За прошедшую неделю я и сама узнала о шахматах достаточно, чтобы понимать разницу между стратегией и тактикой. Тактика — это сиюминутные ходы с целью занять выгодную позицию, стратегия же дает возможность выиграть саму игру. Эта полезная информация весьма пригодилась мне, когда я прилетела в Париж.

За время моего перелета через Атлантику партнеры «Фулбрайт Кон» не растеряли ничего из освященной временем сокровищницы предательства и передергивания. Возможно, изменился метод игры, в которую они играли, однако ходы остались прежними. Когда я прибыла в парижский офис, выяснилось, что мое назначение может быть отменено. Похоже, они так и не подписали контракт с парнями из ОПЕК.

Сотрудники парижского офиса, должно быть, провели немало часов в приемных различных министерств и немало намотались из Парижа в Алжир и обратно, что обошлось фирме немалую сумму. Но каждый раз они возвращались с пустыми руками.

И теперь старший партнер фирмы Жан Филипп Петар решил подключиться к делу самолично. Приказав мне ничего не делать до его отъезда в Алжир, планируемого на конец недели Петар заверил меня, что мне подыщут какую-нибудь работенку в местном отделении фирмы, «чтобы пылью не зарасти». Судя по его тону, можно было подумать, что речь идет об уборке, мытье окон и пола и, возможно, нескольких туалетов. Однако у меня были совсем другие планы.

Возможно, французское отделение фирмы так и не подпишет контракт с клиентом, но у меня был билет на самолет до Алжира и целая неделя свободного времени. И потому, выйдя из французского офиса компании «Фулбрайт Кон», я взяла такси и поехала обратно в «Орли». Я пришла к выводу, что Ним был прав, когда решил освежить мой инстинкт убийцы. Я слишком долго не выходила за рамки тактических ходов, и теперь из-за фигур мне не видно доски. Возможно, настало время подвинуть фигуры, которые заслоняют обзор?

Мне пришлось простоять около получаса, прежде чем подошла моя очередь. Пассажиры, словно муравьи, гуськом шли по узким проходам через металлоискатель, чтобы попасть на паспортный контроль.

В конце концов я оказалась у стеклянной будки, и офицер иммиграционной службы спросил мою визу в Алжир. Я протянула ему визу с маленькой красно-белой наклейкой и размашистой подписью, которая почти полностью закрывала синюю страничку. Офицер долго разглядывал ее, потом поднял глаза на меня. На лице у него было какое-то странное выражение.

— Вы путешествуете одна, — сказал он по-французски. Это прозвучало не как вопрос. — У вас виза для affaires, мадам. На кого вы будете работать?

Слово «affaires» означало не только «дело, бизнес», но и «любовная связь». Как, однако, эти французы любят убивать двух зайцев одним выстрелом!

— Я буду работать на ОПЕК, — начала я объяснять на ломаном французском.

Не успела я закончить, как офицер уже поставил печать «Дар-эль-Бейда» на мою визу. После чего он кивнул носильщику, который катил свою тележку неподалеку от нас. Носильщик проехал через контроль, офицер иммиграционной службы быстро просмотрел остальные документы и пододвинул мне в отверстие таможенную декларацию.

— ОПЕК, — сказал офицер. — Очень хорошо, мадам. Запишите в эту форму золото и деньги, которые вы везете.

Пока я заполняла форму, я заметила, как офицер что-то шепнул носильщику, мотнув головой в мою сторону. Носильщик посмотрел на меня, кивнул и куда-то исчез.

— Ваше местожительство во время пребывания в стране? — спросил офицер, когда я просунула заполненную декларацию обратно в окошечко его будки.

— Отель «Эль-Рияд», — ответила я.

Носильщик тем временем неспешно прошел мимо будок иммиграционной службы и, оглянувшись на меня через плечо, начал стучать в дымчатое стекло двери офиса у противоположной стены. Дверь открылась, и оттуда вышел дюжий верзила. Они с носильщиком в упор уставились на меня; это не было игрой моего воображения. И на бедре у верзилы была, кобура с пистолетом.

— Ваши документы в порядке, мадам, — спокойно сказал мне офицер иммиграционной службы. — Теперь можете идти к таможенникам.

