Унгерау: Откуда мне знать, что ей известно, а что нет?
И далее в том же духе. Бессмысленно было пытаться выяснить у этого субъекта хоть что-то, что могло бы представлять какую-то зацепку, с тем чтобы выстроить стройную картину, очертить круг подозреваемых и так далее. И следователь решил прекратить допрос, поскольку сама реакция Унгерау подводила к мысли, что и его не следовало исключать из числа подозреваемых. И наш следователь был не одинок в своих подозрениях, в особенности после того, как Доман поделился сомнениями насчет отношения отчима к падчерице.
Уже уходя, следователь поинтересовался у Унгерау, не знает ли тот, что Корина была на четвертом месяце беременности. На что Унгерау ответил:
– Не иначе как Фаби приложил руку.
– То есть Фаби – убийца? – не выдержал следователь.
– Я не об этом, я о том, что это от него она забеременела.
Вообще-то об упомянутом Фаби, то есть о Фабиане Хирщмюллере, мы были наслышаны, о нем сообщила в ходе допроса одна из коллег Корины, тоже участница телепередачи «Золотая осень». Фаби был приятелем Корины, их связь продолжалась уже несколько месяцев. О том, что Корина была беременна, ее коллега не знала.
Молодого человека допросили, причем я лично присутствовал на этом допросе. В конце концов и его нельзя было сбрасывать со счетов. Скажу наперед: у него было алиби. И хотя все сказанное мной раньше в отношении алиби применимо и к данному случаю, мы его на всякий случай проверили: Фабиан действительно был в это время в школе. Дело в том, что упомянутый Фаби был на два года моложе Корины, то есть ему было семнадцать лет и он посещал гимназию. Верзила под два метра ростом, но самый настоящий ребенок. Из тех, кого принято называть приличными мальчиками. Но, как говорится, чего только не бывает…
Так на чем я остановился? Ах да, алиби. Стало быть, Фаби в момент убийства находился в школе, и это было на самом деле так. Опросили учителей, одноклассников – все верно, в тот день класс Фаби даже писал контрольную, кажется, по математике; естественно, и Фаби тоже писал ее. Гимназия, которую посещал Фабиан Хиршмюллер, располагалась неподалеку от «Дойче музеум», следовательно, довольно далеко от места происшествия, так что ему ни за что не управиться бы, даже прибегнув к помощи вертолета.
И при этом, как уже выяснилось потом в ходе следствия, Корина была убита именно там, где ее и обнаружил бродяга по фамилии Айринг.
Самое поразительное, что и Фабиан не ведал о беременности Корины. Или просто прикидывался? Неужели этот мальчишка в свои семнадцать лет мог быть таким актером, что сумел разыграть искреннее недоумение, причем на фоне ужасной вести, повергшей его чуть ли не в слезы? В подобное я не верил с самого начала, то есть я верил, что Фаби – никакой не убийца.
Вероятно, вышло так, дорогие друзья, что я сбил вас с толку. Следовало сразу сказать, что взятый у Фаби анализ крови на ДНК напрочь исключал его отцовство. В точности так же отпадал и герр Унгерау. Можете себе вообразить, каково пришлось полиции заставить этого буддиста-марксиста сдать капельку своей личной уникальной крови на анализ. Так что в жизни Корины существовал еще один мужчина. Может, именно тот, который преподнес ей золотую цепочку? Подобный презент не потянули бы ни буддист-марксист Унгерау, ни гимназист Фабиан Хиршмюллер. Может, именно этот мужчина и есть убийца и Корины, и ее нерожденного ребенка?
Как я уже говорил, во время моего визита к герру Доману я был приятно удивлен, даже поражен уровнем культуры этого человека, решившего посвятить себя столь малопочтенному занятию, каковое представляет собой шоу-бизнес. Но видавшему виды прокурору не так-то легко пустить пыль в глаза. И в тот раз я, невзирая ни на что, все же поинтересовался у герра Домана, где он находился в момент убийства.
– В Берлине, я поехал туда на совещание. Предстояло обсудить концепцию одной будущей передачи, которая, по моему разумению, не выдерживала критики. Так тогда мне ответил Доман.
