– Да уж! Насколько себя бесстрашным считал, а и то поплохело, – довольно искренне признался Сандер-тэ. – Грохнулся сразу на землю и голову сумками накрыл… Хорошо, хоть не затоптал никто из этих солдат помешанных…

– Хм! А ведь правильно сделал, что лёг! – похвалил его Виктор непроизвольно. И тут же сменил тему: – Так что с твоим конём?

– Вряд ли он цел остался. Весь квадрат с внутренними навесами для коней выгорел. Мне сказали, что там все полегли или покалечены. А твой как? Тоже там был? – дождавшись утвердительного кивка, посочувствовал: – Да-а, нет хуже для рыцаря, чем без своего коня остаться… Или у тебя есть за что нового купить?

Деньги в шкатулке имелись, и насколько Монах ориентировался в ценах, на коня и на сбрую с седлом хватить должно. Но ведь можно и ошибиться, поэтому лучше всего прикинуться малоимущим страдальцем. Так что теперь в ответ изобразил отрицательное качание головой.

– А слуги у тебя есть? – продолжал допытываться выходец их королевства Цериал.

– Наверное, уже нет… – почему-то Виктор не сомневался, что служанка у Липуха Стройного была одна-единственная.

– А-а… понятно. И что теперь будешь делать?

– Домой вернусь, больше ничего не остаётся.

– Странно, Липух! – удивился новый знакомый. – А зачем ты тогда вообще в стан императора прибыл? – причём спрашивал рыцарь с явным сочувствием и доброжелательностью. Поэтому прежде, чем задать в ответ аналогичный вопрос, ответил:

– Да вот, на романтику потянуло, мир посмотреть решил, какого-нибудь богатства заработать, чуток славы поднакопить… Да и ты ведь, наверное, тоже, как и я, в герои рвёшься?

– Да не совсем… – Сандер-тэ словно сомневался, рассказывать ему дальше или нет. И продолжил лишь после длинной паузы. – Я-то сюда скорее в качестве наёмника прибыл, чем как искатель неувядаемой славы. Присяги Павлу Первому не давал… Сопровождал двух других рыцарей. Они богатые да титулованные, так их в третий квадрат определили… Видел я, ничего там не сгорело… А мне лично как-то и воевать неохота… Тем более после сегодняшнего… Тем более с теми, кому эти орлы помогают…

– Вот-вот, и у меня вся охота воевать пропала, – решил побравировать Виктор откровенностью. – Тем более что я всегда имею право вернуться домой. Тоже присягу не давал…

Рыцарь хитро прищурился:

– А не засмеют тебя в княжестве после возвращения?

– Умные люди поймут, а дураки для меня не показатель! – твёрдо ответил фальшивый Липух Стройный. – Тем более что мне очень не понравилось, как окончил император переговоры с эмиссаром Монаха Менгарца.

Почему-то он был уверен, что, ведя подобный разговор, он ничем не рисковал. Обозлённый, лишённый всего своего имущества рыцарь имеет право и злиться, и ругаться, и плеваться после такой катастрофы. Да и титул баронета позволяет ему иметь своё особенное мнение на в самом деле подлое завершение переговоров с парламентарием. Ко всему прочему выходец из королевства Цериал никак не походил на квасного патриота, который готов отдать жизнь и заложить душу узурпатору, завоевавшему его родину. А если судить по блеску глаз и по дрожанию губ, когда упоминалось имя императора Севера, то вполне возможно, что Сандер-тэ вообще ненавидит Павла Первого.

Его последующие слова пусть косвенно, но это подтвердили:

– В нашем королевстве многих дворян казнили за оказанное сопротивление… Мне удалось остаться в стороне…

Было предельно ясно, что в стороне ему удалось остаться не от сопротивления, а от казни. И рыцарь Липух Стройный на это неожиданно хохотнул:

– Тогда предлагаю тебе отправляться по домам вместе со мной. Доберёмся до границы королевства Валлаян, а дальше уже каждый сам по себе. А? – видя, что его собеседник мнётся, Менгарец усилил нажим: – И лошадок каких попроще прикупим, я с тобой деньгами поделюсь, должно хватить.

Новый знакомый даже хмыкнул от такого предложения:

– И не побоишься мне ссудить деньги?

