Заскулив, пес бросился наутек. Солдаты по инструкции должны были застрелить его — он ведь почти наверняка заразился, но не попали — собака мгновенно скрылась. Стрелявший член отряда отвлекся на секунду и был атакован мамбулом. Тот повалил его на землю. От удара забрало на шлеме поднялось, открывая лицо солдата. Именно туда и пришелся укус зомби-нежити — мгновенно был выдран кусок щеки.

Марк застрелил двоих мамбулов, обступивших его, и освободил укушенного бойца, который кричал и истекал кровью. Он ввел парню вакцину, приклеил к ране салфеточный пластырь и оттащив в сторону, приказал:

— Вызови помощь и сиди здесь, я скоро вернусь к тебе. И опусти, наконец, забрало!

С этой группой мамбулов справились быстро. Приехавшие парамедики оказали помощь укушенному солдату и забрали его в карантин на случай если вакцина не сработает. Отряд, ставший на одного бойца и на одну собаку меньше (точнее, оставшийся вообще без четвероногого помощника), пошел дальше.

В переулке встретили троих мамбулов, застрелили их без приключений. Потом прочесывали улицу за улицей по плану. Отряд Марка действовал четыре часа и уничтожил двадцать два мамбула, две зараженных собаки и одну кошку. Из карантина Марку сообщили, что укушенный солдат температурит, но никаких изменений с ним не происходит, что уже очень здорово, так как превращение в мамбула происходит довольно быстро.

Первым домой вернулся Дик.

Я спросила его:

— А где Марк, как у него дела?

— Все в порядке, он сейчас беседует с сэром Эдвардом, а потом приедет сюда.

Несколько часов назад, когда Дик вместе с Марком уходил сражаться с мамбулами, настроение его было приподнято-оживленным, парень волновался, говорил больше обычного. Совсем другим увидели мы Дика по возвращении. Выглядел он мрачным и задумчивым. Нам с подругой не терпелось услышать рассказ о том, как прошла спецоперация. В гостиной, усевшись в кресло, Дикки сказал:

— Эта эпидемия очень опасна, я даже не знаю, сможем ли мы предотвратить ее распространение. Наш отряд работал в деревне. А другой — уничтожал мамбулов на первой трассе. Так вот, выяснилось, что положение там еще хуже, чем на улицах Белдорфа. Большая часть убитых и зараженных — это люди, проезжавшие по трассе.

— Но ведь все дороги перекрыты, — удивилась Эми.

— Это сейчас они перекрыты, а пару дней назад движение было обычным. Тогда-то и произошли все эти нападения, породившие множество новых мамбулов. Вот один из случаев, он произошел три дня назад.

Пожилой доктор ехал по первой трассе и увидел на проезжей части человека, идущего навстречу движению. Судя по нетвердой походке, пешеход был то ли пьяным, то ли больным — ну, что-то в этом роде... Водитель затормозил и, выйдя из машины, окликнул странного человека, намереваясь предложить ему помощь.

Но подойдя на несколько шагов и увидев того вблизи, испугался и ответа дожидаться не стал, а поспешил вернуться в машину, однако, как это часто бывает, замешкался и не сумел быстро вскочить в свой автомобиль. Дверную ручку заело, доктор дергал ее и когда дверь, наконец, поддалась, он увидел, что ужасный человек настиг его и пытается схватить крючковатой рукой. Вскрикнув от страха, водитель запрыгнул в машину, однако, в последний момент почувствовал, как ногти нападавшего полоснули его по щеке, содрав кожу.

Доктор тронулся с места так быстро, что колеса машины глухо взвизгнули. Посмотрев в зеркало, он увидел, что царапина на щеке сочится кровью... в отражении что-то мелькнуло позади автомобиля — оказалось, что это нападавший в попытке догнать ускользающую жертву перешел на подобие бега. Ноги страшного человека заплетались, он покачнулся и его занесло на сторону встречного движения, где в тот момент проезжал темно-зеленый джип.

Послышался «зубодробильный» визг тормозов. Несмотря на испуг, доктор остановился, вышел из машины и увидел, что встречный темно-зеленый автомобиль сбил странного бродягу. Джип остановился, мужчина, бывший за рулем, подбежал к лежащему человеку и наклонился к нему. Тот неловко елозился по асфальту, стараясь подняться. Нога его была сломана — открытый перелом с торчащей костью.

