Следуя этой политике, Месьё должен будет стараться искупить присоединение своих полков к армии герцога Немурского, дозволяя произносить самые негодующие речи против их выступления и даже одобряя эти речи своим присутствием. Таким образом Месьё оскорбит Королеву, разъярит Кардинала, отнюдь не угодит принцу де Конде и не успокоит фрондеров. Все эти обстоятельства будут причинять Месьё тревогу, еще большую, нежели ныне, ибо причины, ее порождающие, будут множиться с каждой минутой, а развязкой трагедии станет возвращение человека, сгубить которого всем казалось столь просто, что возвращение его не может не покрыть нас позором. Я взял на себя смелость предложить Вашему Королевскому Высочеству средство против этих бедствий, и ныне вновь изъясню его, дабы записка, какую Вы приказали мне представить, была как можно более полной.

Ваше Королевское Высочество оказали мне честь несколько раз говорить, что главная помеха, препятствующая Вам избрать решительный путь, — а Вы сами признаете его необходимым, если только он возможен, — состоит в том, что Вы не можете поступить так, не порвав с Парламентом, ибо Парламент никогда не решится избрать подобный путь в силу приверженности своей к формам; тем более Вы не можете поступить так из-за принца де Конде, ибо, во-первых, и для него подобный путь невозможен, а во-вторых, Месьё со справедливым недоверием взирает на разнообразные интриги, какие не просто разделяют, но раздирают его партию. Оба эти соображения, без сомнения, весьма справедливы и разумны, они-то однажды уже и побудили меня предложить Месьё средство, которое, на мой взгляд, едва ли не безусловно защитит Ваше Королевское Высочество от этих двух и впрямь грозных и гибельных опасностей.