– Нисколько. Потому как верю в твёрдое слово настоящего рыцаря и в его добрую волю.

– Вот оно как… неожиданно… – и посмотрев на кого-то за спиной Виктора, Сандер ухмыльнулся. – Да только не всё так просто. В том числе и с доброй волей…

Виктор резко развернулся и уткнулся взглядом в стоящих всего в одном метре от него двух рыцарей. Оба мрачные, злые и раздражённые. И оба держат руки на рукояти своих мечей.

Напряжённую обстановку разрядил своим голосом рыцарь из Цериала:

– Липух, разреши тебе представить моих… э-э-э… работодателей и земляков. Рыцарь Тойма-тэ Хроммель и рыцарь Ирин-тэ Шахов.

Из чего стало понятно, что в дальнем королевстве у всех такие странные имена. Хотя могли так называться только рыцари. Или только дворяне.

Оба его соотечественника угрюмо кивнули, пытаясь выдавить на лице некие подобия приветственных улыбок. Латы на них, оружие, да и всё остальное соответствовало классификации «богатеи». Но после того как Алый представил Липуха, объяснил, кто он, откуда и насколько в бедственном положении, лица новых знакомых разгладились, напряжение их спало, а явная подозрительность испарилась. Лица стали вполне приятными и симпатичными. Тойма-тэ, по возрасту не перешагнувший ещё в четвёртый десяток, даже сочувственно рассмеялся:

– Что поделаешь, на то она и война! – Потом уселся рядом и спросил: – Ну что, хотите послушать последние новости?

Естественно, что Виктор и Сандер-тэ хотели и вскоре уже более полно знали о происходящем вокруг них. Рыцарь из Цериала, с хорошо просматриваемым скепсисом, а то и злорадством, обрисовал то, что уже рассказал вначале сам Менгарец. Потом поведал о первых подсчитанных потерях, которые уже оказались преогромными. Погибло много стрелков в самые первые моменты бомбёжки, и потом, во время взрыва склада с минами. Что характерно, мины взорвались не все, остальные просто разбросало в стороны, но уже сейчас предполагаются значительные проблемы с их дальнейшим использованием. Потому что удалось подслушать разговор, в котором кто-то из оружейников категорически заявлял: «Нельзя поцарапанные использовать! И даже брошенные на землю – нельзя! Сразу в трубе могут разорваться!»

Повезло ещё, что небольшой склад с гранатами не стал могилой для своих караульных. Хоть и был частично разрушен бомбой, но там ничего не детонировало.

В общей сложности два квадрата шатров выгорело полностью. В трёх возгорания удалось погасить. По приблизительным подсчётам, погибло или безнадёжно покалечено более тысячи лошадей. Хотя оба рыцарских коня богатеев и обе заводные лошади, прибывшие из королевства Цериал, остались в полном здравии.

Интересна была и первая реакция придворных непобедимого императора. Одним словом её можно было охарактеризовать как шок. Все ходили подавленные, напуганные и чуть ли не в трауре. Хотя из их рядов погибло всего пара десятков человек. Да и тех скорее не подарками с неба убило, не огнём сожгло, а свои же затоптали во время панических метаний. Но сам факт первых потерь в своих рядах был воспринят придворными многократно катастрофичнее, чем гибель целой армии. Привыкли, что за всё время военной кампании ни на обоз, ни на окружающую императора элиту не было совершено и мизерного покушения.

Самая печальная новость состояла в том, что помимо того орла, который доставил эмиссара на башню, а потом хотел его забрать, погибло ещё три Белых катарги. Как раз те, кто в порыве яростной мстительности бросился летать над головами солдат, умерщвляя их своим убийственным полетом, то касаясь голов, то пролетая над ними на высоте полутора метров. Насколько мог понять Менгарец, это были орлы из клана Чарины, которые, обуянные пеленой ярости после гибели подруги, бросились убивать врагов самыми простыми для них средствами.

И Виктору стоило огромного труда удержать себя от дальнейших, подробных расспросов на эту тему. Немного радовало, что Мурчачо, похоже, сумел набрать высоту и улететь в безопасные горы.

В финале своего пересказа рыцарь скривился: