К тому времени, когда семья поселилась в Кросс Кат, Эстер Говард окончательно разочаровалась в своем браке. Хвастливый молодой врач, покоривший ее на водах, оказался неудачником. Она начала приписывать всевозможные положительные качества своему прежнему поклоннику из Голдтуэйта, как рыбак хвалит сорвавшуюся с крючка рыбу. Его дела, по слухам, шли в гору, в то время как у Айзека Говарда они становились все хуже и хуже.

Доходы доктора неуклонно уменьшались, и он вдобавок не особенно настаивал, чтобы его многочисленные должники платили по счетам. Иногда, к возмущению Эстер, он брал плату продуктами. Люди, знавшие доктора Говарда, подтверждают, что он не отказывал в медицинских услугах пациентам, которые не могли ему заплатить. Эстер часто ссорилась с мужем из-за его небрежного обращения с деньгами и нелепых планов быстрого обогащения, которые заставили его семью скитаться девять лет по всему Техасу. Доктор Говард с удовольствием менял места жительства, тогда как его супруга твердо решила осесть навсегда.

Хотя она должна была знать, что навязчивые сравнения редко приносят пользу, Эстер не упускала возможностей напомнить мужу о профессиональных и финансовых успехах решительного и расторопного джентльмена из Голдтуэйта, сетуя на неразумность своего выбора. После таких разговоров доктор пулей вылетал из дома, громко насвистывая, чтобы утихомирить свой гнев. Обычно в таком состоянии он отправлялся к кому-нибудь из друзей, дабы поведать ему о своих бедах и несчастьях.

Соседка Говардов Энни Ньютон, ныне миссис Дэвис, считает, что такие отношения родителей Роберта стали причиной многих его проблем.

«Миссис Говард была влюблена в одного молодого человека, они собирались пожениться. Но тут появился напористый молодой доктор, и она поспешно вышла замуж за него. Очень скоро она разочаровалась, и это чувство осталось у нее на всю жизнь. Она не любила мужа и не хотела, чтобы ребенок испытывал к отцу теплые чувства, она желала удержать его при себе. Мне кажется, если бы Роберт рос в иных условиях, он был бы совсем другим…

Думаю, что Роберт стал таким исключительно из-за отношений, сложившихся в его семье. Я хорошо знала его родителей, часто беседовала с ними. Конечно же, я прекрасно знала и мальчика. Говарды были несчастливы, но миссис Говард не хотела разводиться с мужем и продолжала жить с ним Она относилась к нему в общем-то неплохо, но он, да и все остальные, прекрасно знали, что ее сердце не принадлежит доктору. И поэтому Эстер сосредоточила все свои чувства на Роберте».

Эстер Джейн Говард уже не была той привлекательной девицей, за которой много лет ухаживал поклонник из Голдтуэйта. Теперь, в сорок с лишним лет, она стала женщиной с подорванным здоровьем, изнуренной тяготами существования в различных городах и деревеньках, каждый год жизни которой отпечатался на ее лице. Хотя ее фигура несколько усохла, она держалась хорошо, выглядела спокойной, уверенной в себе и продолжала походить на леди — «Истинная благородная южанка», как отзывались о миссис Говард ее знакомые. Когда она не занималась хозяйством, то заполняла досуг чтением.

Миссис Говард всегда приветствовала пациентов мужа с меланхоличной грацией. Ее дом содержался в безукоризненном порядке и, по местным меркам, был прекрасно меблирован, но она редко приглашала к себе соседей. Будучи прекрасным кулинаром, Эстер Говард почти никогда не звала друзей или коллег доктора к обеду, за исключением тех случаев, когда приличия требовали, чтобы прибывшим издалека пациентам предложили перекусить и освежиться. Редкие гости, бывавшие в доме Говардов, находили еду хозяйки приготовленной на городской манер и считали, что она важничает. Один из мальчиков Бэйкеров отмечал, что когда Эстер в сопровождении мужа и сына приходила к ним на ферму на воскресный обед, то отвечала на их гостеприимство разве что через год. «Своеобразная женщина», — оценивал он миссис Говард.

