла!

Поняла, что и было хреново, а стало ещё хуже.

«Избави боги нас от знания правды», – она кого-то процитировала и, закрыв глаза, села и откинулась на спину. – Что он хотел сказать, когда сказал: «Который раз даем вам знаний яблоко». А?

– Когда? Он этого не говорил, – Макс повернулся к ней.

– Я дура?! Он, как только начал говорить – я диктофон включила, – Мария подняла руку и показала Максу диктофон, от которого в рукав шел провод микрофона.

– Вон что! А я не понял, что он там сказал, что Адама сотворили только для того, чтоб было из чего сотворить Еву, от которой разные люди могли бы получить потомство, чтоб заселить Землю. И что… – начал было говорить Макс.

– Не говорил он этого! – Машка села и стала смотреть на Макса, не мигая.

– А я чё, дурак? – хмыкнув, Макс показал ей точно такой же диктофон. – Я подумал, что он заберет запись тут же… Думал: хоть звук продублирую… для себя.

– И куда это теперь? – Машка кивнула на камеры.

– Может, вернется?

– А если нет? Выставим в Интернет?

– Не думаю, что это будет «гут».

…Продадим! – Макс встал и пошел к камню.

– Убьют…

Чую: кому надо, запись купят, спрячут, а нас и убьют, – сказала Маша.

– Почему? – Макс, выключил камеры,  вернулся и сел рядом.

Вдруг вскочил и пошел к рюкзакам и кофрам. Открыв рюкзак Ильи, достал телефон и стал стараться его включить.

– По кочану!.. Дай сюда, – Мария протянула руку, взяла телефон, потыкала в кнопки, сдвинула заднюю крышку. – Аккумулятора нет. Что там ещё у него в рюкзаке? Может, с камер аккумулятор как-то приладим? Или с наших телефонов? А?

– Может, и «приладим». Приладятся ли? – Макс поглядел по сторонам. – А мы, вообще-то где?

…До «убить» нам еще добраться надо!

Он вернулся к рюкзаку Ильи и поднес его к Марии. Вытряхнув его содержимое, он сел рядом, разглядывая пачки разноцветных денег.

– Деньги… Баксы, ясно. А это что за персонаж? – он показал пачку Маше.

– Юани. Китай.

– А… – Макс прошелся веером фиолетовой пачки по пальцу, –  десять тысяч – это много?

– Не знаю, – в раздумье сказала Машка, посмотрела на горы и добавила, –  Не знаю, сколько сегодня. Но могу предположить – сколько будет завтра.

…Вряд ли вертолет пересек границу. Значит, мы дома.

Она встала и подошла к Максу: – Вставай! Здесь вряд ли когда ещё окажемся. Хотя… Кто его знает!

Давай-ка установим камеры, снимем панораму, закат. Переночуем. Утро вечера мудренее. Утром снимем восход.

Заодно посмотрим, – она посмотрела на небо, – есть ли нам куда возвращаться. Если выйдем – по съемке потом определимся, где были. Запад там. Юг там, – она протянула руку в сторону снежных вершин.

– В смысле? Как это «куда»?  – Макс перебил её.

– Если что-то у них там творится, то я думаю, что как-то и здесь отзовется.

Она опять посмотрела на небо.

– …Потом – вниз к реке. Пойдем по течению. Выйдем к людям. А там посмотрим, что и как? Надо ли людям… блин, всем…  показывать, то, что в них? – она повернулась к камерам.

– Ты о чем?

– Если все так, как говорит Илья, то теперь каждый за себя.

Каждый за себя, Максим! Каждый! За! Себя!

Хаос мне не нужен. Ни потопы, ни эпидемии, ни пепел и пыль в небе, ни астероиды эти, ни… Как там… Содомы, Гоморры…

И Шамбала мне не нужна!  Мне нужен муж и дети.

Ева я. Понял?

– Кто?

– Ева!

Ева я! …Понял?

…Давай, «Адам»… Давай! Давай, ставь камеры!..

Мария стала шутливо трясти его за плечо.

Максима охватила такая слабость, что не было сил даже сидеть.

– Маш! Я секунду… – он лёг, широко раскинув руки.

– Максим! Ну, ты чё?.. Что с тобой? Давай, открывай глаза. Делом надо заниматься.

