— Никогда раньше ребенка богов не убивали намеренно. Всегда считалось, что у богов есть свои тайны для создания чудовищ в облике человека. Смеем ли мы сейчас подвергать это сомнению?

Этот аргумент заставил его собеседника изумленно взглянуть. Войны, которые вел лорд-правитель, дали ему контакты и с передовыми мыслителями, и скептиками на нескольких планетах, и он стал считать богов лишь средством для сохранения контроля за мятежными подданными. Он не отрицал совершенно их существования, но сомневался в их сверхъестественной власти.

— Ты на самом деле веришь в то, что говоришь?

В жизни Джоквина было время, когда он уже ни во что не верил. Постепенно, однако, он полуубедил себя, что могучие невидимые силы, вызываемые крошечными радиоактивными частицами, не могут иметь другого объяснения. Он осторожно сказал:

— В молодости я путешествовал и видел первобытные племена, поклоняющиеся богам дождя, богам рек, богам деревьев и разнообразным богам животных. Видел и более развитые народы, в том числе здесь, на Земле, чье божество — невидимое, всемогущее существо, живущее где-то в пространстве, которое они называют небом. Я все это наблюдал и слушал, как в каждом племени рассказывали о начале вселенной. В одной легенде говорится, что все вышло из пасти змеи. Таких змей я не видел. В другой легенде говорится о потопе, затопившем все планеты. Не знаю, можно ли это сделать имеющейся в мире водой. Третья легенда — человек сделан из глины, а женщина сделана из мужчины.

Он взглянул на своего слушателя. Лорд-правитель кивнул.

— Продолжай!

— Я видел народы, обожествляющие огонь и воду. И после всего этого я посетил долину, где, как говорят, живут боги. Я находил их резиденции на всех планетах — обширные и опустошенные пространства в несколько миль глубиной и много миль в длину и ширину. И в этих пространствах с безопасного расстояния, из-за свинцовых укрытий, я видел невероятно яркие огни, которые до сих пор горят в своей бесконечной ярости в фантастических глубинах планет. «Правда, — сказал я себе, — что боги Уран, Радий, Плутоний и Экс — самые могучие боги во вселенной. Конечно, — решил я, — никто в здравом разуме не станет их оскорблять.»

Лорд-правитель, который в ходе своих странствий тоже осматривал некоторые дома богов, сказал только:

— Гм… м… м… м…

У него не было времени для дальнейших замечаний. Откуда-то — казалось, с ужасно близкого расстояния — послышался резкий звук, громче самого громкого грома. Полминуты спустя за ним последовал рев, такой оглушительный, такой яростный, что весь дворец задрожал.

Наступила пауза, но не тишина. Со всех сторон слышался звон стекла — разбивались окна. Потом послышался третий взрыв и почти за ним четвертый.

Этот последний взрыв был настолько силен, что всем стало ясно: конец света наступил.

Когда Олдин в полдень на третий день после рождения ребенка Линнов вошел в большой храм Ковис, это был усталый, голодный, загнанный человек, думающий только о бегстве. Он упал в кресло, предложенное младшим. И пока молодой человек осознавал ситуацию, Олдин приказал никому не сообщать о своем присутствии, за исключением Горо, главного ученого храма Ковис.

— Но Горо отсутствует, — возразил младший. — Он совсем недавно отбыл во дворец правителя.

Олдин начал быстро снимать женское платье. Усталость быстро покидала его. «Отсутствует», — радостно думал он. Это означает, что до возвращения Горо, он главный ученый в храме. Для человека в его положении это было, как отсрочка смертного приговора. Он приказал, чтобы ему принесли еду. Занял кабинет Горо. И стал задавать вопросы.

Впервые узнал он объявленную народу единственную причину казней в храме Рахейнла. Олдин обдумывал эту причину весь вечер. И чем больше он думал, тем больше негодовал. Он смутно сознавал, что мысли его весьма радикальны, если не еретичны; он чувствовал глубокую обиду из-за того, что богам нанесли такое оскорбление в их храме. С абсолютной ясностью, в которой однако не было неверия, он знал, что боги сами по себе не проявят своего недовольства. Мысли бежали, автоматически переключаясь на практические последствия. К концу вечера он уже рассматривал возможности.

