* * * Сегодня – минус тридцать пять! Опять. Уже неделю жжёт мороз Всерьёз. Он ненасытен, беспощаден, Почти всеяден. Замёрзли улицы, дома — Зима!!! Замерзли парки и сады, Ну, жди беды… Мороз их тоже не забыл, Посеребрил. Не пропустил он и окраин, Какой хозяин! Здесь даже воздух не такой — Густой. А жизнь и вовсе замерла, Живое – всё вокруг тепла. В Москве дороги и мосты — Пусты. Трещит по рекам старый лёд, Мороз-то жмёт! Притихла шумная столица, Лишь снег искрится… Одна надежда – на прогноз, Спадёт мороз. Ещё три дня перетерпеть — Спадёт на треть. А, что для нас – минус двенадцать? Да впору сразу раздеваться… * * * Падёт на землю сумрак первозданный, Сиреневые тени пропадут. Посыплется с небес крупою манной Вдруг мелкий снег, которого не ждут. Потянет холодом по улицам пустынным, Пронзит дома нечаянный озноб. И город, содрогнувшись телом длинным, Афишей вытрет вдруг вспотевший лоб. Подует ветер, тучи нагоняя, Навалится на город зимний ночь. Но спать не будут люди, обсуждая, Чем можно заболевшему помочь… Ночлег Разместился вдоль по стенке На ночлег большой сугроб. Подтянул к лицу коленки — Не мешать движенью чтоб. Завернулся в одеяло И уже хотел всхрапнуть, Только совесть помешала Здесь сугробу отдохнуть. По ногам его, сгибаясь, Люди шли… не без труда, В его адрес чертыхаясь, Будто звал он их сюда? А куда девать их – ноги? Он – сугроб, такой большой… Там дома, а здесь дороги… Он бы рад… со всей душой! Только кто места укажет? Громко крикнул он толпе. Кто конкретно их покажет — Мне поможет… и себе! Трое маленьких таджиков Попросили его встать. Тихо, вежливо, без криков — Мол, найдём тебе кровать. Мол, ты лёг не в будуаре Королевы красоты, А лежишь на тротуаре, И пройти мешаешь ты. Попросили не сердиться, Не будить соседний двор. Помогли переместиться Массой всей, через забор. Там под ветками сирени Приготовили постель И бесшумно, словно тени, Вновь ушли, опять в метель… * * *
На грязный снег ложится новый, Ещё не знающий беды. Пушистый, белый – он обновой Закроет старого следы. Тяжёлой жизнью изнурённый, Видавший мир наш без прикрас, Весенним солнцем опалённый, Тот умирает в этот час. Прошли две мартовских недели, С тех пор, как он на землю лёг, И вот, прожив три дня в апреле, Подводит жизни он итог… Жизнь пролетела, как мгновенье, Как будто пуля у виска, Но, безо всякого сомненья, Его вела судьбы рука. Он мог бы выпасть первым снегом, Прожить лишь час и – умереть, Но он поверил оберегам, Что предсказали эту смерть. Он мог не встретиться с метелью, Любви счастливой не познать, Не целоваться с ней под елью, На свадьбе с нею не плясать. Но он поверил в провиденье И был судьбой вознаграждён, Не упустив того мгновенья, Поймав любовь, поверив в сон. Да, он работал, правда, много, Ведь было дел не сосчитать: То лес укрыть,… то вдруг дорогу, Что вечно в ямах, залатать… Но, в целом, жизнью снег доволен, И смерть его уж не страшит, Прожил бы снова так, будь волен — Пусть Бог грехи его простит… * * * Луч-одиночка сквозь тучи пробился, Прыгнув на землю, с берёзы скатился, Быстро промчав по сугробам бегом, Солнечным светом заполнил мой дом. Вспыхнули ярким огнём зеркала, Словно весна ко мне в гости пришла. Сполохи солнца разрезали тьму, Весело, празднично стало в дому. Кот-лежебока глаза приоткрыл, Спрыгнул с дивана и прочь затрусил. Он не поверил, что скоро весна, Или всё принял за сказку – из сна. Луч, пометавшись по дому, затих — Звуков не слышно от ножек босых. Свет загустел, а потом и пропал — Дом снова в спячку по-зимнему впал. Серый город Серый город. Серые дома, И окон угрюмые глазницы. Улицы пусты. Зима сама Города застывшего боится. Снега нет. А скоро Новый год — Ёлки все в нарядах повсеместно. Серость город пыльный так гнетёт, Что они глядятся неуместно. Холодно. По срокам и мороз. Люди в шубах, как с другой планеты. В городе асфальт, и тот замёрз, Распластавшись камнем, аж до лета. Снега нет. Без снега жизни нет, И зима, как будто понарошку. Серый город: весь от пыли сед, Снега ждёт. А снега нет – ни крошки… |
