— А что вы мне дадите за него? — спрашивает Хеверик.

Стали они предлагать за марала много добра и скота, но Хеверик от всего отказался:

— Отдам марала тому, кто себе палец на ноге отрубит.

Тогда старший зять отрубил на своей ноге палец и отдал его Хеверику. Тот завернул палец в платок и ускакал к Сарыг-Хая. Здесь он переоделся и стал, не торопясь, мальков ловить и сарану собирать.

Когда он вернулся, Золотая царевна стала его упрекать:

— Лентяй ты, Хеверик! Пока ты мальков ловил да сарану собирал, старший зять золотого марала добыл.

— Еще неизвестно, кто добыл золотого марала, — старший зять или я — Хеверик, — ответил он жене и лег спать.

Много ли, мало ли прошло времени, но вот однажды хан снова позвал к себе зятьев и говорит им:

— Прошу вас отправиться в дальние земли и привезти мне с края земли золотого оленя.

Старшие зятья тотчас же ускакали в дальние земли, а Хеверик зевнул и говорит хану:

— Коня у меня нет, ехать мне не на чем. Пойду я мальков ловить да сарану собирать.

Хан разгневался, Золотая царевна от стыда заплакала. А Хеверик тайком пробрался к Хурен-Хая, вывел оттуда Хурен-Калчана, переоделся в коричневую одежду и поскакал в дальние земли. Поймал он там золотого оленя.

На обратном пути он повстречал старших зятьев хана. Они сидели у потухшего костра и горевали — еда кончилась, а конца земли все не видно. Увидели они всадника с золотым оленем и обрадовались. Стали за оленя предлагать много добра и скота, но от всего отказался Хеверик.

— Отдам оленя тому, кто себе палец на ноге отрубит.

Тогда средний зять отрезал от своей ноги палец и отдал его Хеверику. Тот завернул палец в платок и ускакал к Хурен-Хая, переоделся и стал, не торопясь, мальков ловить и сарану собирать. Когда он вернулся, Золотая царевна стала его упрекать:

— Лодырь ты, Хеверик! Пока ты мальков ловил да сарану собирал, средний зять золотого оленя добыл.

— Еще неизвестно, кто добыл этого оленя, — средний зять или я — Хеверик, — ответил он и заснул крепким сном.

Много ли, мало ли прошло времени, но вот однажды опять хан к себе собирает своих зятьев и говорит им:

— Прошу вас отправиться в дальние земли и привезти мне с края земли золотого коня. После этого буду вас я по заслугам наделять своим добром и скотом.

Старшие зятья наперегонки помчались в дальние земли, а Хеверик зевнул и говорит хану:

— Не было коня у меня, и вы мне его не дарили. Не на чем мне ехать в дальние земли. Пойду я мальков ловить да сарану собирать.

Хан пуще прежнего разгневался, а Золотая царевна с досады заплакала горше прежнего.

А Хеверик тайком пробрался к Кара-Хая, переоделся в черную одежду и на Кара-Калчане поскакал в дальние земли добывать золотого коня.

Примчался Хеверик на край земли и спрятался у водопоя. Долго он ждал, пока прибежал золотой конь воду пить. Заарканил его Хеверик и помчался домой.

На обратном пути повстречал он старших зятьев хана. Они сидели у потухшего костра и спорили — кому из них больше ханского добра и скота достанется. Увидели они черного всадника с золотым конем и обрадовались. Каждый из них готов за коня все пальцы на ногах поотрубить, но Хеверик не соглашается:

— Золотого коня я, Хеверик, вам не отдам. Сам поведу к хану.

Разгневались старшие зятья, стали грозить Хеверику, но он и слушать их не стал. Спрятал он в Кара-Хая Кара-Калчана, переоделся в старую войлочную куртку и повел золотого коня к хану. А старшие зятья уже нажаловались хану, будто Хеверик украл у них золотого коня, и хан собрал свою свиту судить младшего зятя.

— Тебе нужно голову отрубить, — говорит хан. — Ты три раза не выполнил моего приказа ехать в дальние земли, да еще осмелился украсть золотого коня у старших зятьев.

