Когда трое суток в лагере прошли-начался сам поход. «Маршевая группа», состоявшая теперь примерно из двух с половиной тысяч человек, не спеша, по заранее сверенным маршрутам: которые контролировали как конные сержанты меченосцев-что проверяли наличие складов в городках близ которых планировался ночлег, так и служба наблюдения храмовников-что неотступно следовала за «маршевиками» и обильно вешала мародёров и насильников, когда каждый день ловила их.

Первые пять дней-таких было много, но позже народ обвыкся и уже старался не «куролесить», даже когда была возможность отлучиться, ибо: то что не видели командиры-могли заметить «шептуны» храмовников. Как объяснили новому рыцарю-«такие есть почти во всех отрядах, где более сотни голов…»

Новый знакомый, Манфред-помог Хелегу сносно освоить управление лошадью, хотя сам и искренне удивлялся тому, что Хелег стал рыцарем не зная основ данного дела. Но так как был «Медвежонок» простоват, то Хелегу не составило большого труда рассказать ему жалостливую историю о том, как он, спасая принцессу у себя на родине-получил удар «шестопёром» по голове и с тех пор бывает несколько забывчив, а так-всё умеет, что рыцарю должно. Манфред, искренне поздравил Хелега с тем, что тот смог найти принцессу и по секрету пожаловался на отсутствие данного типа барышень среди его знакомых. Встреча с подобной дамой и женитьба на ней, в размышлениях «Медвежонка»- могла бы неплохо увеличить его собственные денежные фонды и поспособствовать в получении им в скорости, титула герцога. Хелег не спорил с новым знакомым, скорее несколько удивляясь его фантазиям.

Три недели в пути, прошли удивительно однообразно: Пробуждение-приём пищи-постановление задач на день командиром Конрадом-марш-вечерний привал и подготовка ко сну-отбой. Иногда правда, случались небольшие радости — вроде потасовки сержантов с охраной моста какого-нибудь барона, что хотели получить денег от войск «Совета», но это веселье быстро заканчивалось, когда стражников моста или дороги-просто скидывали в ров, а однажды, конные сержанты с арбалетами-запросто перебили пяток особо рьяных служак баронской казны.

Наконец, в начале четвёртой недели, когда Хелега уже утомили все эти «виды» перед глазами: сотен мужиков, сидящих без штанов в ближайших рощах-после того как на складе одного из городков, в качестве провианта, им выдали спорной свежести капустные качаны, А повара не смогли при готовке ужина исправить то, что уже испортила природа, наконец после всего этого — появились стены Гамбурга, города, в который Хелег уже стремился всеми фибрами души.

Несмотря на ожидание встречи с крупным поселением и возможности переночевать в нём, возможно даже несколько суток — в доме, а не палатке или на «свежем воздухе», Хелега сразу огорчили: в Гамбург, как оказалось — зайдут лишь отряды «Совета» и некоторые знатные люди со своими оруженосцами, однако, для того что-бы не случилось чего непозволительного-большая часть сержантов и соответственно, часть рыцарей, что будут за ними приглядывать-останутся в полевом лагере близ города. Чуток погодя, орден «иовитов», что также участвует в походе-начнёт принимать в своих казармах всё воинство и там же, на его территории, пройдут небольшие учения по морскому абордажу и высадке десанта с кораблей. А моряки совместно с меченосцами-отработают манёвры и обстрел укреплений из катапульт и «бум-бах» труб, что есть в некотором количестве у «иовитов» и прихвачены отрядом капитана Конрада.

Первоначальное огорчение вскоре сменилось любопытством: так как Манфред-«Медвежонок» решил отблагодарить Хелега за собственное излечение и заявил: «Я собираюсь, перед нашим путешествием против пиратов «богомерзких «-получить свой портрет и отправить его в замок к матушке, так как она считает и постоянно пишет в своих письмах, что возможно женитьба на наследнице приличного состояния, более достойная карьера-чем служба в меченосцах и постоянные походы, туда-сюда! Так вот, брат Хелег-удалось мне найти первостатейного и при этом, довольно бедного «рисователя портретов» по имени Карл Зондер, из Кронаха. Ему необходимо кормить свору ребятишек, что, как он клялся всем что приходило в голову-на редкость талантливы в этой же «мазне» что и он сам. Но, что гораздо интереснее: он готов за пять талеров-нарисовать два портрета, правда, небольшого размера. Я и решил: один-мне, второй-вам! Будет возможность нам обоим, показать местечковым девам, какие славные рыцари служат» Совету», в меченосцах!»