Я пробормотала «спасибо», взяла бумаги и прошла через узкий проход к надписи «Douanier». На неподвижной ленте конвейера вдалеке я разглядела свой багаж. Однако стоило мне направиться к нему, как рядом оказался носильщик.

— Пардон, мадам, — произнес он мягким вежливым голосом так тихо, чтобы его слова слышала только я. — Не пройдете ли со мной?

Он показал на офис с дверью из дымчатого стекла. Перед ней до сих пор стоял верзила с пистолетом. У меня противно задрожали колени.

— Конечно нет! — громко сказала я на английском и повернулась к своему багажу, стараясь не обращать на носильщика внимания.

— Боюсь, я вынужден настаивать, — сказал он, цепко ухватив меня за руку.

Я напомнила себе, что в деловых кругах меня считали особой с железными нервами. И все же меня охватила паника.

— Не понимаю, в чем проблема? — спросила я по-французски, вывернувшись из его хватки.

— Pas de problemes, — сказал он, не сводя с меня глаз. — Chef de securite20 хотел бы задать вам несколько вопросов. Эта процедура займет немного времени. Ваш багаж будет в целости и сохранности. Я сам прослежу за этим.

Но я волновалась вовсе не о багаже. Мне совсем не хотелось покидать ярко освещенный зал и идти в какой-то непонятный офис, охраняемый человеком с пистолетом. Однако выбора у меня не было. Носильщик проводил меня к офису, охранник отошел в сторону и пропустил меня внутрь.

Внутри офис оказался маленькой комнаткой, там помещались лишь металлический стол и два стула по обеим сторонам от него. Мужчина, сидевший за столом, встал, чтобы поприветствовать меня.

Ему было около тридцати. Красивый мужчина, загорелый и мускулистый. Когда он с кошачьей грацией огибал стол, я видела, как при каждом движении под тканью сшитого на заказ делового костюма перекатываются тугие мышцы. Густые черные волосы, зачесанные назад, оливковая кожа, точеный нос и полные губы — словом, он мог бы сойти и за итальянского жиголо, и за французского киноактера.

— Можешь идти, Ахмет, — произнес он бархатным голосом вооруженному верзиле, который все еще придерживал дверь.

Ахмет вышел и закрыл за собой дверь.

— Мадемуазель Велис, я полагаю, — сказал хозяин офиса, жестом приглашая меня сесть напротив.—Я ждал вас.

— Простите? — Я осталась стоять, глядя ему в глаза.

— Я вовсе не хотел вас мистифицировать, — улыбнулся он. —Через мое ведомство проходят все визы. Не так много женщий обращается за деловой визой в нашу страну. На самом деле вы вполне можете стать первой. Должен признаться, я не ожидал увидеть в вашем лице такую женщину.

— Хорошо, теперь вы удовлетворили свое любопытство, проворчала я и повернулась, чтобы уйти.

— Милая мадемуазель, — сказал он, пресекая мои намерения бежать. — Пожалуйста, все-таки присядьте. Я ведь не великан-людоед и не съем вас. Я — глава здешней службы безопасности. Меня зовут Шариф.

Он ослепительно улыбнулся мне, показав белоснежные зубы. Я вернулась и с третьего раза приняла его приглашение сесть.

— Хочу заметить, я нахожу ваше снаряжение для сафари самым подходящим. Не только шикарным, но и удобным для страны, где три тысячи километров занимают пустыни. Вы планируете отправиться в Сахару во время вашего пребывания, мадемуазель? — неожиданно спросил он, опускаясь на стул напротив меня.

— Я поеду туда, куда скажет клиент, — ответила я.

— Ах да, ваш клиент, — пробормотал Шариф. — Доктор Кадыр, Эмиль Камиль Кадыр, министр нефтяной промышленности. Старый друг. Передавайте ему мои наилучшие пожелания. Именно он выбивал для вас визу. Могу я взглянуть на ваш паспорт?

Он протянул руку. На манжете блеснула золотая запонка. Должно быть, из таможенного конфиската, подумала я. Не так уж много работников аэропорта могут позволить себе такие украшения.

— Это простая формальность, — продолжал Шариф. — Мы выбираем несколько человек с каждого рейса, чтобы произвести более тщательный осмотр. Этого может не произойти с вами в течение двадцати поездок или даже двухсот…