Это не помешало бродяге схватить водителя джипа и, крепко притянув его к себе цепкими, крючковатыми руками, начать поедать того живьем, отгрызая куски плоти с его лица и шеи.

Доктор задохнулся от ужаса, застыл на минуту, а потом закричал и ринулся на помощь. Увидев его, мерзкое существо бросило свою жертву и, поднявшись на ноги, не обращая внимания на то, что одна из них сломана, потащился к доктору с явным намерением схватить его.

Ничего не оставалось, как бегом вернуться к машине, чтобы поехать за помощью. Но едва водитель оказался за рулем, как почувствовал тошноту и головокружение. По его телу разлилась страшная слабость и он понял, что вести автомобиль не в силах. Доктор заперся в машине, позвонил в полицию и вызвал помощь, сумбурно рассказав о происшествии на дороге. Он опасался, что его примут за телефонного хулигана или за сумасшедшего — история звучала неправдоподобно — однако говоривший с ним человек поверил ему.

Когда прибыла помощь, пожилой доктор все еще был в сознании, но самочувствие его резко ухудшалось. Странный бродяга-людоед (это был мамбул, как вы понимаете) стоял на четвереньках возле убитого им водителя джипа и терзал зубами его тело. Он ел этого человека...

Доктор успел рассказать обо всем, что случилось, а потом он потерял сознание и умер. Через короткое время с ним произошли ужасные изменения и этот человек стал мамбулом. Пришлось застрелить его. Но раньше он успел заразить троих...

Многие нападения мамбулов на дороге произошли подобным образом.

— Подожди, Дикки, выходит, что этот доктор заразился из-за царапины?, — изумленно спросила Эми.

— Да, милая, мамбул ведь касается руками своего гниющего тела и под его жуткими ногтями полно зомби-инфекции.

— Мда-а, — сказала я растерянно, — в реальности все гораздо страшнее и серьезнее, чем в фильмах про зомби.

Ужинать Дик не захотел и ушел наверх вместе с Эмили.

Я ожидала возвращения Марка и накрывала ужин в столовой. Мне хотелось, чтобы после долгого и трудного дня мой парень отдохнул и расслабился. Застелив стол свежей белой скатертью, я расставила сверкающие хрустальные бокалы и тонкие фарфоровые тарелки, разложила серебряные приборы. Потом я сбегала в оранжерею и принесла оттуда несколько плавающих цветов-свечек⁵⁹. Эти цветы густо растут в неглубоком бассейне оранжереи Грэйхолла, для них достаточно слоя воды в 50 см.

Принеся их в столовую, я опустила чудесные цветы в широкую, прозрачную вазу с водой и зажгла природные волоконца-фитильки. Как красиво! Кто угодно залюбуется, очарованный прекрасным зрелищем: на поверхности воды плавают крупные живые водяные лилии — белая, желтая, голубая и розовая — сияющие огоньками в центре каждой из них. В воздухе разнесся легкий аромат, напоминающий свежий запах лесных ландышей.

Ужин был почти готов. На скорую руку я запекла филе форели с сыром, киндзой и специями, оставалось только сбрызнуть блюдо лимонным соком. На кухонной плите в кастрюле кипела вода для варки спагетти, ведь заранее их не приготовишь — остынут, а нужно, чтобы они были свежесваренными.

Вернувшись к столу, я добавила к сервировке три хрустальных кувшинчика с оливковым маслом, лимонным соком и красным соусом, разложила на скатерти маленькие букетики душистой цветущей лаванды, стянутые соломенными ленточками на бантки, и водрузила бутылку шардоне, рожденного на солнечных и обдуваемых теплым морским ветром склонах горы Кармель. Это вино подарил мне Дикки, когда вернулся из поездки в Израиль, и я берегла его для особого случая.

На десерт я решила подать простое белое мороженое с тертым горьким шоколадом и свежей малиной. Итак, все готово, оставалось только ждать, сгорая от нетерпения.

Часы в холле отбили половину седьмого, потом семь часов и лишь когда они, похрипев, принялись выводить четверть восьмого, послышался звонок от ворот и я опрометью кинулась к пульту, чтобы открыть их.