Баба-Яга и Луна вращались вокруг Странника, но маленький кораблик постепенно догонял спутник Земли, поскольку находился ближе к Страннику и летел по ближней, более низкой орбите.

Дон включил радар, внимательно следя за эхом импульсов, отраженных от поверхности Луны. Через несколько минут он пришел к выводу, что поверхность земного спутника подвергается далеко идущим изменениям, и процесс его уничтожения продолжается.

Неожиданно сильное эхо от неизвестной планеты свидетельствовало о том, что Странник был абсолютно гладким шаром.

Планета-выскочка, появившаяся неизвестно откуда! Это невероятно, однако, и очевидно! Дон Попытался вспомнить фрагменты прочитанных или слышанных им рассуждений на тему о подпространстве. Он припомнил гипотезу о том, что, входя в континуум вне измерений, внешней оболочкой которого является наша Вселенная, какое-то тело может прибыть к нам из далекого космоса без необходимости преодоления огромного разделяющего нас пространства. Но где среди неисчислимого множества звезд и галактик находится подпространство? Почему в нашей Вселенной должно быть подпространство? А может быть, пространство вне измерений имеет бесконечное множество трехмерных поверхностей, каждая из которых именуется космосом?

Но внутренний голос монотонно повторял:

— Земля и Солнце справа, за покрытым зелеными пятнами шаром. Они зашли десять минут тому назад и появятся через двадцать минут. Я пролетел только через Луну, а не через подпространство. Я не нахожусь в межгалактической темени, не всматриваюсь в созвездие в форме снопа или песочных часов, в то время как семь бледно-зеленых туманностей блестят у меня с правой стороны-.

Мерриам все еще был в скафандре, однако треснувший шлем он все же снял и бросил на пол. В шкафчике должен быть запасной.

— За работу! — решительно произнес он, но слова застряли у него в горле. Он отстегнул ремни, чтобы передвинуться в кресло поближе к экрану. В кабине было холодно и темно, но Дон не включал ни обогревателя, ни освещения и даже пригасил огни на пульте управления. В этот момент самым важным было видеть все как можно четче.

Вращаясь по внутренней орбите, он опережал Луну. Скопище звезд очень медленно вырастало на глазах, а черная глыба находившейся в затемнении Луны медленно отступала назад.

Внезапно ему показалось, что на фоне усыпанного звездами Млечного Пути он видит тонкие черные нити, соединяющие вершину Странника — скажем, северный полюс планеты — с выступающим краем Луны. Вьющиеся в космосе черные нити были едва заметны, подобно тому как бледно светящиеся звезды можно было увидеть, глядя не непосредственно на них, а куда-то вбок.

У Дона возникло чувство, что Странник, схватив и лишив свободы передвижения Луну, теперь принялся за него, создавая вокруг маленького кораблика черную паутину, желая в скором времени высосать из человека жизненные силы.

Черт! Не нужно думать о пауках!

Внутренний голос опять прорвался в сознание: «Солнце и Земля находятся за покрытым зелеными пятнами черным шаром, видимым с правого борта. Я лейтенант Дональд Бернард Мерриам из американских космических сил…»

На другой стороне континента, в пяти тысячах километров к востоку от места пребывания членов симпозиума, Барбара Кац, стоя спиной к Атлантическому океану, взглянула на Странника и подумала, что он похож на колесо с фиолетовыми спицами. Огромное колесо сделало четверть оборота, и планета столкнулась с горизонтом.

— О боже, дорогой! Это выглядит так, словно Странник вот-вот исчезнет, — обиженно произнесла Барбара, обманутая в своих ожиданиях и отчаявшаяся, что уже не увидит нового облика планеты и показывающуюся из-за нее Луну. — Ну что ж, посмотрим это по телевидению. Но… Будет ли вообще телевидение? — рассуждала она, с недоверием осматриваясь. Приближающийся рассвет, который должен был наступить на побережье Тихого океана через три часа, здесь уже освещал небо.

— Я очень устал… проще… — начал Коллинс Кеттеринг III. Его голос звучал слабо, как никогда.