И не солгал. Скрытно предприняв проверку, мы выяснили кое-что о телеведущем. И при этом выяснилась одна любопытная деталь: герр Доман страдал, что называется, аэрофобией. До смерти боялся летать. Есть довольно много людей, испытывающих непреодолимый страх перед современными реактивными лайнерами. И эта боязнь в конце концов и определила его судьбу… Роковым образом. Видите, я ненароком выдал вам, кто и был убийцей. Дело в том, что Домана опознал один таксист…
Дело было так. Вскоре после того как Корина попала к нему в помощницы, у них завязался роман, который, как принято говорить, возымел последствия. Вполне возможно, хотя нам уже не суждено этого узнать, что Доман обещал девушке золотые горы – в минуты блаженства чего только не обещает мужчина, в особенности если он намного старше своей пассии, – а она, в свою очередь, восприняла это всерьез и, возможно, имела неосторожность пригрозить ему публичным скандалом в средствах массовой информации, а Доман, не видя иного выхода, решился на… в общем, задумал устранить девушку. Потому что всякое необдуманное действие в состоянии аффекта после бурного выяснения отношений или в припадке ревности исключалось. Доман все тщательным образом распланировал.
Причем так, чтобы на его особу не падало и тени подозрений.
Доман знал, что в тот самый вторник ему предстоит быть в Берлине и что он, как обычно, отправится туда на скором поезде «Интерсити» через Нюрнберг и Лейпциг, мимо дорогого моему сердцу Наумбурга – очень удобный маршрут, прямой, без единой пересадки и в целом куда приятнее, чем на этих гудящих самолетах, где тебя явно не балует сервисом «Люфтганза». И упомянутый поезд «Интерсити» после отправления с мюнхенского вокзала делает краткую остановку в Пазинге.
Когда у меня возникли подозрения насчет Домана, я побеседовал с одним кондуктором поезда, и тот рассказал мне, что, мол, да, он помнит некоего странного герра, который настоял, чтобы его билет до Берлина был проверен и продырявлен компостером именно до прибытия в Пазинг. Ну, то, что железная дорога носится с пассажирами первого класса, как дурень с писаной торбой, факт общеизвестный, и кондуктор, разумеется, пошел навстречу пожеланиям Домана.
Но Доман вышел еще в Пазинге. Оттуда он вызвонил Корину и, наверняка что-то пообещав, к примеру, покаяться за прошлые грехи, заверив ее в том, что «все будет как раньше», убедил ее приехать в Пазинг. Вероятно, все так и случилось, но, как вы сами понимаете, меня рядом с ним не было. И потом в утренний час, когда в парке относительно мало людей, он и решил накинуть ей удавку на шею… Все это происходит очень быстро, мне докладывали судмедэксперты, и, главное, без лишнего шума.
После этого Доман вышел на какую-то из близлежащих улиц, не знаю, на какую именно, поскольку в Пазинге ориентируюсь плохо, так вот, эта улица проходит мимо парка у площади Мариенплац и ведет к Гаутингу; он намеревался уехать и совершил одну из тех роковых ошибок, которые на каждом шагу подстерегают злоумышленника, – вместо того чтобы спокойно взять машину на Мариенплац, он решил вскочить в одно из случайно проезжавших незанятых такси, чтобы отправиться в аэропорт. Как видите, он позабыл и об аэрофобии (видимо, другого рода страхи все же пересилили). А билет на самолет, как вы можете догадаться, был зарезервирован им заранее.
И вот шофер этого самого такси и узнал Домана, он потом сам явился к нам. Естественно, что человек, который выходит из леса при чемодане и просит быстро довезти его до аэропорта, запомнится без труда. К тому же если он, по выражению таксиста, из «звезд».
Да… Я прибыл в студию как раз в тот момент, когда шла запись передачи, которой было суждено стать последней для ее ведущего. С ордером на арест Домана в кармане я дождался конца – уже новая помощница вручила непременный букет очередной старушенции. Потом ко мне вышел сияющий Доман, и я заверил его, что его «золотая осень» пройдет за решеткой.
Услышав это, он померк.
