Майкл Карл ещё два раза взмахнул хлыстом и воспользовался шпорами. Серая прыгнула, стремясь уйти от шпор всадника, они пролетели через двор, прогремели по мосту и скрылись в лесу, прежде чем Майкл Карл осознал, что он действительно свободен.

Не решаясь свернуть в сторону, чтобы не заблудиться, он в рекордное для себя время проскакал по ведущей вниз тропе. И без всякого предупреждения столкнулся с теми, кого больше всего хотел бы избежать, — с людьми-волками, возвращавшимися в замок.

В темноте он почти миновал их, прежде чем они сообразили, что что-то не так. Кто-то попытался схватить за узду его лошадь, но Майкл Карл вновь воспользовался хлыстом. В свете факела промелькнули размахивающие руки и лица в масках, но беглец уже проскакал мимо и изо всех сил понесся вниз, в долину.

Серая обезумела от ужаса, и Майкл Карл больше не справлялся с ней. Он боялся, что на него спустят волков. Неожиданно свернув, серая оставила тропу и углубилась в лес. Юноша пригнулся, вжимаясь лицом в жесткую гриву, чтобы избежать ударов ветвей, которые хлестали его по плечам и однажды глубоко оцарапали щеку.

Теперь по нему стреляли, хотя, конечно, не могли увидеть в темноте. Целились по треску, с которым серая прорывалась сквозь подлесок. Но, в таком случае, они были отличными стрелками. Не одна пуля пролетела слишком близко хотя бы для относительного спокойствия.

Серая рывком, от которого закружилась голова, полусоскочила-полусползла с крутого склона и поскакала по каменистому дну ручья. И тут произошло несчастье. Кобыла споткнулась, Майкл Карл перелетел через её голову и упал лицом вниз в ледяную воду.

Серая взметнула голову, восстановила равновесие и ускакала, прежде чем Майкл Карл сумел ухватить свисающий повод. Оставалась надежда, что преследователи пойдут по её следу и позволят беглецу уйти незамеченным.

Он с трудом поднялся на берег в путаницу ивовых ветвей с набухшими почками, как раз когда на противоположном берегу появились первые люди-волки. Первый с криком направил лошадь по склону в ручей. Он был не один. За ним из-за деревьев показались ещё несколько темных всадников. Майкл Карл считал их, пока они с плеском переправлялись через ручей. И насчитал восемь.

Как он и надеялся, они пошли за серой, и, пока они не пустят по следу волков, он в безопасности. Юноша подождал, пока шум не стих вдали, и выбрался из укрытия.

Последний бросок серой совершенно лишил его представления о направлении. Он больше не знал, в какой стороне дорога или где гостиница Короны. Но все ручьи должны течь вниз, в долину, и, скорее всего, наиболее безопасно будет пойти по течению этой речушки.

Вода подсказала беглецу новую идею. Он где-то читал, что текучая вода уносит запах, и что иногда преследуемое животные, спасаясь от собак, идут по ручьям. Ни на мгновение не забывая об остром нюхе волчьей стаи, Майкл Карл ступил в быстрое, хотя и мелкое течение, и двинулся вниз по ручью.

Он слышал на удалении выстрелы и крики. Очевидно, серая все ещё благородно отвлекала внимание преследователей. Холод воды проник в сапоги и заставил тосковать о королевском купе, которое он так неразумно покинул всего несколько часов назад.

Но теперь он был свободен. Свободен ото всех. Генерал и граф решат, что его захватил Оборотень, а Оборотень решит, что принц попытается пробраться к своим сторонникам в Рейн. Ему же остается только затаиться и переждать, и он избавится ото всех них и, когда появится возможность, уедет из этой страны и вернется в Америку.

Конечно, существует одно препятствие. У него нет паспорта. Но он каким-нибудь образом сумеет обойти эту преграду. Даже если придется отправляться в Америку в качестве эмигранта из Морвании.

Вода в сапогах начала беспокоить юношу, и он вернулся на берег, сразу обнаружив, что идти в промокших сапогах — самое неприятное дело на свете. Несомненно, быть принцем не больно-то сладко. Но, по справедливости приходилось признать, что в своем последней приключении виноват он сам.