С незапамятных времен боги одобряли некоторые процессы. Командиры и владельцы космических кораблей дарили храмам железо. После совершения предписанного церемониала это железо помещалось в непосредственной близости к закрытому божьему веществу и оставалось там ровно сутки. Через четверо суток — одни на каждого бога — энергия божьего вещества перемещалась в железо. Тогда его возвращали на корабль, где помещали в металлический отсек. Там с помощью фотоэлектрических ячеек — это приспособление было известно также с незапамятных времен, как огонь, меч, копье и лук, — можно было начать и прекратить серию взрывов заданной мощности.

Когда использовалось достаточное количество таких металлических отсеков, самые большие из созданных людьми кораблей поднимались так легко, будто были сделаны из ничего. С самого начала времен божье вещество во всех замках содержалось в четырех различных помещениях. И было известно, что когда богов соединяют, они начинают сильно гневаться.

Олдин тщательно взвесил небольшое количество каждого типа божьего вещества. Потом велел младшим перенести металлический цилиндр из испытательной пещеры в сад в тылу храма. И тут ему пришло в голову, что остальные храмы тоже должны участвовать в протесте. Он знал, что шестеро из семи членов Совета ученых все еще во дворце, и у него было сильное подозрение, что их удерживают там насильно.

В богато украшенном кабинете Горо он написал приказ исполняющим обязанности главных ученых храмов отсутствующих членов Совета. Он приказал делать то же, что делает сам. Он подробно описывал свой план и кончил: «Полдень будет часом протеста». Каждое письмо было отослано с советником — младшим.

У него не было сомнения. К полудню следующего дня он поместил зерна урана, радия, плутония и экса в систему фотоэлектрических реле. С безопасного расстояния он нажал кнопку, последовательно соединяющую все вещества. Когда удивительный и мощный экс присоединился к веществу, последовал страшный взрыв. За ним последовало еще три. Только два храма не подчинились приказу беженца. И им повезло. Первый взрыв до основания разрушил храм Ковис, оставив лишь груду камней.

Ни в одном из четырех храмов не уцелел ни один человек. От Олдина не осталось ни клочка мяса, ни капли крови.

К двум часам у подножия дворцового храма собрались толпы. Дворцовая стража сдерживала напор, постепенно отступая к воротам, а окружение правителя приготовилось к осаде.

Когда полчаса спустя ад был в полном разгаре, Джоквин, находившийся в городе и вернувшийся во дворец по тоннелю, ведущему непосредственно через холм, попросил разрешение поговорить с толпой. Лорд-правитель долго и внимательно смотрел на него. Наконец кивнул. Толпа зашумела, когда ворота открыли. Джоквин протиснулся вперед. У него был скорее пронзительный, чем сильный голос, но площадка, выступающая из холма, была так искусно сооружена, что говоривший мог обращаться к толпе через множество мегафонов.

Прежде всего Джоквин развязал ленты и распустил волосы по плечам. В толпе поднялся крик:

— Ученый! Это ученый!

Джоквин поднял руку. И наступившая тишина показала ему, что вспышка близка к концу. Толпа становилась управляемой.

Со своей стороны он не имел иллюзий относительно значения этой толпы, нападающей на дворец. Он знал, что уже посланы почтовые голуби в казармы трех легионов, расположенных сразу же за городскими стенами. Скоро по улицам пройдут войска, проскочит кавалерия далеких племен, чей бог — гигантская мистическая птица Эрплан. Важно, чтобы толпы рассеялись до появления этих тренированных убийц.

— Жители Линна, — сказал он ясным уверенным голосом, — сегодня вы видели доказательства мощи богов.

Крики и стоны последовали за его словами. Джоквин продолжал: