В государственной жизни опасны не только неудачи, слишком большие успехи также могут вызвать немалые осложнения. Исходя из этой мудрости, Абдель Азиз, после обретения полного господства в Неджде и фактического прекращения там влияния турок, неожиданно для многих направляет турецкому губернатору Басры письмо, составленное в самых почтительных выражениях, говорит о своей лояльности султану и даже просит субсидию, как верному вассалу Стамбула.

Расчёт был прост: следовало усыпить бдительность Абдул-Гамида, прикинуться простачком, который всего лишь воюет с эмирами, своими аравийскими соперниками, и ни на что большее не претендует. Хитрость — оружие слабых, а пока государство Саудидов оставалось слабым и было не в состоянии выдержать прямое столкновение с хотя и слабеющей, но ещё очень сильной Османской империей. Если же ему поверят и дадут денег — возьмём, деньги всегда нужны.

Порта схитрила в свою очередь: там сделали вид, что поверили Абдель Азизу, и изъявили желание помирить Саудидов с Рашидидами, однако для этого направили не дипломатов, а генерала Ахмеда Файзи-пашу с трёхтысячным войском и артиллерией. В январе 1905 г. турецкие солдаты вступили на землю Неджда и шли на эр-Рияд. К счастью, на руку саудовцам сыграло корыстолюбие Файзи-паши, который через подставных лиц купил для своей экспедиции вьючных животных по дешёвке, и те дохли безостановочно, что сильно замедляло продвижение войск. Однако на соединение с ним, со стороны Хиджаза, из Медины вышел другой отряд турецких войск численностью в 750 человек во главе с генералом Сидки-пашой. По получении этого известия Абдель Азиз растерялся. В дело вступил старый эмир.

В городе эль-Зубайре, находящемся в нескольких километрах от Басры в окружении вечно зелёных садов, Абдель Рахман встретился с губернатором Басры Ахмедом Мухлис-пашой. По желанию обеих сторон на встрече присутствовал эмир Мубарак. Хитрый лис сделал так, что его вынуждены были пригласить, потому что не мог же он допустить, чтобы помимо него происходила важнейшая перегруппировка сил в Аравии.

Абдель Рахман, конечно же, опасался гнева Порты, но он знал, что внутри страны активно действует тайная революционная организация «Единение и прогресс», участников которой в разговорах называли «младотурками» и власти крайне обеспокоены этим оппозиционным движением. В соседней Персии из года в год происходили волнения и народные бунты, которые могли перекинуться и в империю. Пока Абдул-Гамид жестоко подавлял любые враждебные его власти выступления, особенную известность получила резня сотен тысяч армян, но на штыках сидеть трудно… Вот почему старый эмир полагал, что Порта будет вынуждена смириться с возрождением государства Саудидов.

Так оно и оказалось. Мухлис-паша долго и важно разглагольствовал о могуществе и мудрости султана, который «признал» новую «провинцию» и назначил там своим управляющим его, эмира Абдель Рахмана, которого он хорошо помнит и на преданность которого рассчитывает. Касим должен был стать нейтральной зоной между владениями Саудидов и Рашидидов, для гарантирования его статуса Порта намеревалась разместить военные гарнизоны в Бурайде и Анайзе.

Статус, приданный их государству Стамбулом, мало волновал Абдель Рахмана, важно одно — турки юридически признали их самостоятельность. Но вот размещение турецких войск было неприемлемо. Как ни слабы турецкие солдаты по своим боевым качествам, но они станут сильной поддержкой для Ибн Митаба и реальным препятствием для продвижения Абдель Азиза на север, а сын уже замыслил такой поход…

Мубарак хранил молчание, что понятно, зачем ему выступать за новое усиление ещё недавно зависимых от него Саудидов. Тогда Абдель Рахман выразил ответную благодарность в адрес султана за изъявленные добрые намерения и пожелания и сказал, что все предложения почтенного губернатора Басры он передаст на рассмотрение народа Неджда, ибо в их землях существует не монархическая, а племенная форма правления. Слово «нет» не прозвучало из уст саудовца, и Мухлис-паша был удовлетворён.

