Русалки и водяные нимфы проверяли речные суда на тот случай, если Троттлы решили скрыться по воде. Ученые голуби по команде заклинателя разлетелись по окрестностям, разнося записки дорожным рабочим и механикам автозаправочных станций, которые могли видеть автомобиль Троттлов. Линейный контролер Брайан (тот самый, который попал под девятичасовой поезд из Питерборо) весь день просидел за компьютером в аэропорту Хитроу, проверяя списки пассажиров, хотя электричество — одна из самых вредных вещей для эктоплазмы, из которой сотканы призраки.

Бен не вернулся в школу после, прихода Ваксы. Он попросил завуча освободить его от занятий до конца дня, и тот согласился, заметив бледность мальчика и темные круги у него под глазами.

— Не возвращайся, пока совсем не выздоровеешь,— сказал он Бену, хотя вообще-то нечасто делал поблажки ученикам.

Но хотя Бен обыскал «Замок Тротгл» и подробно расспросил слуг, он тоже ничего не добился. Мистер Троттл вернулся к ланчу вместе со слесарем и набором новых замков, объявив, что его жена и сын уехали в длительный отпуск. Если слуги и удивились, то, конечно, не стали задавать вопросов.

Сначала Бен подумал, что миссис Тротгл увезла Реймонда в охотничий домик в Шотландии, но одна из баньши родом из Глазго позвонила станционному смотрителю в Пейсли, и тот поклялся, что не видел Троттлов. «Я бы сразу же заметил их,— заверил он.— Когда они приезжают сюда, то одеваются в роскошные килты и важничают, словно короли. Нас, коренных шотландцев, это оскорбляет до глубины души».

Спасатели вернулись в летний домик, превратившийся во временную штаб-квартиру поисков. Они купили одеяла, примус, чайник и карты Лондона. Ганс поставил на дорожке табличку с надписью: «Частная собственность. Вход воспрещен». К счастью, главный сторож парка был в отпуске, поэтому их никто не беспокоил, но для пущей верности Герти поговорила с кустами, и те разрослись так пышно, что совершенно скрыли домик от посторонних глаз. Она также посадила свекловицу со своей шляпы, а чтобы овощу не было одиноко, разбила вокруг маленький огород, где сразу же пышно разрослась разная зелень: укроп, листовой салат и кудрявая петрушка. Розовая бегония на другой стороне озера так расшумелась, желая оказаться поближе к своей любимой фее, что Герти перенесла ее к самому крыльцу.

Но хотя спасатели устроились со всеми возможными удобствами, Герти по-прежнему очень тревожилась и продолжала твердить, что ей следовало бы быть кикиморой.

— Нет, Герти,— твердо сказал Бен.— Если бы ты была кикиморой, ты все равно не смогла бы помочь нам лучше, чем сейчас.

Гансу он тоже не позволил стонать из-за упущенной возможности посадить Принца в мешок и унести его.

— Мы найдем Реймонда, я абсолютно уверен в этом,— сказал Бен.

«Бен меняется,— подумала Вакса, наблюдая, как мальчик ставит перед туманчиком миску с молоком.— Он становится человеком, на которого можно положиться. Зверек привык ласкаться к Бену и обиженно пищал, когда тот забывал почесать ему брюшко или взять его на руки и поговорить с ним. Вакса подумала о том, что будет с туманчиком, когда им придется расстаться с Беном, и задала себе вопрос: а не стоит ли ей убить бабушку Бена? Вообще-то настоящие ведьмы умеют убивать людей, но на Острове это было запрещено, и Вакса, не имевшая практики в подобных делах, не могла рассчитывать на успех.

Так или иначе, но в первую очередь следовало найти Реймонда. Волшебники и ведьмы, призраки, баньши и тролли искали весь день, весь вечер и большую часть ночи, а с рассветом снова принялись за поиски. Но постепенно у них начало складываться впечатление, что Реймонд с его матерью просто исчезли с лица земли.

Королева выглянула из окна своей спальни. Она высунулась наружу так далеко, что могла бы упасть, если бы не карлик, специально приставленный к ней по королевскому приказу, чтобы держать ее за ноги. Он уже несколько дней находился возле Королевы, потому что она постоянно выглядывала в окно и смотрела, не плывет ли трехмачтовый корабль.