Средство это состоит в том, чтобы Месьё образовал третью партию, составленную из парламентов и больших городов королевства, партию независимую от иноземцев и даже открыто провозгласившую полную свою непричастность к их действиям и даже к действиям самого принца де Конде, поскольку он вступил с ними в союз. Для того, чтобы стало возможным прибегнуть к этому средству, Месьё, на мой взгляд, должен обдуманно и внятно изъяснить свой взгляд ассамблее палат, объявив, что, из уважения к Парламенту, он до сей поры принужден был действовать вопреки своему мнению, в ущерб своей безопасности и чести; он чтит похвальные намерения корпорации, однако напоминает, что двойственное ее поведение служит помехой действиям, предпринятым всем королевством против кардинала Мазарини; министр этот, предмет всенародной ненависти, попрал эту ненависть, опираясь на четырехтысячное войско, [462] которое торжественно препроводило его ко двору, потому что Парламент каждый день издавал постановления в его пользу, хотя, в то же самое время, произносил против него самые гневные свои речи; из приверженности к этой корпорации он, Месьё, сам действовал с большой осмотрительностью, которая на свой лад дала те же плоды, но, видя, как недуг усиливается, он более не может не изыскивать против него лекарств; недостатка в них нет, однако он желал бы согласить их с Парламентом, которому со своей стороны следовало бы взять наконец решительные меры к изгнанию Мазарини, ибо палаты уже много раз объявляли, что удаление министра необходимо для блага монархии; единственное средство добиться этого — вести войну по всем правилам, а вести ее по всем правилам означает действовать без оговорок; единственная оговорка, какую будет отныне принимать во внимание сам Месьё, касается врагов государства, — он торжественно объявляет, что не желает ни вступать с ними в союз, ни даже поддерживать с ними сношения; он не видит причин, чтобы ему воздавали хвалу за его твердость, ибо он сознает собственную силу и не имеет нужды в помощи иностранцев; по этим соображениям, и еще более потому, что союз с иностранцами всегда способен нанести ущерб монархии, он не одобряет и не поддерживает содеянное в этом отношении принцем де Конде, но во всем остальном он более не намерен осторожничать и будет поступать как Принц, собирать войска и деньги, распоряжаться казной, изымать суммы, поставленные сборщиками налогов, и обходиться как с врагами с теми, кто вздумает этому противиться где бы и как бы то ни было. Полагаю, Ваше Королевское Высочество может прибавить, что Парламент должен понимать: народ Парижа так предан Месьё, что ему, Месьё, легче исполнить свое намерение, нежели рассуждать о нем, но уважение к палатам побудило его уведомить Парламент о своем решении, прежде чем объявить его в Ратуше, куда он намерен отправиться тотчас после обеда, чтобы сделать необходимые распоряжения. Я умоляю Месьё вспомнить, что, когда я предложил ему это решение, я взял на себя смелость поклясться своей головой, что подобная речь (а ее должны сопроводить соответственные обстоятельства, которые я тогда же перечислил, а именно: собрания дворянства, духовенства и народа) не встретила бы ни слова возражения. Я шел далее того, и, помнится, говорил ему, что Парламент, который вначале одобрил бы Месьё из одного только удивления, назавтра поддержал бы его от полноты души. Так уж устроены корпорации, и я не встречал еще ни одной, которую трех- или четырехдневная привычка не заставила бы почитать естественным даже то, к чему вначале ее принудили. Я доказывал Месьё, что, когда он придаст делу такой оборот, ему не придется более опасаться, что Парламент от него отступится, что его предадут интриганы из партии принцев, ведущие переговоры с двором, ибо собственный и самый важный интерес тех, кто в Парламенте защищает интересы двора, будет состоять в том, чтобы скрыть свое мнение; ибо сам принц де Конде окажется в столь большой зависимости от Вашего [463] Королевского Высочества, что главной его целью будет всячески стараться поладить с Вами; на мой взгляд, если Месьё изберет этот путь, то в силу общего состояния дел, могущества самого Месьё, чувств, выраженных народом, и тайных сношений, какие Месьё сможет сохранить с Принцем, ему не придется опасаться, что Принц примирится с двором. Вашему Королевскому Высочеству как никому другому известно, что Вы — полновластный повелитель парижского народа; стоит Вам заговорить решительным тоном, подобающим сыну французского Короля, и притом сыну Короля, стоящему во главе могущественной партии и сознающему себя ее вождем, ни в Парламенте, ни в муниципалитете не найдется ни единого человека, который дерзнул бы не только пойти поперек Вашей воли, но даже возразить Вам. Ваше Королевское Высочество без сомнения не забыли, что тогда же я предлагал Вам взять предварительные меры, не требующие ни времени, ни труда: собрать остатки войск Монтроза, распустить войска Нейбурга 459, подстрекнуть к выступлению восемь или десять крупнейших городов королевства. Месьё отверг этот путь, опасаясь его гибельных следствий для монархии. Дай Бог, чтобы тот, который Месьё избрал, не оказался более пагубным и чтобы смута, в какую он, без сомнения, ее ввергнет, не оказалась страшнее потрясений, при которых, по крайней мере, у кормила власти стоять будет сын французского Короля».

Я располагал в Париже по меньшей мере тремястами верных мне офицеров, да еще виконт де Ламе держал при себе две тысячи конников из войск Нейбурга. Я знал, что могу надеяться на Орлеан, Труа, Лимож, Марсель, Санлис и Тулузу.

Все это я написал за столом в библиотеке Месьё менее чем за два часа. Я прочитал свою записку Его Королевскому Высочеству в присутствии президента де Бельевра, который одобрил мои рассуждения и поддержал их с горячностью, куда большей, нежели та, какую когда-либо выказывал я сам. Разгорелся спор; Месьё уверял, что ему вовсе нет нужды поднимать столько шума (так он выразился), чтобы помешать Парламенту осудить выступление войск герцога Немурского, а этого осуждения он опасался всего более, ибо хотел присоединить к его войскам свои. Вы увидите, что тут он не ошибся. Я же ошибся еще и в другом, ибо вместе с президентом де Бельевром убеждал Месьё, что не в его силах помешать Парламенту привести в действие декларацию против принца де Конде, хоть палаты и постановили отсрочить ее исполнение, пока Кардинал не будет изгнан за пределы Франции; двор, однако, обнаружил в Парламенте столь мало охоты исполнить упомянутую декларацию, что даже не осмелился ему это предложить.