— Из Кронаха говоришь? — Хелег стал вспоминать схожего по имени художника и улыбнулся, — «…значит династия…»

— В смысле, брат Хелег?

— Да я просто, в своих землях, слышал о Лукасе Кранахе Старшем…но неважно, может их много? Когда можно приступить к позированию?

Рыцари сговорились что уже завтра, сразу после утренней трапезы — отпросятся у лейтенанта что ими командовал и отправятся к «рисовальщику»: за славой и успехом в провинциальных салонах.

Утром обоим меченосцам удалось без особых проблем отпроситься у начальника, так как они в город идти не собирались, а соответственно-им не надо было заказывать пропуска: в честь антипиратского похода и что бы обезопаситься от соглядатаев морских разбойников, в Гамбурге был объявлен «закрытый» месяц, когда лишь по заранее выданным пропускам — можно было входить и выходить, а все завозимые товары проверялись с особым тщанием стражей, что сухопутной на воротах, что портовой-прямо на судах.

Молодые люди скоро нашли небольшой уютный домик в пригороде Гамбурга, вне городских стен. Дом был разукрашен в тёмно оранжевый с пятнами красного цвета, а также разрисован большим количеством изображений деревьев и водопадов, со всяким зверьём и птицами. К дому часто подходили мальчишки и спорили: что красиво «намалёвано», а что-явные глупости Карла.

Встретивший меченосцев Художник, оказался в меру полным мужчиной: лысым, с небольшой бородкой — клинообразной и начинающей седеть. Он учтиво раскланялся с пришедшими и стал узнавать что бы им хотелось получить по окончанию его работы: Манфред сразу же попросил нарисовать его — на фоне «белой горностаевой шубы», как фона, а на ней-чёрными куницами крест «меченосцев», ну и ясное дело — доспехи латные и оружие в руке. Художник покивав сказал что постарается, хотя размеры заказанных портретов вряд ли позволят изобразить всё чётко, поэтому: доспехи — лишь по грудь, меч — лезвием вверх, лоскут горностая, а крест будет в правом верхнем углу.

Пришла очередь Хелега заказывать своё изображение: «Хм, а что бы вы могли мне предложить…поинтереснее?», — вдруг задал он вопрос.

Художник немного удивился однако чуток погодя, улыбнулся с хитрецой: «Вас не устраивает «военно-патрицианский» фон, вам хотелось бы чего-то нового? Может быть вам — от герба семейного добавить, если это не перечит уставу ордена, конечно».

— Вряд-ли перечит, но…у меня там: медная купель-да бутыль с настойкой, одним словом-не хочу пугать наших славных дам, подозрительными намёками!», — Хелег рассмеялся, заставив хохотнуть Манфреда и живописца.

— Тогда, господин рыцарь, могу предложить ваш портрет на фоне неба и леса, на некотором отдалении…не столь воинственно, правда, как если бы на алом фоне и при полном вооружении, но томная чувственная дама-сможет оценить «полёт души», — художник несколько лукаво изогнул губы.

— Идёт! — ответил ему Хелег, — Так и сделайте!

«Мастер кисти» пригласил обоих рыцарей к себе в «мастерскую»- большой чистенький деревянный домик, который можно было принять за сарай-если бы не огромные окна и стены, немного забрызганные красками.

Господин Зондер начал с замеров Манфреда: он достал полотно прикрепленное к доскам-всего около полуметра во все стороны и стал с помощью угля чертить детали, объясняя попутно меченосцу: где и какой из фрагментов портрета будут находится и как это станет выглядеть, в конце. После недолгих споров и конечного вздоха Манфреда, художник набросал его черты лица на полотно, всё тем же углём. У него было несколько кусков угля, как он пояснил-разных оттенков и толщины, для изображения различных по размерам деталей: от крупных частей доспехов-до тонких черт лица. Показал Манфреду. Как Для Хелега, данное произведение было несколько схематично и портрет собрата, пускай и черновой, выглядел «плосковато», однако» Медвежонок» буквально был очарован мастерством художника и своей мужественностью на полотне-так как Зондер исправил некоторые огрехи оригинала, вроде опущенного немного века левого глаза и слегка «свёрнутого» в сторону, носа своего нанимателя.