— Где же он? — в сотый раз спросила она.— Почему он не приходит?

По всему Острову люди смотрели в телескопы, дельфины бороздили море, а говорящие птицы — вороны и попугаи — все время кружили в воздухе. Пушки были готовы дать салют в тот момент, когда корабль покажется на горизонте… Но Королева продолжала наблюдать, словно могла вернуть сына домой одной лишь силой своего желания.

Карлик устало вздохнул. Королева заставила себя оторваться от подоконника и пошла в соседнюю комнату, подготовленную к приезду Принца. Его старая колыбелька все еще стояла в углу, но дворцовые плотники сделали для него великолепную кровать из кедра, поставили письменный стол и повесили книжные полки — Королева была уверена, что Принц любит читать. Комната не отличалась пышностью убранства, но на изготовление ковра с узором из цветов и мифологических животных ушло семь лет, а широкое окно словно приглашало сесть рядом и смотреть на спокойные воды залива.

Но будет ли Принц когда-нибудь сидеть здесь? Увидит ли она его яркие глаза, с любовью глядящие на нее?

Король, войдя в комнату, снова обнаружил свою супругу в слезах.

— Успокойся, дорогая,— сказал он, обняв ее.— У спасателей остается еще пять дней, чтобы вернуть его.

Но Королева не хотела успокаиваться.

— Разреши мне хотя бы уплыть в Укромную Бухту,— умоляла она.— Позволь мне ждать его там!

Король покачал головой:

— Что ты сможешь там сделать, любимая? Только изведешься от беспокойства, а ведь ты нужна нам здесь.

— Там я буду ближе к нему. Я буду рядом с ним в первую же минуту.

Король не ответил. Он боялся отпускать свою жену ко входу в пещеру. Если она утратит власть над собой и уйдет наверх, он потеряет ее так же, как потерял своего сына.

— Имей терпение,— попросил он.— Постарайся быть храброй.

Но тревожились не только Король с Королевой. Школьники отказались от отдыха в дни каникул, объявленных в честь Открытия Гампа, и украсили школу цветами и знаменами с надписями: «Добро пожаловать, Принц!» Теперь цветы завяли, а знамена уныло свисали после недавнего дождя. Кондитеры, приготовившие огромные трехэтажные торты для торжественного банкета, озабоченно тыкали в них двузубыми вилками и спрашивали, не стоит ли им начать все сначала. Домохозяйки, отгладившие свои лучшие платья, сняли их и принялись гладить снова.

А сестры-сиделки, жившие в пещере, перед Открытием заказали себе ящик зеленых бананов, чтобы с прибытием Принца сразу же полакомиться свежими созревшими фруктами. Но новостей все не было, и сестры вернулись к своим стенаниям и сгоревшим тостам.

Этим вечером площадь перед дворцом начала наполняться очень странными существами.

По королевству уже давно ползли слухи о недовольстве на севере Острова. О недовольстве, непохожем на обычное брюзжание, которое можно слышать от людей, утверждавших, что они бы уже давным-давно справились с работой спасателей. О недовольстве, не имевшем ничего общего с жалобами сестер Ваксы на маленькую ведьму - хитрую проныру, сумевшую втереться в доверие к Королеве. О недовольстве, сильно отличавшемся от мнения некоторых великанов, считавших, что такого «молокососа», как Ганс, не стоило выбирать в спасатели. Нет… Эго недовольство было куда более серьезным, и исходило оно от существ, с которыми следовало считаться.

И вот вечером четвертого дня после Открытия эти недовольные существа с севера наконец пришли; Они пришли толпами, заполнив травянистую площадку перед дворцом, повернулись к окнам и стали ждать.

То были жуткие создания: грифоны с львиным телом и головой хищной птицы, адские гончие со злобно сверкающими глазами и огромными клыками, с которых капала слюна, вурдалаки с иссиня-черными лицами…

Пришли ведьмы, по сравнению с которыми сестры Ваксы показались бы безобидными феями. Приползли червяки длиной с железнодорожный вагон и толщиной в два обхвата. Пришел даже броллахан: одно из тех бесформенных порождений ночи, которые перекатываются по земле, словно холодное желе, и могут проглотить любого, кто окажется у них на пути.