Может ли кто наверное знать наш завтрашний жребий?

Только вчера мы тебя видели с нами, Хармид.

С плачем сегодня тебя мы земле предаем. Тяжелее

Здесь Диофонту-отцу уж не изведать беды.

Если ты в Кизик приедешь, то сразу отыщешь Гиппака,

Как и Дидиму; ведь их в городе знает любой.

Вестником горя ты будешь для них, но скажи, не скрывая,

Что подо мной погребен Критий, любимый их сын.

«Здесь погребен Харидант?» — «Если сына киренца Аримны

Ищешь, то здесь». — «Харидант, что там, скажи, под землей?» —

«Очень темно тут». — «А есть ли пути, выводящие к небу?»

«Нет это ложь». — «А Плутон?» — «Сказка». — «О, горе же нам…»

Кто бы ты ни был, прохожий, узнай: Каллимах из Кирены

Был мой родитель, и сын есть у меня Каллимах.

Знай и о них: мой отец был начальником нашего войска,

Сын же искусством певца зависть умел побеждать.

Не удивляйся, — кто был еще мальчиком Музам приятен,

Тот и седым стариком их сохраняет любовь.

Эти стихи Архилоха, его полнозвучные ямбы —

Яд беспощадной хулы, гнева кипучего яд…

Новой дорогой пошел Феэтет. И пускай ему этим

Новым путем до сих пор, Вакх, не дается твой плющ,

Пусть на короткое время других восхваляет глашатай, —

Гений его прославлять будет Эллада всегда.

Счастлив был древний Орест, что, при всем его прочем безумстве,

Все-таки бредом моим не был он мучим, Левкар.

Не подвергал искушенью он друга фокидского, с целью

Дружбу его испытать, делу же только учил.

Иначе скоро, пожалуй, товарища он потерял бы.

И у меня уже нет многих Пиладов моих.

Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник

Зайца иль серны следов. Инею, снегу он рад…

Если б, однако, сказали ему: «Видишь, раненный насмерть

Зверь здесь лежит», — он такой легкой добычи б не взял.

Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим,

Что же доступно, того вовсе не хочет она.

Кикликов стих ненавижу; дорогой идти проторенной,

Где то туда, то сюда толпы бредут, не хочу.

То, что нравится многим, не мило мне; мутную воду

Пить не хочу из ручья, где ее черпают все.

«Ах, как Лисаний красив, ах, дружок!» — не успеешь промолвить,

Ахнет и Эхо: «Ах, друг! Это другой уж сказал!»

Что за чудесное средство нашел Полифем для влюбленных!

Геей клянусь я, Киклоп вовсе не так уже прост.

Делают Музы бессильным Эрота, Филипп, и наука

Лучшим лекарством, поверь, служит от всех его зол.

Думаю я, что и голод, при всей его тяжести, тоже

Пользу приносит одну: он отбивает любовь

К юношам. Вот что дает нам возможность бороться с Эротом,

Вот что способно тебе крылья подрезать, шалун.

Мне ты не страшен ничуть, потому что и то и другое

Средство чудесное есть против тебя у меня.

Менит из Дикта в храме сложил свои доспехи

И молвил: «Вот, Серапис, тебе мой лук с колчаном:

Прими их в дар. А стрелы остались в гесперитах».

Труд Креофила, в чьем доме божественный принят когда-то

Был песнопевец, скорблю я о Еврита судьбе,

О златокудрой пою Иоле. Поэмой Гомера.

Даже слыву. Велика честь Креофилу, о Зевс!254

Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он

Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.

Феб, начавши с тебя, вспомяну о славных деяньях

Древлерожденных мужей, что, следуя воле державной

Пелия,255 на крепкозданном Арго256 промчались сквозь устья

Понта меж черных скал,257 за руном золотым устремившись.

Было предсказано Пелию, что ожидает в грядущем

Лютая доля его: быть убитым по злому совету

Мужа, кого средь народа узрит он в одной лишь плеснице.

И невдолге Эзонид по реченью правдивому бога

Переходя чрез Анавра258 холодные воды, плесницу

10 Только одну сохранил среди ила, другую ж оставил

В иле глубоком завязшей у самого устья речного.

К Пелию в дом он пришел, чтоб участвовать в пире, который

Тот в честь отца Посейдона свершал и прочих бессмертных,

Лишь о богине одной позабыв, пеласгической Гере.

Как увидал его Пелий, так сразу приметил, и скорбный

Плаванья труд для Язона надумал, чтоб тот или в море

Или средь чуждых людей возможность возврата утратил.

Дней минувших певцы прославляют корабль, возглашая,

Что его выстроил Aрг по советам богини Афины.

20 Я же о роде теперь и об имени славных героев

Речь поведу, о долгом пути, о делах, совершенных

В странствии… Пусть мою песнь разгласят Аонийские сестры.

Первым Орфея помянем: его ведь сама Каллиопа, —

Так молва говорит, — родила, насладившись любовью

Недалеко от Пимплейских высот с Эагром-фракийцем.259

И говорят про него, будто он некрушимые скалы

Звуками песен умел чаровать и потоки речные.

И, словно памяткой песни его, у Фракийского мыса,

Около Зоны,260 стоят тесным строем, друг друга касаясь,

30 В пышном уборе дубы: их некогда вслед за собою

Лирой чаруя своей, низвел он с гор Пиэрии.

Был он таким, и его, в Пиэрии бистонской владыку,

Принял к себе Эзонид, покорный Хирона советам,261

Дабы помощником был он ему в трудах предстоящих.

Прибыл к Язону и Астерион; рожденный Кометом,

Подле бездонных пучин Апидана, он жил по соседству

С горным Филлейским хребтом, в Пиресии; вместе несутся

Там Апидан многоводный и с ним Энипей светлоструйный,262

Рядом сперва, а потом, подале, воды сливая.

40 Следом за ними пришел, Ларису родную покинув,

И Полифем263 Элатид, что среди многосильных лапифов