Оказывается, не только женщины и не только из-за секс-эппила.

— Жрать поменьше... то есть, — исправился он, — это не совет, я просто мало ем.

— Ага.

— Как Катя?

Пашка отвел взгляд.

— Нормально.

— Паш, я от нее ушел, так что можешь не стыдиться.

— Ты ее муж! Это ненормально — с тобой ее обсуждать!

— Она мне не чужая, — пожал он плечами, — да и ты тоже. Вроде бы. Скажи мне, Пал Николаич, что с моей работой?

— А что с твоей работой? Полтора месяца только прошло, испытательный — три.

— Так ты уже получил Катерину, теперь не нужно меня тут держать только ради нее.

— Придурок ты, Олесь! Я же сразу сказал — дело не в Кате! Результаты у тебя хорошие, продолжишь в том же духе — останешься. Ты меня совсем за идиота держишь? Стал бы я бизнесом рисковать из-за какой-то... а, иди, — Пашка махнул рукой, давая понять, что пора освободить кабинет. — Журнал себе оставлю. На память.

В отделе было необычно шумно, все трое подчиненных столпились у компьютера нового аналитика Александра и что-то с жаром обсуждали.

Олесь тихо подошел, стал сзади и мысленно выматерился: они рассматривали его фото в трусах. Это была статья с иллюстрациями какого-то из сетевых изданий о звездах. «Новая звезда модельного бизнеса Олесь Костенко, спешите видеть». «Друг фотографа Гордеева» — и та самая фотография из газеты, где Олесь смотрел на Гошу влюбленным взглядом. «Открытие года» — и комментарий Женечки.

Он прочитал только пару строк из ее реплики, но факт оставался фактом: слава шла впереди него, радостно размахивая дизайнерскими трусами. Кто-то из подчиненных поинтересовался, женат ли Олесь Андреевич, кто-то усомнился в том, что такой задрот может так выглядеть и иметь настолько роскошное тело; Александр наслаждался тем, что, не успев появиться в офисе, уже смог заинтересовать коллег, пусть и не рабочими моментами.

Прежний Олесь спрятался бы в туалете и уволился бы на следующий день, но дамокловым мечом над ним висела тема о собственной необщительности и неумении ладить с людьми. Он понимал, что ситуация, в общем-то, в его пользу повернулась, поэтому негромко кашлянул и в качестве аутотренинга вспомнил недовольное лицо Мити.

Все сразу же к нему обернулись, и Олесь пару минут наслаждался неловкой тишиной и разнообразием эмоций, отобразившихся на лицах сотрудников.

— По какому поводу собрание? — спросил он, подходя ближе.

— Мы... — начала Любочка, которую Олесь считал самой здравомыслящей.

Она и тут его не разочаровала, потому что заливалась румянцем побольше остальных. Она же спрашивала о матримониальных подробностях жизни Олеся.

— Понял я, понял.

— Олесь Андреевич, это действительно вы? — спросил Володя, который был всего на два года младше.

— Я, — улыбнулся Олесь. — Есть у меня такое хобби — фотографироваться. Как считаете, стоит профессионально заняться?

— Да! — ляпнула Люба и стыдливо отвела взгляд.

— Я женат, но развожусь, — сказал он и вздохнул. — Работать будем или мою задницу обсуждать?

На лице Александра читалось, что он готов продолжать, но Олесь многозначительно на него посмотрел, и все вернулись к работе.

Первая высота в качестве руководителя была взята. Оставалось еще примерно семьдесят сотрудников компании без учета уборщиц, которых тоже нужно было заткнуть.

***

На понравившуюся квартиру не хватало. Предложила ее Галина, сказав, что какие-то знакомые знакомых сдают, можно без комиссионных, он сразу же поехал смотреть и понял, что хочет в этой квартире остаться: просторная однокомнатная с минимумом мебели и хорошим ремонтом, даже кондиционер был и стиральная машинка в ванной. Неважно, что всего на пару месяцев, пока Катерина родительскую не освободит — Олесь хотел снять именно эту. И до офиса отсюда было минут пятнадцать всего. Но денег не хватало, и, подумав, он снова позвонил Гордееву, объяснил, что нужна наличка, и если есть желающие, то он готов пофотографироваться.

