Когда вода закипела, Иза взяла в охапку все собранные ею травы, прихватила плетеную чашу и вместе с девочкой поспешила к ручью. Они дошли до места, где течение становилось тихим, а берег пологим. Отыскав камешек и расплющив им смоченный мыльный корень, она получила мыльную пену. После этого вытащила из одежды все мелкие предметы и разделась. Последним Иза сняла с себя амулет и аккуратно положила поверх всего.
Взяв девочку за руку, Иза завела ее в ручей. Эйла была в восторге: она любила воду. Когда малышка вся намокла, женщина вытащила ее и, усадив на камень, стала намыливать от спутанных прямых волос до пят. Окунув ребенка в холодную воду, Иза зажмурила глаза, желая, чтобы ее действие повторила девочка. Не понимая, что от нее требуется, Эйла повторила мимику Изы, полагая, что следует закрыть глаза. Девочка наклонила вперед голову, и целительница стала промывать ее отваром хвоща. В волосах ребенка ползали крошечные твари – не зря голова у ребенка чесалась. Иза втерла в волосы отвар хвоща, еще раз промыла и, расплющив корень лебеды вместе с листьями, вновь намылила голову и прополоскала волосы, после чего повторила весь процесс над собой. Ребенок тем временем играл в воде.
Пока они обсыхали на берегу под теплыми лучами солнца, Иза с помощью прутика с ободранной корой расчесывала девочке спутанные пряди. Красивые, почти белые и блестящие, как шелк, волосы Эйлы вызывали у целительницы восхищение и удивление. Кроме них, малышке нечем было похвастаться. Однако Иза ничем не выдала того, что думала. Даже покрытая загаром, кожа ребенка оставалась более светлой, чем у людей клана. «До чего же непривлекательное создание эта девчушка с голубыми глазами! – изумлялась про себя женщина. – Ее соплеменники, безусловно, тоже люди, но на редкость безобразные. Бедное дитя! Трудно ей будет найти себе мужчину.
В противном случае на каких правах она будет жить в клане? Как бы ей не оказаться на месте той старушки, что погибла во время землетрясения. Будь она мне родной дочерью, у нее было бы особое положение. А не научить ли мне ее своим тайнам? Это стало бы ее достоинством. Родись у меня дочка, я смогла бы обучать их одновременно. Если же на свет появится мальчик, продолжить мое дело будет некому. В один прекрасный день клану потребуется новая целительница. Если Эйла овладеет моей магией, возможно, она займет мое место и не исключено, что тогда кто-нибудь согласится взять ее к себе. Уж коль ее приняли в клан, почему она не может стать моей дочерью?» Сама того не замечая, Иза размышляла об Эйле как о своем ребенке.
Солнце на небе уже было высоко, и Иза, вспомнив, что ей предстоит готовить напиток к церемонии, решила, что нужно поспешить закончить амулет.
– Эйла! – окликнула она девочку, которая намеревалась вновь забраться в воду.
Та тотчас примчалась к ней. Взглянув на ее ногу, Иза отметила, что рана затянулась коркой и хорошо заживает. Поспешно завернув девочку в накидку, Иза поспешила обратно к пещере. По дороге она остановилась, чтобы достать деревянный колышек для копания и недавно сделанный ею кожаный мешочек. Еще когда Эйла навела их на пещеру, Иза приметила канаву с красной почвой на другой стороне ручья. Теперь же, палкой отковыряв оттуда несколько кусочков земли, она подняла их и отдала Эйле. Та какое-то время недоуменно смотрела на странные комочки, после чего рискнула прикоснуться к одному из них. Иза положила один из них в мешочек и заткнула за пояс. Оглядевшись вокруг, целительница заметила вдали человеческие фигуры. Это возвращались с охоты мужчины.
Много веков назад гораздо более примитивные люди, чем Иза и Бран, стали достойными соперниками четвероногих хищников. Наблюдая, например, за тем, как волки сообща приносят добычу, в несколько раз превосходящую их по размерам и силе, они брали их методы на вооружение. Впоследствии, применяя вместо когтей и клыков оружие и разного рода приспособления, люди научились побеждать огромных зверей, обитавших в их краях. Обстоятельства подстегивали их к движению по пути эволюции.
