В другой небольшой популярной брошюре мне попалось такое высказывание: «Буддизм проповедует спасение через веру в Амитабху »{10}. Было бы правильным сказать, что школа син японского буддизма проповедует это, но неверно говорить, что весь буддизм это проповедует. Здесь учение одной определенной школы отнесено ко всему буддизму целиком. Это опять ошибка.
В другой книге я нашел следующее утверждение: «Далай-лама является главой буддийской религии». В действительности Далай-лама — глава тибетской ветви буддийской религии, но не всего буддизма. И здесь снова часть, тибетский буддизм, ошибочно соотносится с целым, со всей традицией.
Каждое из этих высказываний отнесено ко всему буддизму и верно в отношении определенной его ветви, школы или линии преемственности. Во всех случаях свойство части переносится на целое.
Подход к буддизму должен быть, следовательно, не сектантским, а сводным.
Следует принимать не часть, а всю совокупность: всю традицию буддизма — целостную во времени и в пространстве. Нужно постараться проникнуть в нее, понять и изведать всю ее глубину.
Я говорил, что нужно подходить к буддизму именно как к буддизму и как к целому. Необходимо также подходить к буддизму уравновешенно. Человеческая природа имеет много сторон — эмоциональную, интеллектуальную, интровертную, экстравертную и т.д. Эти стороны представлены в буддизме «пятью духовными способностями» (вера, энергия, внимательность, медитация и мудрость). Эти «пять духовных способностей» следует удерживать в равновесии. Вера и мудрость представляют нашу эмоциональную и интеллектуальную стороны, и их следует сохранять во взаимной уравновешенности. Медитация и энергия представляют собой нашу интравертную и экстравертную стороны, и их тоже следует держать во взаимном равновесии. Осознанность, самонаблюдение само уже есть уравновешивающее качество в человеке и оно поэтому уравновешивает их всех.
Не следует подходить к буддизму только эмоционально, или только через интеллект, или лишь посредством медитации, или только активно-практически, - но следует подходить к нему всеми этими способами. Наша природа включает в себя все эти аспекты — мы чувствуем, думаем, действуем, а иногда сидим спокойно, — а потому следует подходить к буддизму через каждый из этих аспектов. Иными словами, надо подходить к буддизму всем своим существом. Не надо стараться, например, только чувствовать в ущерб пониманию, или стремиться только понять, не прочувствовав. Не нужно обращать свой взор только вовнутрь, не смотря на окружающее. Вместе с тем не следует только смотреть по сторонам, не обращая свой взгляд внутрь. Всему этому свое время и место. Но, если возможно, следует стараться выполнять эти вещи одновременно. По мере того как мы поднимаемся выше и выше в своем духовном развитии, мы должны все более стараться мыслить и чувствовать, действовать и не действовать одновременно. Невозможным это кажется только из-за ограниченности нашего настоящего способа мыслить. Постепенно, по мере развития духовности, все эти наши аспекты переплавятся и соединятся в единую духовную способность — в единое «бытие», так сказать, ведущее начало. И пока не будет равновесия между головным и сердечным подходом, пока не вовлечется в этот процесс сущность человека, не будет и подлинной преданности буддизму как пути, ведущему к Просветлению.
Подводя итог, повторю, что мы должны, во-первых, подходить к буддизму именно как к буддизму — как к пути к Просветлению, как к инструменту высшей эволюции, а не как к чему-то еще, в противном случае, вероятнее всего, нам не удастся понять его или даже приблизиться к нему. Во-вторых, необходимо подходить к буддизму как к целому, а не только как к тхераваде или дзену, или школе син. Нам следует взять все это и постараться воспринять лучшее из всех традиций. И, в-третьих, необходимо принять буддизм уравновешенно, не только умом или сердцем, но в равной мере всем своим существом. (Выдержки из лекции №19 «Подход к буддизму », 1966).
БУДДА
КТО ТАКОЙ БУДЦА?
Учение или традиция, называемые теперь на Западе буддизмом, восходят к переживанию Просветления, достигнутого Буддой под деревом бодхи две с половиной тысячи лет назад. Итак, буддизм начинается с Будды. Но сразу возникает вопрос: «Кем же был Будда? » Этот вопрос никоим образом не излишен даже для тех, кто причисляет себя к буддистам уже достаточно долгое время; о нем стоит поразмыслить.
