– Я знаю, как устранить преждевременный перегрев, Акела!

– Подумаешь, я тоже знаю! Давай сядем в разных углах, нарисуем и распишем, как все каждому из нас видится, а потом сличим то, что мы стобой "знаем".

Так и сделали. А остальные стихийно, по симпатиям разделились на две группы болельщиков и ждали результата. И вот листки легли рядом. Гера крикнул:

– И у вас сетка вместо катода, Александр Николаевич? Ур-р-а-а! – Как ты пришел к этому, Гера?

– Всю ночь не спал, выпил ведро кофе. Сидел в общежитейской нашей бытовке и толок-толок воду в ступе, пока логика не привела к решению задачи. А вы как?– Я-то как раз крепко спал! – рассмеялся я и рассказал "стае" свой "вещий сон".

– Да-а-а!.. – восхитился Латников. – Это, как с копателями колодцев! Один землю долбит, а другой проходит с ореховой рогулькой.– Не важно как, если вода в результате найдена. Правда?.. Тебе спасибо за эту американскую статью. Она, хоть и не о том, но навела на мысль.

...Когда наконец удалось собрать новый экспериментальный макет и отладить раздельную инжекцию лития и водорода, нетерпение достигло полного накала. Что покажет включение с СВЧ накачкой? Все понимали, что судьба лаборатории и тематики висит на волоске. Вдруг впереди новый непредвиденный барьер?.. И вот он, упоительный момент – высший момент бытия, когда послушная материя следует по указанному руслу! Всплеск на экране был невиданно острым. Когда расшифровали записи, оказалось – уплотнение 200. С таким уплотнением, возможно, у нас уже получилась и чистая реакция в протонно-литиевом цикле. Но мы этого не знаем. Как обнаружить ее в момент схлопывания?.. Решено было сфотографировать спектр световой вспышки в вакуумной камере циркотрона. В спектре должны наблю­даться линии гелия, который и есть продукт чистой реакции. Я строго предупредил своих держать язык за зубами до решающего эксперимен­та... И вот проявленная Рябинкиным спектрограмма легла на мой стол. И все мои мужики нависли над столом, как игроки в регби. Я на­ложил на спектрограмму кальку с заранее нарисованными в масштабе линиями гелия. Линии совпали. "Регбисты" дружно ахнули. Есть ге­лий! Свершилось!И тут загундосил зуммер переговорного устройства внутриот-дельской селекторной связи. Я нажал клавишу. Как в пустую кастрю­лю, забухтел голос Стаднюка.

– Ты зашел бы ко мне, Саша. Надо же что-то делать.– Сейчас буду! – откликнулся я, подмигнув своим "термоядерным волкам".

Я словно бы летел над лестницей, как во сне, не касаясь подош­вами ступенек, так был убедителен результат в виде спектрограммы в моей руке. Вид хмурого Стаднюка выражал нескрываемое презрение к адептам "пересветовщины" и "партизанщины", одним из которых яв­ляюсь и я.

– Ты почему не подготовил задание на моделирование процессов на ЭВМ? Я только что звонил на машину. Задания твоего у них еще нет.– Некогда было, Георгий Иванович, просто не до того.– Ну, знаешь, Величко, – не на шутку вспылил Стаднюк, – пора нам с тобой кончать эти детские игры! Тут уж так – либо песни, либо пляски. Если мы с тобой договариваемся, значит, нужно тебе...– На выбор, Георгий Иванович, – рассмеялся я, – могу спеть или же сплясать по вашему выбору.– Что значит? – слегка опешил Стаднюк.– А то, что техзадание по теме "Дебют" выполнено. Полюбуй­тесь.

И тут я выложил перед Стаднюком спектрограмму и кальку! Стаднюк прекрасно разбирался во всех тонкостях "Дебюта", ему не нужно было объяснять, он увидел и вскрикнул:

– Как это тебе удалось?

Конечно же, я соловьем пропел о пришедшем во сне решении. Короткая дрожь пробежала по опущенным векам Стаднюка. Не заметь я этой дрожи, за чистую монету принял бы его восхищение:

– Ну, ты молодец, Сашка! Давай же скорее твою руку, поздрав­ляю! Это нужно немедленно отметить. Это же первый серьезней успех нашего Проблемного отдела! Спасибо, Величко, спасибо!.. Соберем коллектив отдела на митинг и непременно разобьем бутылку шампан­ского об твой циркотрон. Большому кораблю – большое плаванье!

