Съехалось немало женихов. Их построили вряд, одного за другим, по старшинству рода и величине дохода. Сначала стояли короли и наследные принцы, потом — герцоги, потом — князья, графы, бароны и, наконец, простые дворяне.
После этого королевну повели вдоль ряда, чтобы она могла поглядеть на женихов, и выбрать себе в мужья того, кто больше всех придётся по сердцу.
Но и на этот раз никто не приглянулся королевне.
Один жених показался ей слишком толстым.
— Пивная бочка! — сказала она.
Другой — долговязым и долгоносым, как журавль на болоте:
— Журавлины долги ноги не найдут пути-дороги.
Третий ростом не вышел:
— От земли не видать — боюсь растоптать!
Четвёртого она нашла слишком бледным:
— Белый, как смерть, тощий, как жердь!
Пятого — слишком румяным:
— Краснокожий, на рака похожий!..
Шестого — недостаточно стройным:
— Свежее дерево — за печкой сушено. Было сырое, стало сухое, было прямое, стало кривое!
Словом, всем досталось на орехи.
Но почему-то хуже всех пришлось молодому королю, который занимал в ряду женихов чуть ли не самое почётное место.
Уж в нём-то, кажется, не было ничего смешного. Всякой девушке пришёлся бы он по вкусу, только не нашей королевне. Она, видите ли, разглядела, что бородка у него острее, чем следует, и слишком выдаётся вперёд. И этого было довольно, чтоб потешаться над ним вовсю.
— Ах! — воскликнула она и засмеялась. — Посмотрите! Посмотрите! У него борода, словно клюв у дрозда! Король Дроздобород! Король Дроздобород!
А так как на свете немало охотников посмеяться над соседом, то словцо это тут же подхватили, и никто с той поры не называл иначе молодого короля, как король Дроздобород.
Но всякой потехе приходит конец.
Когда старый король, отец прекрасной королевны, увидел, что дочка его вовсе и не думает выбирать себе жениха, а только зря потешается над людьми, явившимися по его приглашению, он сильно разгневался и поклялся своей головой и короной, что выдаст её замуж за первого попавшегося нищего, который постучится у ворот.
Прошло два дня. И вот под окнами дворца задребезжали струны, и какой-то бродячий музыкант затянул свою песенку. Пение стоило музыки, да и песня была из тех, что поются не ради веселья, а только для того, чтобы разжалобить слушателей и выпросить у них несколько грошей или кусок хлеба.
Но король прислушался и послал за музыкантом своих слуг.
— Впустите-ка его. Пусть войдёт сюда! — сказал он.
Грязный, оборванный нищий робко вошёл во дворец и пропел перед королём и королевной всё, что знал и помнил. А потом низко поклонился и попросил милостиво наградить его не столько за уменье, сколько за старанье.
Король сказал:
— Какова работа, такова и плата. Мне так понравилось твоё пение, братец, что я решил выдать за тебя замуж родную дочь.
Услышав эти слова, королевна в ужасе упала перед отцом на колени, но король даже не поглядел на неё.
— Ничего не поделаешь! — сказал он. — Я поклялся своей головой и короной, что отдам тебя за первого попавшегося нищего, и я сдержу свою клятву!
Сколько ни плакала королевна, сколько ни молила — всё было напрасно. Её тут же обвенчали с нищим музыкантом.
А после венчанья король сказал:
— Не пристало жене нищего жить в королевском дворце. Можешь отправляться со своим мужем на все четыре стороны.
Нищий музыкант, не говоря ни слова, взял за руку молодую жену и вывел за ворота. Первый раз в жизни королевна пешком вышла из отцовского дворца.
Опустив голову, не глядя по сторонам, шла она вслед за своим мужем по каменистой пыльной дороге.
Долго брели они так по равнинам и холмам, по дорогам, дорожкам и тропинкам. И наконец тропинка вывела их в сень густого леса.
Они сели отдохнуть под старым дубом, и королевна спросила, невольно залюбовавшись тенистыми деревьями:
— Чей это лес закрыл небесный свод?
— Владеет им король Дроздобород.
А если б ты была его женой —
То был бы твой.
Королевна задумалась, а потом вздохнула и прошептала:
— Ах, кабы мне дана была свобода,
Я стала бы женой Дроздоборода…
Музыкант искоса поглядел на неё, но ничего не сказал. Они пошли дальше.
И вот перед ними — полноводная река, а вдоль берега стелется свежий, сочный луг.
Королевна опять спросила:
— Чей этот луг над гладью синих вод?
— Владеет им король Дроздобород.
А если б ты была его женой —
То был бы твой.
— Ах, — сказала королевна, глотая слёзы.—
Будь мне возвращена моя свобода,
Я стала бы женой Дроздоборода!
Музыкант нахмурился, покачал головой, но и тут ничего не сказал ей. И они опять пошли дальше.
Когда солнце стало опускаться за холмами, королевна и нищий музыкант подошли к стенам большого богатого города. Над золотыми тяжёлыми воротами возвышалась круглая башня.
Королевна спросила:
— Чей это город с башней у ворот?
— Владеет им король Дроздобород.
А если б ты была его женой —
То был бы твой!
Тут королевна не выдержала. Она горько заплакала и воскликнула, ломая руки:
— Вернись ко мне опять моя свобода —
Я стала бы женой Дроздоборода!..
Музыкант рассердился.
— Слушай-ка, голубушка! — сказал он. — Не больно-то мне по вкусу, что ты на каждом слове поминаешь другого и жалеешь, что не пошла за него замуж. А я-то что же, недостаточно хорош для тебя?
Королевна притихла. Не обменявшись ни одним словом, они прошли через весь город и остановились на самой окраине, около маленького, вросшего в землю домика. Сердце дрогнуло в груди у королевны. Она поглядела на домик, на мужа и робко спросила:
— Чей это домик, старый и кривой?
— Он мой и твой!
— ответил с гордостью музыкант и отворил покосившуюся дверь. — Здесь мы с тобою будем жить. Входи!
Ей пришлось наклониться, чтобы, переступая через порог, не удариться головой о низкую притолоку.
— А где же слуги? — спросила королевна, поглядев по сторонам.
— Какие там слуги! — ответил нищий. — Что понадобится, сделаешь сама. Вот разведи-ка огонёк, поставь воду да приготовь мне чего-нибудь поесть. Я изрядно устал.
Но королевна не имела ни малейшего понятия о том, как разводят огонь и стряпают, и музыканту пришлось самому приложить ко всему руки, чтобы дело кое-как пошло на лад.
Наконец скудный ужин поспел. Они поели и легли отдохнуть.
А на другой день нищий ни свет ни заря поднял с постели бедную королевну.
— Вставай, хозяюшка, некогда нежиться! Никто за тебя работать не станет!
Так прожили они дня два, ни шатко ни валко, и мало-помалу все припасы бедного музыканта подошли к концу.
— Ну, жена, — сказал он, — хорошенького понемножку. Это безделье не доведёт нас до добра. Мы с тобой только проедаемся, а зарабатывать ничего не зарабатываем. Начни-ка ты хоть корзинки плести, что ли… Прибыль от этого небольшая, да зато и труд не велик.
Он пошёл в лес, нарезал ивняку и принёс домой целую вязанку.
Королевна принялась плести корзины, но жёсткие прутья не слушались её. Они не хотели ни сгибаться, ни переплетаться и только исцарапали да покололи её белые ручки.