Первая же работа привалила на следующий день: снимали рекламу коньяка, и требовалась мускулистая мужская рука, которая будет эту бутылку держать. Бутылку вручили Олесю в качестве подарка.

Потом Гоша подогнал заказчиков на серию фешн-съемки, там была девочка в модной одежде и Олесь в качестве фона.

В следующий вторник Гордеев сам должен был снимать какой-то каталог, и Олесь был выбран основной моделью.

К концу недели необходимая сумма у него уже была, но дико хотелось спать и хоть как-то отдохнуть. А Гошу ждали подаренные Олесем выходные.

По всему выходило, что до зарплаты он худо-бедно дотянет. Олесь не гнался за деньгами, что было для него странно — в какой-то момент просто понял, что нужна определенная сумма денег, не больше и не меньше: сваял себе в экселе файл и рассчитал расходы в месяц. Внезапно выяснилось, что графа «дополнительные расходы» остается пустой, он понял, что не имеет никакого хобби, занятия по душе, потому что съемки были работой. Потом Олесь составил таблицу своей занятости с учетом курсов и понял, что через полгода такой жизни может свалиться с хронической усталостью. Почему-то такая перспектива у него не вызвала никакого отторжения. Олесь менялся и менял свою жизнь. Он выделил в таблице красным цветом обязательный восьмичасовой отдых и отметил в ежедневнике те вечера, когда не может участвовать в съемках, а также те выходные, когда должен посещать курсы. Выделил себе время на учебу и надолго задумался. По всему выходило, что на личную жизнь времени не оставалось. И снова эта информация не вызвала в душе привычной тоски. Он принял это как факт и успокоился.

Гоша позвонил в среду и, как ни в чем не бывало, спросил, во сколько они выезжают в субботу.

— Я уже говорил, что там все на твое имя.

— Олесь, прекращай. Тебе не понравилось?

Понравилось, еще как понравилось, но Олесь боялся, что это "понравилось" вырастет во что-то большее. Совместные выходные вряд ли смогут помочь успокоиться. Тем более, Гордеев и так занимал все его мысли, когда не нужно было думать о работе.

— Нет, но у меня планы, — соврал он.

И ощущение благодати сразу же уменьшилось.

— Какие?

— Ну-у...

— Ты живешь с родителями, которые будут тебя пилить за решение развестись все выходные. Прекрасный повод отдохнуть... со мной.

— Ладно, — сказал Олесь и понял, что тонет. — Заедешь за мной?

— Я же безлошадный, — хохотнул тот, — машина же ремонту не подлежит, а страховку ваши еще не выплатили. Я только-только с банком разгребся. Спасибо, кстати.

— Не за что, — буркнул Олесь. Ехать на электричке или на автобусах не хотелось. — Как поедем?

— Придумаю что-нибудь.

Глава 14

В назначенное время Олесь стоял у подъезда и совсем не удивился, когда Гоша подрулил на новеньком "Порш кайенн".

— Митя одолжил, — объяснил Гоша.

— Гордеев, ты не мог машину попроще одолжить? — усмехнулся Олесь, начиная играть в друга по сексу.

— А что? Уверяю тебя, в твоем отеле будут машины посложнее, — ухмыльнулся в ответ Гоша.

— Сейчас, Золушка не может прийти в себя при виде такой охренительной тыквы, — сострил Олесь, ставя сумку в заботливо открытый для него багажник.

Они сели в машину, и Гоша достал распечатку карты проезда. Олесь наблюдал за ним со смешанным чувством: хотелось поцеловать, но было решено держать себя в руках.

— Так, это нам надо свернуть сейчас на... — начал было Гоша, но подняв от карты задумчивый взгляд, почти сразу наклонился к Олесю и первым поцеловал его в губы, после чего объяснил: — Не смотри на меня так, иначе мы не доедем.

Олесь мысленно удивился тому, какой он темпераментный, и не смог промолчать:

— Гордеев, если бы я знал, что ты настолько озабоченный, я бы отказался от поездки. У меня в планах есть слабая надежда выспаться.

— Маленький, выспишься, — Гоша снова обратился к карте. — Я тебе дам несколько часов, так и быть.

В груди у Олеся потеплело, а потом он вспомнил, о чем постоянно забывал спросить.