В обкоме партии пошли навстречу: позвонили Лоба­нову и предложили ему отпустить Сергея на все лето на озеро Большой Иван для работы над брошюрой. За свой счет. Это больше всего обрадовало Лобанова, как будто бы ему пришлось из собственного кармана пла­тить. .. Впрочем, эта сторона дела меньше всего волно­вала Сергея, он рассчитывал на Вологжанина, который пообещал зачислить его в штат рыбинспектором. Кроме того, Козодоев поручил Сергею составлять и редактиро­вать очередной номер альманаха «Наш край».

Сразу из обкома Сергей отправился к Ивану Ильичу Вологжанину, который неделей раньше его выписался из больницы. Областное управление Главрыбвода находи­лось на улице Константина Заслонова. Рослые тополя просовывали свои зеленые ветви в раскрытые окна кон­торы. Сергей поймал Вологжанина в коридоре. В брезентовой куртке с капюшоном, резиновых сапогах и зеленым плащом под мышкой, Иван Ильич направлялся к выходу. Увидев Сергея, взметнул свои кустистые брови и заулыбался. Долго тряс руку и с ходу предложил поехать с ним в Невельский район на озера. Сергей заикнулся было, что у него серьезный разговор, но Вологжанин сказал, что в машине они обо всем и поговорят.

Поездка была очень интересной. Главрыбводовский газик с двумя ведущими мостами пробирался на самые глухие лесные водоемы. На одном из них, неподалеку от деревни Сорокино, прямо на месте преступления прихватили браконьера с сетями. Сети отобрали и составили акт. Задержанный слезно молил простить его, дескать, это в последний раз, а когда они, не вняв его просьбам, двинулись дальше, ощерил в злобной гримасе желтозубый рот и погрозил кулаком. Что он кричал, они уже не слышали.

 — И все они такие, — сказал Иван Ильич. — Сначала готовы на брюхе ползать, лишь бы акт не составили, а потом клянут самыми последними словами. К браконьерам не должно быть ни капли жалости. Это преступники. Расхитители народного добра.

Когда Сергей сказал Вологжанину о своем желании поработать инспектором рыбоохраны, тот сначала не поверил. Повернувшись вполоборота к Сергею.— Иван Ильич сидел рядом с шофером, — пристально посмотрел в глаза.

— Зачем тебе уходить из газеты? — наконец ска» зал он.

Сергей скупо объяснил, что это не навсегда. И с газетой он связь порывать не собирается. Наоборот, будет печатать очерки о работе рыбинспектора и задумал написать брошюру для издательства, если Иван Ильич не против...

— Почему же я должен быть против? — улыбнулся он. — Великое дело сделаешь, если напишешь... Но раз ты будешь у нас получать зарплату — будь добр исправно нести и службу.

 — Это само собой — сказал Сергей.

 Вологжанин поверил, и больше на эту тему не говорили. Он привез его на берег огромного красивого озера Большой Иван. Озеро простиралось во все стороны, как море. По нему даже ходил белый прогулочный катер. С Большим Иваном соединяется Малый Иван, на сосновом берегу которого дом отдыха железнодорожников «Голубые озера». Избушка инспектора рыбоохраны стоя­ла в сотне шагов от озера. Берег здесь был пологий, пес­чаный. Сразу за избой возвышались четыре огромные сосны. Весь зеленый луг был усыпан желтыми иголками. Среди них росли ромашки. Неподалеку от избы — сарай с прохудившейся крышей. Когда-то здесь был небольшой огород, а еще дальше, к хутору — картофельное поле, те­перь же все заросло бурьяном и сорняком. Сохранилось даже чучело, вернее, скелет из палок. На перекладине сидела ворона и равнодушно смотрела на озеро. Стекла в избе разбиты, на полу сенная труха и солома. Повсюду пустые бутылки и ржавые консервные банки. На гвозде за шнурок подвешен рваный ботинок.

— Рыбачки. . .— покачал головой Вологжанин.— Все загадят! Зачем, спрашивается, стекла бить? Ведь дверь не заперта. Эх, люди. .. Вот жил я на Севере, в Мурман­ской области. Дикие места. Лесорубы и рыбаки на остро­вах построили заимки. В штормягу пристанешь к острову мокрый, зуб на зуб не попадает, и вот идешь искать сто­рожку. Найдешь — душа радуется. Все чисто подметено. На шестке спички, береста для растопки, на полке соль, сухари, вяленая рыба. В углу банка с керосином. Най­дешь и дровишки, аккуратно наколотые и сложенные в поленницу... Тот же русский мужик все приготовил для другого, которого, может, и в глаза-то никогда не увидит. А тут вон чего натворили. . .