Машка трясла  Максима, пытаясь разбудить.

Максим повернулся, сел, глядя ей в лицо.

Она стояла, красивая, свежая  и довольно улыбалась.

Он  сел.

…Перед ним была его комната.

Поглядел на угол, затряс головой: – Ничего не понимаю!

– Что не понимаешь?  Вставай! Илья будет звонить!

Подошел к вороху снаряжения и стал внимательно смотреть на него.

– Это что? Что тут? – он вытащил небольшой светло-зеленый рюкзак с красной яркой полосой на клапане.

– Не знаю! Я его не видела, – Маша села на диван.

Максим подошел, расстегнул рюкзак и вытряхнул его содержимое рядом.

– Что это? – Машка взяла фиолетовую пачку денег.

– Юани.

– Откуда они у тебя? – она,  не поворачиваясь, разглядывала содержимое.

– Илья оставил!

…Мы сняли панораму или нет?

– Какую панораму? Максим, не пугай меня!

Он резко повернулся и стал раскрывать кофр с камерами. Оглядев их, взял одну и сел за компьютер.

На экране показалась скала с плоским камнем в форме трапеции. На плоской поверхности его отчетливо выделялся выступающий пузырем круглый  серый камень.

По экрану побежали полосы, а потом появился этот же камень, только слева от него стоял спокойный Илья и «пузыря» на камне не было.

–  Как видите, я очень похож на человека… – сказал он.

Максим прервал воспроизведение.

– Это ты когда его снимал? – спросила Маша.

Максим, не отвечая, сел на диван и закрыл глаза.

Маша тихо присела рядом, положила  руку ему на плечо и кивнула на монитор: – Что происходит?

– Маша! Не трогай меня! Сиди тихо и молчи!

Не знаю!

Сиди и молчи! Я скоро приду. Ничего не трогай. Ничего не трогай! Сиди и жди меня. Я скоро приду. Ничего не трогай.

– Макс! Ты куда? Илья будет звонить! Мы, что: никуда не едем? – Маша встала, с удивлением глядя на одевающего куртку Максима, на то, как он взял со стола бумажку с номером телефона.

Максим остановился в дверях. Посмотрел на камеру, лежащую около компьютера.  Помолчал, разглядывая Машу.

– Я с тобой! – Маша схватила и набросила на себя куртку.

Он обхватил её и прижал к себе: –  Конечно, со мной! А я, с тобой!Поедем!

Сиди, жди! Я скоро приду!

Маш!.. Тебе очень хорошо в этой куртке!

…Он не позвонит… Ева, – сказал  и открыл дверь.

… Кутаясь в куртку, Маша смотрела в окно – Максим, подняв воротник,  шел быстро, почти бегом, не оглядываясь.

Сюита

Антон стоял посреди выставочного зала, заложив руки за спину, и смотрел на свои работы. Сегодня был последний день его выставки. Если принять все заказы, что он получил за эти дни – это лет десять непрерывной работы впереди.

…«Сюита». Так Машка придумала. Сначала – «Сюита в металле», потом – «Огненная сюита», «Космическая сюита», а потом запуталась и оставила просто – «Сюита».

«Да! Сюита!» – думал он, оглядывая работы.

Он помнил их все. Все! И всё, всё, всё, – что происходило вокруг, когда они появлялись на свет.

А между ними, вроде бы, ничего и не было в жизни?..

Пока шла выставка, он каждый день приходил сюда, за час – два до открытия, чтоб побыть одному. Сидел то в «своих» креслах, то на скамейках, то один, то с Машкой, то рассматривал работы, то прикасался к ним, вспоминал.

Странные здесь были ощущения, как в детстве. Одних эскизов набросал два альбома.

Удивительно – но почти все, что здесь стояло, в этих двух залах, – было не его. Так-то оно было его – его работой, но теперь принадлежало другим.

Кованные лестницы, каминные решетки, ограды – здесь не выставишь, а то, что удалось собрать – далеко не всё. Не все, что успел он сделать.

Владельцы его работ с удовольствием согласились на участие. Как же – под каждой работой – «Из коллекции…» Они толкутся здесь же – что-то продают, что-то покупают… Имена. Имена…