Парни уехали, а мы с подругой, грустно переглянувшись, отправились готовить вакцину. С помощью быстрой и смышленой Эми работа пошла в ускоренном темпе. Управившись с начальным этапом — измельчением растений, мы соединили ингредиенты, поставили баночки с сырьем на магнитные смесители и покинули цветную комнату. Теперь ровно сутки с вакциной ничего другого делать не нужно.
Появившееся свободное время я решила использовать для работы с материалами убитой Мэри Тэтчер. Эми захотела помочь и мы отправились на первый этаж в библиотеку. Взяв очередной пакет, я выложила все его содержимое на стол и вдруг среди пачек скопированных листков, показалась толстая синяя тетрадь с надписью «Дневник Мэри Тэтчер». Я оторопела и обратилась к подруге:
— Посмотри, Эми, здесь дневник. Почему полиция не забрала его?
Девушка окинула взглядом стол, заваленный бумагами, а также лежащие повсюду пакеты с ксерокопиями исторических материалов и предположила:
— По видимому они не заметили дневник среди этих бумажных гор. Может быть перебрали часть бумаг, но, видя, что все они рассказывают об истории Белдорфа, перестали тратить время на пустую работу. А Ребекка, когда получила доступ в квартиру Мэри, просто сгребла все материалы в коробки и мешки и перевезла к себе, не разбирая их.
Я принялась с трепетом перелистывать дневник. Остановилась наугад в каком-то месте, привожу отрывок без изменений.
30 апреля 2012 года
Дорогой дневник, сегодня я пробежала без остановки милю с четвертью. Значит это правда, что нужно пить не слишком много жидкости перед пробежкой. Чашка кофе и стакан воды — в самый раз. Бежалось легко и я даже обогнала Ребекку за поворотом на Цветочную улицу.
В четверть десятого ко мне в библиотеку пришел доктор Бакли — новый житель Белдорфа. В деревне о нем говорят, что он ученый, очень богат, но не так, как наши местные богачи, типа Флойдов, а по-настоящему. Доктор Бакли — милый и обходительный господин, хоть и не скажешь о нем, что приятен с виду — сутулится слишком. Сразу видно, что он не получил хорошего английского воспитания, иначе держал бы спину, как положено. Доктор Бакли сказал, что хочет познакомиться со мной и посмотреть кое-какие материалы о Белдорфе восемнадцатого века, якобы его предки родом из наших краев и он ищет любые факты о них. Только странно это. Если у него и были здесь предки, то не в Белдорфе. Я так ему и сказала. Но он лишь засмеялся и предложил сделать пожертвование для библиотеки. В общем, доктор Бакли — милый человек.
Только ушел богатый посетитель, как я увидела Марка Веттингера — этого парня из Мейсен Мэнора. Он как две капли воды похож на тот портрет, который я нашла в коробке, где он лежал вместе со старинной книгой. Мне очень повезло, что я купила ее на распродаже. Надо было взять и тот кожаный альбом с гравюрами, но за него такую высокую цену запросили! Жалею, однако, что не купила его.
Очень любопытно, кто такой этот парень — есть в нем что-то необычное. Он невероятно красив, будто принц из сказки, но для сказочного героя этот молодой человек выглядит слишком мужественно и сурово. Любая девушка сойдет с ума, увидев его, будь я помоложе, то уж точно влюбилась бы без памяти и тогда моя жизнь могла сложиться совсем по-другому. А между тем, он всегда один или с дядей-профессором.
Они здесь живут с февраля, начали ремонт и строительство в своем поместье Мейсен Мэнор, которое пустовало много лет. Альфред и Марк, как и доктор Бакли, тоже занимаются наукой и очень богаты. Миранда из мэрии рассказывала, что видела их смету на строительство и устройство лабораторий и что там такие цифры — ого-го и они все сразу же оплатили! Правда не сказала, сколько именно, а лишь заявила, что вся наша деревня стоит меньших денег.