Майкл Карл уже начал гадать, куда приведет его этот ручей, когда услышал совсем близко топот и фырканье лошадей. Спрятавшись за деревом, он напрягал зрение, пытаясь разглядеть всадников.

Перед ним, не далее чем в двадцати футах, на поляну выехал человек-волк, а сзади, непосредственно за Майклом Карлом, треснула ветка. За ним охотились по всем правилам.

И тут он сделал худшее, что только мог. Потерял голову и бросился бежать. С диким криком человек-волк устремился за ним. Майкл Карл бежал вниз, в долину, хлюпая мокрыми сапогами. Он был уверен, что если бы смог добежать до гостиницы, то оказался бы в безопасности.

Тяжело дыша, юноша выбежал на открытое место и по неровной, в колеях, дороге устремился к огню. Случайно он вышел именно на дорогу к гостинице. За ним по пятам скакали люди-волки. Опасаясь, что они каждую минуту могут его настигнуть, Майкл Карл не оглядывался и продолжал бежать.

Почему-то преследователи затормозили. Возможно, собирались выкурить его, как лису из норы. Как только он показывался на фоне сугроба, кто-то из всадников стрелял, но пули, вероятно намеренно, пролетали мимо. Майкл Карл пошатнулся на повороте дороге и из последних усилий скрылся в кустах.

Он лежал лицом вниз в полузамерзшей грязи, слишком уставший, чтобы сделать последний рывок. Прямо перед ним стояла гостиница. Не в силах искать дверь, юноша подполз к ближайшему окну и всем телом рухнул в него.

Тупо ныло плечо. Раньше Майкл Карл не замечал этого, но, по-видимому, когда серая сбросила его, он ушиб руку.

— Конечно, я не возражаю против посетителей, — послышался холодный голос, — но обычный путь через дверь, не правда ли?

Майкл Карл приподнялся на локте. На него сверху вниз с улыбкой смотрел молодой человек с веселыми глазами и серыми усами. Тот самый безумный американец, который бросает вызов Оборотню, поднимаясь в его горы.

Но, прежде чем юноша смог ответить, раздался звон, и одно из оконных стекол разлетелось. Американец двумя шагами пересек комнату и захлопнул тяжелые ставни.

— Только не говорите мне, что это революция, — попросил он.

Майкл Карл осторожно сел. Обнаружив, что покрытые волдырями ноги ещё выдерживают его, он подполз к стулу.

— Нет, — пробормотал он, — мне жаль вас разочаровывать, но это не революция, а разбойники!

— Вы разбойник? — оживившись, спросил американец.

Беглец снова покачал головой.

— Нет, это вон те друзья с хлопушками. Их там восемь человек.

— Но они преследовали вас до самой гостиницы, — возразил американец. — А где же полиция?

— В том-то и дело, — устало сказал Майкл Карл. — Здесь нет полиции. Мне говорили, что между армией и Оборотнем нелады, но до сих пор верх был на стороне Оборотня. Он правит этой частью страны.

Американец радостно рассмеялся.

— Значит, он на самом деле существует, этот Оборотень?

Юноша со стоном опустился на стул.

— Если это не так, — ответил он, — значит, мне приснился кошмар.

— Но я считал, что он только против знатных.

Майкл Карл мельком глянул на себя в зеркало. Лицо в грязи и крови; крестьянская куртка, от которой за версту несет конюшней, порванная на плече. Неудивительно, что американец решил, что уж он-то не принадлежит к знати.

— Вы можете не поверить, — медленно ответил беглец, — но вы видите перед собой бывшего, очень бывшего капитана гвардии принца и рыцаря Морвании. К несчастью, я оказался настолько знатен, чтобы заинтересовать Оборотня.

— Вы американец, — не спросил, а заявил его собеседник.

— Да, — согласился Майкл Карл. — Американцем был и бывший наследный принц. Вот что бывает, когда помогаешь друзьям, — добавил он с жаром. — Майкл Карл Морванский был призван домой, чтобы править своей заброшенной страной, а я, как дурак, согласился стать его адъютантом. Если мне удастся отсюда выбраться, больше никогда дальше Атлантик-Сити не уеду. Я хочу вернуться, поселиться в Сент-Луисе и никогда не видеть океан, не слышать ни слова о том, что за ним.