По дороге в эр-Рияд Абдель Рахман предполагал, что вполне возможно отклонить предложение о турецких гарнизонах, сочувствие и поддержка племён в этом вопросе им обеспечена. Это позволило бы начать новую кампанию против Ибн Митаба, силы которого слабели с каждым днём, который рассорился с Файзи-пашой и будто бы дал слово не возвращаться в Хаиль до тех пор, пока не накажет своего главного врага. Вероятнее, он просто боялся возвращаться, боялся недовольства среди Рашидидов…

До родных мест добрались в начале февраля. Абдель Азиз встретил отца почтительно, выслушал от него хорошие новости, но тут же сообщил огорчительные известия: эмир Бурайды Салех ибн Хасан Ааль Муханна послал гонца в Стамбул с извещением о выходе из подчинения Саудидам и переходе в вассальное подчинение Османской империи. По всей видимости, Салех ибн Хасан полагал, что лучше иметь сильного и далёкого покровителя, чем близкого и слабого. Это давало Стамбулу юридическое основание для того, чтобы без всякого согласия Саудидов ввести свои войска на границу Неджда, в Бурайду, а там и в Анайзу.

В апреле 1905 г. турки вошли в эти города. Там был поднят турецкий флаг, а имя султана стало упоминаться на пятничных молитвах как верховного правителя. Салех ибн Хасан был назначен правителем волости с подчинением губернатору в Басре. Абдель Азиза и Абдель Рахмана пригласил к себе генерал Файзи-паша и в решительных выражениях потребовал от них формального признания своего статуса вассалов империи. Это означало отказаться от всего, чего удалось добиться за последние три года. Отец и сын были единодушны в своём отвержении турецкого требования, но слово «нет» опять-таки не прозвучало. Оба нашли важные отговорки.

Они старались протянуть время, потому что в последние дни получали интереснейшие новости из соседнего Йемена. Там имам Яхья ибн Хамид ад-Дин также вознамерился сбросить турецкое владычество, и его движение охватило большую часть страны. Расчёт оказался верным. Файзи-пашу перебросили на подавление мятежа в Йемен, а заменивший его Сидки-паша не был уполномочен вести переговоры.

Туркам приходилось в Неджде тяжело. Большую часть рядового состава составляли арабы из различных земель, но все они тяжело переносили тяжёлый климат Аравии. Форма давно износилась, и они ходили в лохмотьях. Продовольствия не хватало, солдаты голодали, не было даже табака; возникали различные эпидемии, всё вместе вело к массовому дезертирству. Для Абдель Азиза это означало существенное ослабление поддержки шаммаров. Тем временем Ибн Митаб возобновил набеги на Касим, жители которого обратились в эр-Рияд за помощью. Абдель Азиз колебался, но о своём присоединении к его государству заявил вождь племени мутайр Фейсал аль-Дарвиш.

На рассвете 13 апреля 1906 г. в районе Касима саудовцы подвергли обстрелу из орудий лагерь шаммаров, а затем пошли в атаку. В первых рядах верблюжьей кавалерии развевались большие зеёные знамёна со стихами Корана.

Это была последняя битва Ибн Митаба. В начале боя он метался между рядами сражающихся шаммаров, подбадривая их. Разгорелась схватка за знамя Рашидидов. Ибн Митаб метнулся туда, полагая, что там его воины, но знамя захватили воины Фейсала аль-Дарвиша. Правителя Джебель-Шаммара опознали по акценту и тут же убили. Его голову саудовские воины отрубили и потом показывали в Бурайде и Анайзе как знак окончательной победы, потом бросили бродячим псам.

Абдель Азиз продвинулся до Хаиля, но захватить его не смог, и был вынужден заключить соглашение о разделе земель с Митабом аль-Рашидом, новым правителем Джебель-Шаммара. Вернувшись в Касим, эмир распорядился схватить изменника — правителя Бурайды Салеха ибн Хасана с братьями и посадить их в тюрьму в эр-Рияде. Вскоре прошёл слух, что неудачливый Салех был убит при попытке к бегству. Это ещё более укрепляло жителей Аравии в мысли, что эмир Неджда — человек серьёзный.