Не испугался Хеверик этих слов и говорит спокойно:

— Прежде чем скот убивать — у него кровь берут. Прежде чем голову у человека рубят — ему слово дают.

— Ну, говори. Послушаем твое последнее слово, — разрешил хан.

— Золотого марала я, Хеверик, поймал, а не старший зять. За марала он мне палец ноги отдал.

— Это правда? — спросил хан старшего зятя.

— Врет он! — закричал старший зять.

— Сними идыки, — приказал хан.

Снял зять идыки, и все увидели, что не хватает у него на ноге одного пальца.

— Это я на охоте пулей себе отстрелил!

Тогда Хеверик развернул платок, и все увидели недостающий палец.

— И золотого оленя я, Хеверик, поймал, а не средний зять. За оленя он мне палец ноги отдал.

— Это правда? — спросил хан среднего зятя.

— Врет он! — закричал средний зять.

— Сними идыки, — приказал хан.

Снял зять идыки, и все увидели, что не хватает у него на ноге одного пальца. Стал было средний зять оправдываться, но Хеверик развернул другой платок и показал всем недостающий палец. Тут старших зятьев с позором изгнали из ханского аала, а Хеверика хан наделил добром и скотом.

Хеверик пошел к Сарыг-Хая, вывел оттуда Сарыг-Калчана и отдал его вместе с желтой одеждой и шапкой из соболя старшему брату.

Потом он пошел к Хурен-Хая, забрал хранимое там добро и Хурен-Калчана и отдал все среднему брату.

После этого он пошел к Кара-Хая, вывел оттуда Кара-Калчана, переоделся в черный шелковый халат, в черные идыки, надел соболью шапку и поехал к своему чуму. Увидела его Золотая царевна и стала у него прощения просить:

— Понапрасну я тебя лентяем считала, лодырем называла. Прости меня.

Простил ее Хеверик. Долго и счастливо жили они.

Было это тогда, когда озеро Сут-Холь еще было маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула — маленькой сопкой.

Жил был молодец по имени Тон Аралчын. Родители его были старые-престарые, если завтра — то рано утром умрут, если сегодня — то поздно вечером.

После Тон Аралчына младших братьев не родилось, до него — старших братьев не родилось, — был он один. Когда отец стар стал, передал ему коня Хулук-Бору — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и стрелу золотую с орлиным пером.

Однажды Тон Аралчын поехал на новое кочевье — через шесть перевалов, через шесть рек. Поставил юрту на новом месте, насобирал хворосту старикам и отправился с арканом в горы.

Долго охотился — ничего не поймал.

Пошел тогда Тон Аралчын в белую пещеру к мудрому отшельнику.

— Знаю, знаю, зачем ты пришел ко мне, — сказал почтенный старец. — Помогу твоей беде.

Достал он из огромного сундука шестидесятисаженный аркан и подал Тон Аралчыну:

— Вот тебе мой дар. Куда ни забросишь — всегда добыча будет.

Поблагодарил Тон Аралчын доброго старца и отправился на Арзайты-гору.

Закинул молодец аркан, и поймалась в него красавица Тоолай-Чечен — дочь Курбусту-хана, излучающая свет луны и солнца.

Полюбилась молодцу красавица, и стали они жить вместе.

Прослышал Дошкун-хан о красавице Тоолай-Чечен, захотел сам на ней жениться и потребовал Тон Аралчына к себе.

Сел молодец на Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и прибыл в аал хана.

Привязал он коня к золотой коновязи, открыл одной рукой белую дверь юрты, которую шестьдесят человек не могли вместе открыть, и поздоровался с ханом.

— Ну, Тон Аралчын, первый ты среди моих подданных. Поезжай в дальние земли в царство Шулбуса. Кроме тебя, никто не сможет прекратить там войну. Выполнишь мой приказ — награжу тебя.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, — ответил он и вернулся домой.

Спрашивает его Тоолай-Чечен:

— Зачем, муж мой, тебя вызывал хан?

Рассказал он ей все.

— Обманул тебя хан, на верную смерть посылает. Туда даже звери, имеющие крепкие копыта, не добегают; птицы, имеющие большие крылья, не долетают. Не покидай свой аал.