Спуск на воду этого "большого корабля" действительно состоял­ся в конце того же дня в коридоре второго этажа. Еще со времен "Эха" и "Эллинга" я знал, как упорно проводит в жизнь Стаднюк свои вы­думки, даже такие смехотворные, как эта. Отговаривать бесполезно... На столе, покрытом красной тканью, "термоядерные волки" установи­ли циркотрон вместе с магнитом. Висела над столом и бутылка шам­панского, подвешенная к штанге осветительной арматуры. Георгий Иванович сказал яркую прочувствованную речь, пафос которой свелся к тому, что именно изживание примет "партизанщины" из жизни Про­блемного отдела сделало возможным нынешний, мирового класса, ус­пех. Пересветов, сняв очки для внеочередной протирки, с улыбкой слушал эти откровения. Стаднюк выискал глазами меня и по-отечески заулыбался.– Ну, так иди же, Саша, разбей бутылку! Счастливого плавания!Что оставалось делать? Я взял бутылку, отвел ее в сторону на вы­соту вытянутой руки и прицелился в магнит циркотрона. Бутылка ша­рахнулась об угол сердечника. Выплеснувшаяся пенная струя лишь малой своей частью окропила "большой корабль". Добрая же половин ее мощности пришлась на долю ни в чем не повинной Галочки Сафоновой, основательно вымочив ее нарядное платье."Как же он не чувствует пошлости, наш дядя Жора?" – подума­лось мне.Гудел зуммер, возвращая меня в последний день уходящего 73-го года. Ну вот, легок на помине... Голос из кастрюли:

– Величко, ты у себя? Зайди ко мне, хочу с праздником поздравить и дело одно есть.

"Термоядерные волки" заулыбались с отвагой отпетых висельни­ков. Кто-то из них хмыкнул:

– Из нашей сказки сейчас выпустят дух! Я сбежал по лестнице и прошел через зал механической мастерской. В предпраздничный короткий день станки не гудели, металлист занимались их уборкой, и пуст был пока добротный стол, поле сражений "козлятников" в обеденные перерывы и после рабочей смены Стаднюк так и не поменял местоположения своего кабинета. Может быть, из желания быть ближе к домино? А забавно бывает видеть!.. Спускаешься в десять часов вечера, одуревший от усталости и неудач, здесь баталия, и гремят пушечными ударами кости. Азартный игрок Георгий Иванович Стаднюк, кандидат технических наук, начальник отдела, член НТО им. А.С. Попова, кавалер четырех орденов, сражает­ся в паре со слесарем Огарковым против фрезеровщиков Дядькина

Коноплева. Сражается, бывает, и до полуночи. То-то утром, злой, как выкипающий самовар, учиняет всем нешуточные разносы!.. Любопыт­но, вчера сражался? Нет же, вчера был стихийный блиц по шахматам в коридоре второго этажа. Стаднюк все пытался "высадить" Герку Латникова, но тот оказался в ударе и разделывал всех подряд, в том числе и Стаднюка, нисколько не щадя самолюбия этого лучшего игрока в отделе.

В кабинете Стаднюка был еще и Аскольд Селезнев. Стаднюк ска­чал:

– Все в сборе, и парторг отдела и сам Иванушка-Разработчик. Прошу вас обоих дать принципиальную оценку материала в новогод­нем выпуске нашей стенной газеты.– По-моему, все это баловство, игра ума, – сказал Селезнев спо­койным тоном прогрессивных парторгов из отечественного кино.– Почему же? – не согласился я. – В сказке этой есть кое-какая фи­лософия. Сказка ложь, да в ней намек!– Верно! – сказал Стаднюк. – Эта сказка именно ложь, и намеков в ней до хрена. Невысокой пробы намеков – вот в чем беда. Зачем этот курятник"? Скажите, как задело нашу молодежь, что пришлось пов­калывать на стройке! Так ведь все же на равных выкладывались. И что это еще за Царь Горох такой? Это на Бердышева или на министра на­мек? Это уже просто некрасиво...

Под ударами Стаднюка сказка разваливалась в пух и прах. "Интересно, отреагирует ли он на портретное сходство с Серым Вол­ком?" – подумалось мне. Но Стаднюк, что называется, и ухом не повел.

– Георгий Иванович, – удалось мне наконец вклиниться в его сер­дитую речь, меня-то вы за что корите? Я сторона пострадавшая,