Чтобы не спугнуть добычу, была разработана целая система охотничьих сигналов и жестов, которые впоследствии развились в средство общения. Предупредительные крики, изменившись по тону и громкости, наполнились различным содержанием. И хотя в той ветви человеческого рода, к которой принадлежали люди клана, устная речь не получила развития, это не умаляло их достижений в области охоты.
Встав с первым лучом солнца, шесть охотников какое-то время созерцали восход, стоя у подножия горной цепи неподалеку от пещеры. Поначалу на горизонте показались робкие вестники будущего дня, которые вскоре заявили о себе в полную силу. На северо-востоке в облаке лессовой пыли двигалась по золотисто-зеленой равнине темно-бурая масса косматых, с изогнутыми рогами зверей, оставляя за собой широкую взрытую борозду. Охотники, которым теперь не мешали женщины и дети, рванулись навстречу стаду зубров и очень скоро преодолели разделявшее их расстояние.
Выйдя из-за холмов и приближаясь к добыче, они перешли на мелкую рысцу, пока не оказались совсем рядом. Тут охотники припали к земле и принялись выслеживать громадных зверей. Это были огромные горбатые, с узкими боками животные, изогнутые рога которых доходили до ярда в длину. Едва звериные ноздри учуяли запах человеческого тела, как земля затряслась под отчаянным топотом копыт.
Бран, прикрыв рукой глаза от пыли и изучая каждого пробегавшего мимо зверя, выжидал удобного случая. На лице у него застыло выражение непосильного напряжения. Лишь пульсирующие жилки над застывшими скулами выдавали бешеный стук сердца. Это была самая важная в его жизни охота. Она была сродни первой охоте, но от ее исхода зависело не посвящение в мужчины, а их будущее проживание в новой пещере. Успешное ее завершение не только принесло бы мясо для пиршества, являвшегося частью пещерной церемонии, но подтвердило бы то, что духи тоже с благодарностью вошли в новое жилище. Вернись охотники назад с пустыми руками, это означало бы, что духи не приняли нового дома, и клану пришлось бы искать более подходящее укрытие. Это было бы предупреждением, что пещера приносит несчастья. Вид огромных зубров вдохновил Брана. Они были воплощением его тотема.
Бран кинул взгляд на охотников, в нетерпении ожидавших его сигнала. Ожидание давалось им труднее всего, но нетерпение могло привести к плачевным результатам. Он перехватил взгляд Бруда и на мгновение усомнился, стоит ли передавать главный удар сыну своей женщины. Но тут же вспомнил, какой гордостью светились глаза юноши, когда его готовили к главной в жизни охоте. «Неудивительно, что он нервничает, – решил про себя Бран. – Это решающая схватка не только для него, но и для всего клана». Бруд, заметив на себе взгляд Брана, быстро взял себя в руки, чтобы ничем не выдать внутренней тревоги. Он даже не представлял себе, каким на самом деле огромным был зубр, – горб его выдавался более чем на фут над головой юноши. Не представлял он также, какую невероятную силу являет собой стадо диких быков. Если б его для начала хотя бы поддержали словом! «А вдруг я промахнусь? Или нанесу плохой удар и он уйдет?» – эти мысли постоянно вертелись у Бруда в голове.
Куда подевалось чувство превосходства, с которым он недавно расхаживал перед глазеющей на него с обожанием Огой и делал вид, что не замечает ее? Еще бы, ведь она всего лишь ребенок, да к тому же девчонка. Правда, скоро Ога вырастет и станет женщиной. И должно быть, неплохой женой. Теперь, когда у нее погибли мать и мужчина матери, девочке потребуется хороший охотник, чтобы позаботиться о ней. Бруду льстило то, как она старалась во всем ему угодить, как усердно выполняла малейшее его желание, хотя он еще не был мужчиной. «И что только она обо мне подумает, если я оплошаю на охоте? Вдруг я не пройду церемонию посвящения? А что подумает Бран? И все остальные? Что, если нам придется покинуть замечательную пещеру, которую благословил Урсус?» Бруд крепко сжал копье и схватился за амулет, моля Мохнатого Носорога дать ему силы и мужества.