Вот первое, во что нужно внести ясность: Будда — это не собственное имя, а титул. Означает он «знающего», «постигающего», а также и «пробудившегося», то есть того, кто как бы восстал ото сна жизни, ибо видит истину и реальность. Впервые этот титул был приложен к человеку, чье личное имя было Сиддхартха, а родовое или фамильное имя — Гаутама; жил он в VI веке до н.э. в области, которая частично находится в Южном Непале, а частично в Северной Индии. Нам посчастливилось знать достаточно много о первых десятилетиях его жизни. Известно, что происходил он из преуспевающей аристократической семьи. Традиция часто утверждает, будто его отец был царем клана или племени шакьев. Правдоподобнее, что он был не то чтобы царем, а скорее избранным главой племенного собрания со сроком полномочий в 12 лет и наделенным титулом раджа. Как раз в это время у него родился сын Сиддхартха Гаутама, которому предстояло стать Буддой{11}.
Сиддхартха получил превосходное воспитание по понятиям того времени; в школу он, конечно, не ходил, и достоверно неизвестно, умел ли он читать и писать, но мы знаем, что он был превосходно натренирован во всех видах воинских искусств и упражнений. Некоторые из этих искусств популярны в более буддийской форме на Дальнем Востоке и по сей день. Будущего Будду легче представить себе в образе воина, а не сосредоточившегося над книгами. Из уст мудрых старцев своего рода он выучил различные древние традиции, родословные, верования и суеверия. Сиддхартха вел весьма беспечный образ жизни, ни за что особенно не отвечая. Его отец, до слепоты привязанный к сыну, женил его в совсем молодом возрасте — по некоторым версиям, когда Сиддхартхе было шестнадцать лет (в Индии тех времен, да и по сей день, женитьба была исключительно родительской заботой, это считалось не личным делом, а было связано с интересами всей большой семьи). Его женили на двоюродной сестре, и в свое время у них родился сын.
Можно было бы подумать, что Сиддхартха Гаутама вел весьма счастливую жизнь, но из биографических свидетельств ясно, что, несмотря на внешнее преуспевание, он был крайне недоволен. Герберт Уэллс метко охарактеризовал состояние Будды в тот период: «Это было несчастье светлого разума, искавшего себе применения»{12}. Легенды, которые находим мы в буддийских источниках, повествуют о своего рода духовном кризисе, переломном этапе в жизни молодого аристократа, когда произошло то, что называется «четырьмя знамениями»{13}. Исследователи не единодушны во мнении, действительно ли знамения были реальными встречами на улицах Капилавасту или же они представляют собой лишь внешнюю проекцию внутреннего духовного переживания. Скорее всего, эти встречи — суть психологический и духовный опыт, который традиция уже затем преобразила в захватывающее повествование и превратила в известную нам легенду о четырех знамениях. Как бы то ни было, в этих четырех знамениях выкристаллизовались в мощно воздействующей форме некоторые основные положения буддийского учения и они замечательно проясняют истоки духовного развития Будды.
Легенда повествует, что одним прекрасным утром Сиддхартхе захотелось прокатиться на своей колеснице. Он приказал колесничему запрягать и выезжать. Проезжая по улицам города, Сиддхартха получил первое знамение: он увидел старика. Согласно легенде, прежде он стариков не видывал. Если понять это буквально, то это означает, что Сиддхартха жил во дворце взаперти, мало что знал о других людях и не понимал, что бывает старость. Но можно объяснить это и иначе. Иногда мы видим нечто, словно впервые. На самом-то деле это было уже видано-перевидано сотни и тысячи раз, но однажды можно увидеть это так, словно бы мы никогда не видели этого прежде. Сиддхартха пережил, похоже, нечто подобное, и это потрясло его. Обращаясь к колесничему, он воскликнул: «Это кто ж такой?» И, как нам сообщает легенда, колесничий ответил: «Это старик>>. — «Почему он так немощен и сгорблен?» — «Да он просто стар!» И Сиддхартха спросил: «Но как же он стал таким? » — «Все без исключения старятся, рано или поздно. Так уж все устроено».- «А со мною тоже так будет?» Колесничему, конечно, оставалось ответить: «Да, хоть ты и молод, это непременно произойдет и с тобою. Рано или поздно ты состаришься». Эти слова колесничего поразили будущего Будду, подобно удару молнии. Он воскликнул: «Чего же тогда стоит молодость, какова же цена жизни и крепости тела, если таков конец этого!» И, больной душою, он возвратился в свой прекрасный дворец.