В город вернулись через три дня. Вологжанин быстро оформил Сергея на новую работу, проинструктировал, выдал удостоверение и даже подъемные на первое время.

. . .Проехали Полибино. Сквозь толстые березьг на холме вырисовывался старинный двухэтажный каменный дом. Там жила когда-то Софья Ковалевская, а сейчас школа-интернат. Над белым домом колышется красный флаг. Внизу синеет озеро. Над огромными деревьями в парке кружатся галки. Их видимо-невидимо. Деревня осталась позади, и снова поля, луга, березовые рощи. В стороне от шоссе петляла Ловать. Чем ближе к пово­роту на озеро, тем больше сосен и елей подступает к до­роге. А от поворота пойдет сплошной бор.

Генка курил и что-то мурлыкал под нос. В детстве был молчуном, и вот вырос, а не изменился: лишний раз рта не раскроет. А парень дельный, работяга. Весь день что-нибудь мастерит; вчера вечером оснащал какой-то мудреный перемет собственной конструкции, но, видно, не закончил, раз не взял с собой.

Дружок внимательно смотрел на дорогу, но собаки не попадались. Собаки держатся у деревень, а здесьна воле, им делать нечего. Вот зайца или лису, переходящую дорогу, изредка можно встретить.

И снова Сергей думает о Лиле... Столько лет про­жили вместе, а он, оказывается, совсем не знал ее. Уж если она такая расчетливая и трезвая, то какого черта выходила за него замуж? Любила ли она его? И почему отец имеет такую власть над ней? Неужели из-за денег? Как-то, роясь в шифоньере, Сергей случайно обнаружил под бельем сберегательную книжку на три тысячи руб­лей. Деньги переводились из Андижана. Лиля никогда о них не говорила. И Сергей не стал заводить разговора: положил книжку на место.

Последние два года он постоянно думал о том, что им надо расстаться. Особенно когда появилась Лена. И вот наконец расстались. Безболезненно, без ссоры, а на душе такая тяжесть. . .

Удивительную женщину повстречал Сергей — Лену. Ему бы радоваться, что все так удачно сложилось. Теперь он свободен и Лена, наверное, согласится выйти за него замуж. А о лучшей жене нечего и мечтать! С ней ему легко, в противоположность Лиле, она не мещанка. А ум­нее ее Сергей не встречал женщины.. . Что еще человеку надо? Почему же тогда у него не идет из головы Лиля? Почему?!

Странно, но, узнав, что Лена уехала в командировку, он даже испытал облегчение. Нет, он не собирался с че­моданчиком в руках прийти к Лене и заявить, что вот он теперь свободен... Если бы Лена сказала, что готова свя­зать с ним свою судьбу, Сергей давно бы разошелся с Лилей и женился на ней, но Лена никогда этого не хоте­ла. .. И она никогда не говорила, что любит его. «Ка­жется» или «как будто люблю» — это говорила. .. Да и вообще, что это такое — любовь? .. с Почему каждая встреча с Леной для Сергея — ра­дость? Всякий раз, нажимая кнопку звонка ее двери, он испытывает волнение. Всплеск радости в ее глазах, улыб­ка — все это наполняет его счастьем, звучит в душе пре­красной музыкой. Ему нравится все в ней: изгиб бровей, поворот шеи, гамма поминутно меняющихся оттенков в ее глазах. Нравится смотреть, как она поправляет волосы, вскидывая вверх тонкие руки, даже как курит, задум­чиво выпуская дым из ноздрей.

Неужели все это лишь оттого, что они редко встре­чаются? А если станут жить, как муж и жена, все кон­чится? Ведь и Лена говорила, что очень этого боится.

Что же нужно сделать, чтобы любовь никогда не кон­чалась? ..

Вспомнилась одна из последних встреч с Леной... Это было в больнице. Она стремительно вошла в палату. Белый халат, перетянутый поясом, ничуть не портил ее стройную фигуру. И хотя Сергею еще не разрешали вста­вать, он поднялся и вышел с ней в длинный, пахнущий лекарствами коридор. Они сели на широкий белый под­оконник и долго молча смотрели друг другу в глаза. Вот тогда и показалось Сергею, что в огромных блестящих глазах Лены наконец появилось то, чего он давно ждал.