Полная погруженность в себя передалась от Эстер Говард и ее сыну. Не спуская с него глаз ни на минуту, она «просто жила для Роберта, а мальчик для нее». Это чрезвычайное внимание к сыну подогревалось постоянной неуверенностью Эстер Говард в том, что она состоялась как мать, и она постоянно опекала ребенка.

Поощряемая мужем, Эстер старалась защитить Роберта от любой боли или разочарования. Родители пытались оградить его от соприкосновения с чем-либо «неприятным», таким как секс, рождение детей, болезнь и смерть. Поскольку ребенок, которого постоянно оберегают от душевных волнений, не может научиться противостоять трудностям, Роберту никогда не удавалось справиться самостоятельно со своими страхами, ненавистью и гневом. Он во всем и всегда зависел от своей матери, и это не могло не иметь фатальных последствий.

Всю жизнь мать баловала Роберта, Частично это происходило потому, что он был хрупким, болезненным ребенком. Но подобное отношение не изменилось, и когда он стал старше.

Мать, которая сама ощущала себя зависимой от других, обратила все свое внимание на сына, и ее собственническая преувеличенная опека преумножала страхи, испытываемые мальчиком. Роберт слишком привык полагаться на то, что мать сможет разрешить все встающие перед ним проблемы, совладает с его бурными эмоциями Это поддерживало Эстер Говард. Она чувствовала, что ее самоотверженность оправданна, даже необходима, что она хорошая мать. Желание жертвовать жизнью ради любви к ребенку облагораживало существование миссис Говард и играло главенствующую роль в ее отношениях с сыном. С того дня, когда она подарила ему жизнь, и до самой его смерти она была не в состоянии отпустить от себя сына ни на шаг.

Миссис Говард писала своей няне в 1936 году, что, когда Роберт был маленьким мальчиком, он заявил ей: если она умрет, он умрет тоже. Эти слова, характерные для шестилетнего ребенка, оказались слишком памятными для миссис Говард, которая знала, что тяжело больна. Ребенок в таком возрасте не имеет четкого понятия о смерти, он не может воспринять мысль о своем собственном небытии. Надо полагать, что тогда Эстер, очарованная любовью своего сына, одобрила его решение улыбкой или жестом, не задумываясь о том, что имеет слишком серьезное влияние на Роберта.

Ни один ребенок не в состоянии осознать необратимость смерти. Как правило, подростки приобретают более реалистичные представления о ней, понимая, что когда-нибудь неизбежно лишатся родителей. Поэтому они начинают стремиться к независимости. Роберт, однако, так и не преодолел эту фазу развития. Его мать, разочаровавшаяся в любви, не имевшая, как она считала, в своем окружении равных ей людей, вовсе не желала отпускать от себя сына. Убедив себя, что усилия мальчика оторваться от ее юбки — всего лишь результат попыток ее мужа отобрать у нее ребенка, Эстер приложила все усилия, чтобы доктор проводил с сыном как можно меньше времени. В конце концов она выиграла эту битву и, одержав победу, предопределила судьбу Роберта.

Один из жителей Кросс Кат, знавший девятилетнего Роберта, описывает его как «маменькиного сынка». Одевавшаяся лучше, чем деревенские женщины, миссис Говард наряжала своего сына в белые рубашечки, тогда как местные мальчишки носили рубашки цвета хаки и штаны из джинсовой ткани. Одно это могло сделать Роберта «белой вороной», а он, кроме того, был робок и застенчив. Слабое здоровье только усугубляло его робость и отчужденность от сверстников.

Навязчивая забота его матери и полная зависимость от нее увеличивали ранний страх Роберта перед школой. Издевательства, которые он перенес, сделали его недоверчивым, а постоянное внимание матери наделило его верой в то, что он — центр вселенной. Мальчик никогда не чувствовал себя комфортно в школе. Даже когда в Кросс Кат, а позже в Баркетте и Кросс Плэйнс, его перестали дразнить и угрожать расправой, Роберт перенес свое бессознательное раздражение, вызванное материнской опекой, на своих учителей и других людей, наделенных властью. Много лет спустя он писал: