— Ему все козыряют. Джерри — настоящая достопримечательность, хотя сам этого не знает. — Роберт придержал Дэнниса за плечо: — Подожди.

Они стояли на склоне холма, который, понижаясь, переходил в будущее поле битвы.

— Скоро к нам прибудет жратва из отеля. У меня там есть свой человек, Ксавьер, он доставит все в оловянных кастрюлях. Короче, никто ничего не заметит.

— Я хочу найти свой лагерь, — сказал Дэннис. — Надо доложиться Джону Роу о прибытии.

— Затянуло? Хотелось бы увидеть, как ты отдаешь честь. Ладно, проголодаешься — приходи.

— Удивительно, что Джерри решил появиться на публике.

— Может статься, он долго не протянет. Я ему сказал: «Слушай, ты должен быть на виду, чтобы люди подумали, что ты в игре, как и они». Это его роль. Он наше прикрытие, и он должен относиться к этому серьезно.

— А кто те парни?

— Высокого, Грува, я сто лет знаю. Он из «Щенков», как и я. Грув останется здесь и будет заниматься закупками. Ему поручено изыскать возможность для производства «экстази для влюбленных» пролонгированного действия и найти «химиков», способных сварганить все это без всякого шума. Седрика я нашел, когда ездил по Вирджинии. Дело знает, прошел школу под руководством одного малого, который продавал траву в церкви в Цинциннати. А потом появился какой-то фашист, скинхед с ручной ракетной установкой, и взорвал там все. Представляешь? Я предложил Седрику работу. Как обоснуемся здесь, он будет поставлять нам отличную марихуану.

Дэннис сказал:

— А Тонто и Гектор?

— Профи со стажем. Пока поошиваются возле Джерри, на случай, если Арлен задумал какой-нибудь финт.

— Арлен думает, что босс — Джерри.

Он понял, что Роберт усек, что он имел в виду.

— Да, так он и думает.

— И если он сможет запугать Джерри, вам придется убраться отсюда всем вместе.

— Он зовет Джерри «Цезарь». Я ему сказал — как Юлий, римский император.

— Зачем ты наехал на человека Арлена, назвал его кретином?

— Потому что он и есть кретин. И потому что у меня в руках была здоровая сабля.

— Да ладно тебе…

— Я хотел, чтобы он пошел за мной в лес. И я его зацепил. Ты будешь с нами?

— Это одно из условий сделки?

— Нет, парень. Делай то, что тебе нравится. Пообщайся с народом, выучи пару старинных танцев. Может, тебя даже назначат в жюри конкурса по выпечке.

— Я разговаривал с женщиной, которая делала пирог для этого конкурса, — сказал Дэннис. — Она раскатывала тесто… Только она не знает, какого рожна ей здесь надо.

Роберт помолчал, глядя на Дэнниса и пытаясь понять его мысль.

— Что за пирог?

— «Озорник».

— Так и называется?

— Да. Начинка — зеленые помидоры.

Роберт задумался.

— Тебе достанется кусочек?

— Может быть.

Дэннис спустился с холма в том месте, которое планировалось для зрителей. Никого из них еще не было видно. Он дошел до ровного поля, повернул налево, к кустарнику. Ему приходилось ступать осторожно, под жесткой травой земля была изрыта вдоль и поперек — здесь долгие годы пасли коров. Ах ты, черт, в суконной форме как в пекле! Солнце стояло в зените. Громкоговорители, расположенные где-то на ферме, захрипели, потом раздалось:

— Восемьдесят семь лет назад… Погодите, мне дали не тот текст…

Вне всякого сомнения, это был Чарли Хоук. Дэннис продолжил свой путь. Голос Чарли сказал:

— Ну, мы начинаем. Я, Чарли Хоук, старый левша бейсбола, приветствую вас на ежегодных сборах, посвященных Гражданской войне и впервые проходящих в Тунике. Друзья, это напоминает мне день открытия бейсбольного стадиона. С этим днем ничто не сравнится. Что? — сказал он. Его голос стал звучать тише, как будто он отвернулся от микрофона. — Сейчас я к этому перейду. — И полным голосом: — Вы сейчас принимаете участие в живой истории, отдавая дань тому ее периоду, который раз и навсегда объединил нас как нацию.

Из кустов навстречу Дэннису вышел северянин с ружьем наперевес. Молодой парень, не старше восемнадцати.

— Назовитесь. Имя и полк. — Дэннис ответил, и часовой сказал: — Проходите.

Дэннис углубился в кустарник. Почва под ногами стала песчаной. Продираясь сквозь заросли, он слышал голос Чарли. Пройдя около пятидесяти ярдов, он вышел к лагерю: множество двухместных палаток на поляне, ружья в козлах. Северяне… Большинство из них без кителей, но все в шляпах. Все выглядели как бывалые ветераны, некоторые даже курили трубки. Голос Чарли говорил, что этими сборами они оживляют прошлое в настоящем, и Дэннис чувствовал, что этот момент он запомнит.

Портил картину только грузовик.

Старый, конечно, но не настолько.

Возле грузовика, в кузове которого были картонные коробки, 55-галлонный деревянный бочонок и, похоже, палатки и постельные скатки, собралась группа из двадцати или больше солдат. Они смотрели на Джона Роу. Тот в полном обмундировании стоял в грузовике возле откинутого заднего борта.

Джон Роу говорил:

— Я не собираюсь здесь произносить речь о том, как должны выглядеть солдаты времен Гражданской войны, и разбирать мелкие несоответствия вашей формы оригинальному пошиву. Обратите внимание, что у некоторых из вас шов на ширинке слишком широкий.

Похоже, он все же произносил речь. Солдаты молча смотрели ему в рот — слушали.

— С этим можно зайти далеко, — продолжал Джон Роу. — Кое-кто из заядлых участников может захотеть, чтобы мы стреляли настоящими пулями, чтобы некоторые получили настоящие ранения. Или хотя бы свалились с дизентерией… Разумеется, во время исторической реконструкции мы не испытаем всего ужаса настоящей битвы. Мы не увидим, как наших товарищей поливают безжалостным свинцовым градом. Поэтому не стоит слишком налегать на достоверность. Но в то же время я не желаю видеть на территории этого бивака всякого вида мусор и пустые пластиковые бутылки. Я на этом настаиваю.

Дэннис подошел к группе, и Джон Роу заметил его. Полковник Джон Роу не повел и бровью. В форме кавалерийского офицера, в шляпе с полями, заколотыми с одной стороны, он будто сошел со страниц исторической книги.

— Солдат, где твое ружье? — спросил он, и Дэннис, который чуть не кивнул и не сказал «здравствуйте», остановился как вкопанный. Джон Роу никак не показал, что узнал его.

У Роберта были ружья. Дэннис хотел уже сказать, что оставил его дома, но передумал:

— Я его еще не взял.

Полковник Роу спросил:

— Ты, наверное, хотел сказать: «Я его еще не взял, сэр»?

Дэннис ответил:

— Да, сэр.

— По какой причине ты не сделал этого?

— Я спешил отметиться в лагере, сэр…

— Это бивак, солдат, а не лагерь.

— Да, сэр.

— В следующий раз, когда попадешься мне на глаза, думаю, у тебя будет ружье. Полагаю, я больше никогда не увижу тебя без ружья. Кроме тех случаев, конечно, когда ружье будет в козлах, как полагается.

Дэннис снова сказал:

— Да, сэр. — Он входил во вкус и чувствовал себя героем военного фильма, который сам же и смотрел.

Джон Роу, прежде чем продолжить, окинул взглядом ряды своих солдат:

— Старший сержант выдаст вам довольствие на два дня. За него вам надо благодарить администрацию отеля и казино «Тишоминго». Уверен, они надеются, что, как только мы тут закончим, вы пойдете к ним и проиграете там все свои деньги. Кто-нибудь из вас знает, каково было жалованье у рядового Союзной армии во время Гражданской войны?

Кто-то в толпе сказал:

— Шестнадцать долларов в месяц, сэр.

Дэннис подумал, что парень переигрывает.

— Верно, — сказал Джон Роу. — А теперь разгрузите этот грузовик, чтобы мы могли убрать его отсюда. Он портит все впечатление. Здесь у нас, кому не хватает, двухместные палатки и спальные скатки, состоящие из шерстяного одеяла и подстилки из пенорезины. В летнюю кампанию солдату больше ничего не требуется. Ночью будет тепло, поэтому вам не придется жаться друг к другу, чтобы согреться. Если я кого-нибудь увижу за этим занятием, я могу что-нибудь не то подумать, поэтому прошу воздержаться.