Начинаю копировать рукописную книгу. Сначала я отсканировала ее, а теперь перепечатываю на компьютере текст — рукописный вариант читается с трудом. Если повезет, то попробую издать свою книгу, включив туда отрывки из этого старинного манускрипта. За неделю надеюсь управиться с копированием и отчитаться тебе, дорогой дневник, о своих успехах. Но перепечатывать не слишком легко. Некоторые места в книге неразборчивы, двадцать шестая страница вообще отсутствует, она была кем-то грубо вырвана из книги! Думаю, что это мог сделать кто-то из молодежи. Все-таки мое поколение лучше воспитано, нам внушали уважение к книгам, обучали правилам обращения с ними. А теперь молодежь читает все меньше бумажных книг, предпочитая им электронные. А мне так нравится сесть вечером в уютное кресло, придвинуть столик с печеньями, орешками и фруктами и читать до ночи...
Я прервала чтение и пролистала дальше. Вдруг мне на глаза попалась дата — день гибели моих родителей. Всего один короткий обзац сообщал о страшном событии. Сердце отяжелело, а в груди разлилась слабость. Дрожащими руками я поднесла дневник ближе к глазам и принялась торопливо просматривать страницу за страницей... Не думаю, что мое состояние было предчувствием, просто организм так отреагировал на прикосновение к незажившей душевной ране. По инерции я пролистнула до последней записи в тетради, до дня, в ночь после которого Мэри была задушена.
Итак, вот последняя запись из дневника мисс Тэтчер:
15 июля 2013 года
До сих пор я не могу успокоиться и решить, что же мне делать. Прошло уже много часов с момента, когда случилось это событие, уже поздняя ночь, но я не могу уснуть. Попытаюсь записать все подробно — упорядочив с помощью дневника свои мысли, я надеюсь принять привильное решение.
Итак, сегодняшнее утро прошло, как обычно, до обеденного времени никто не посетил библиотеку и мне ничего другого не оставалось, как наводить порядок в картотеке, на полках и даже вытирать пыль.
В обеденный перерыв я заперла дверь и достала пластиковый контейнер, в котором принесла свой ланч. На обед у меня был салат с тунцом и большое сочное яблоко, а к чаю я припасла мой любимый бисквит с малиновым джемом. Почувствовав зверский аппетит, я набила рот салатом и в этот момент увидела, как мимо окна в направлении входа в библиотеку прошел доктор Бакли, его сопровождал асситент Курт Мюллер. Через несколько секунд в маленьком холле за дверью послышались голоса. Быстро дожевывая, я направилась отпереть замок — визитеры уже дергали дверную ручку, но меня остановили слова доктора Бакли:
— «Куда подевалась эта глупая курица?»
Вот уж не ожидала от него такой грубости! Я остановилась и заколебалась — открывать или нет. Мой законный перерыв в разгаре и я не обязана впускать их в библиотеку в ущерб моей трапезе. А эти двое продолжали переговариваться:
— «Курт, пойди, загляни в окно с улицы, нет ли кого-нибудь внутри библиотеки».
Я прошла на цыпочках вглубь комнаты и спряталась под компьютерный стол так, что меня не было видно из окон. Через минуту немец вернулся:
— «В комнате нет никого. Скорее всего пошла она обедать», — сказал он, коверкая по своей немецкой привычке порядок слов — «кстати...», — Мюллер противно и угодливо захихикал, — «библиотекарша меня тоже дико раздражает».
— «Мне безразлично куда потащила свой зад эта тупая энтузиастка, я досадую из-за того, что тратится драгоценное время. Придется подождать ее здесь».
Услышав такие обидные и несправедливые слова в свой адрес, я разозлилась, вылезла из-под стола и решила ни за что не открывать этим хамам, пусть хоть простоят там до ночи!
Аппетит пропал начисто, я тихонько спрятала ланч в сумку и подошла к двери, таясь и прислушиваясь, так как они продолжали разговаривать, сильно понизив голос. Я не собиралась подслушивать, но считала себя вправе узнать, какие еще оскорбления приготовил для меня уважаемый мною ранее и неуважаемый теперь доктор Бакли.
И вот что я услышала:
— «Вчера, когда я приходил расспросить библиотекаршу о рукописной книге, она мне вдруг заявила: «А откуда вы узнали о книге, мы ведь не виделись с вами ровно год и восемь дней?»», — доктор Бакли хмыкнул, — «Я ей сказал, что времени прошло больше, так как в последний раз приходил в библиотеку весной минувшего года, а о книге мне кто-то рассказал. Она захихикала и сообщила, что видела нас с тобой пятого июля прошлого года, она, дескать, проезжала по дороге и заметила меня и тебя выходившими из леса».