Барбара схватила его под руку. Старик, шатаясь, бессильно оперся на нее, однако он оказался не слишком тяжелым. Его тело под белым костюмом было сморщенным и легким, словно чешуйка насекомого, а запавшие щеки и покрытое морщинами лицо делали его похожим на индианку почтенного возраста. Барбара невольно почувствовала брезгливость, но тут же взяла себя в руки, понимая, что это ее собственный миллионер, о котором она должна заботиться и которого просто обязана полюбить. Она держала его осторожно, словно плечо старика было скорлупкой, которую можно было раздавить, не желая того.

Пожилая негритянка, одетая в серое платье с белым воротником и белыми манжетами, подбежала к ним и поддержала старика с другой стороны. Это поразило Кеттеринга и словно прибавило ему сил.

— Эстер! — закричал он, сильно опираясь на Барбару. — Я ведь давно приказал вам, тебе, Бенджи и Лин, отправляться спать!

— Где там! — рассмеялась негритянка. — Мы не можем оставить вас одного в темноте у телескопа, сэр. Прошу вас идти осторожно. Ваше пластиковое бедро устало, служа вам целую ночь. Оно может сломаться.

— Пластик не устает, Эстер, — слабым голосом ответил Кеттеринг.

— Конечно! Пластик не такой сильный, как вы! — заметила негритянка и вопросительно посмотрела на Барбару. Девушка решительно кивнула в ответ. Они прошли по толстому покрову травы, по трем сияющим чистотой бетонным ступеням и по длинной холодной кухне со старой большой плитой, на которой можно было смело готовить пищу для большого отеля.

На широких ступенях внутри дома Кеттеринг приказал им остановиться. Может быть, здесь, в огромном холле, где царил холод, мужчина вернулся мыслями к ночному небу.

— Мисс Кац, — начал он, — когда небесное тело находится высоко в небе, оно выглядит так, словно стоит, а когда оно восходит или заходит, создается впечатление, что оно лежит. Это же касается и созвездий. Я часто задумываюсь над этим..

— Нет, прошу вас, сэр! Вы должны отдохнуть, — прервала его Эстер, но миллионер, разозленный, передернул плечом, за которое его поддерживала негритянка, и продолжал:

— Я часто задумываюсь над тем, что является ответом на загадку сфинкса: — что утром ходит на четвереньках, в полдень — на двух ногах, а вечером — на трех? Это не человек, а видимое перед Собачьей Звездой созвездие Ориона, восход которого сигнализировал о разливах Нила.

При последних словах голос его задрожал, голова упала на плечо. Кеттеринг позволил женщинам отвести себя наверх. Барбара с удовольствием заметила, что старец опирается на ее плечо значительно сильней, чем на плечо негритянки, и подумала, что, пожалуй, она знает, почему вечером думаешь о трех и даже о четырех ногах.

Девушка и негритянка уложили старика в постель в темной спальне, еще более огромной, чем кухня. Эстер вытащила что-то из-под подушки и спрятала в выдвижную полку. Однако через мгновение она раздумала и показала Барбаре предмет, который хотела спрятать.

Это была изящная, довольно большая кукла с кудрявыми черными волосами, одетая в черное кружевное платье, черные чулки и длинные черные перчатки.

— Под полуднем следует понимать полночь, — с трудом пробормотал Коллинс Кеттеринг.

Эстер поверх куклы посмотрела на черные сапоги Барбары, на ее кудрявые черные волосы, на черный комбинезон и улыбнулась.

Барбара, несмотря на усталость и тревогу, тоже не смогла сдержать улыбку.

Пол смотрел через ворота Вандерберга-Два на майора Хамфрейса. Рядом с Полом стояла Марго, держа на руках Мяу, десять остальных членов симпозиума толпились за ними. Фиолетовые и оранжевые огоньки мигали на серебристой металлической сетке вокруг контуров их теней.

Точно такие же огоньки мигали и на водах Тихого океана, где Странник, стоявший до этого высоко в небе, уже начинал опускаться к спокойным водам. На его диске продолжал сиять знак, который Рама Джоан назвала мандалой. Но по мере того как планета вращалась, желтое пятно на западной части Странника увеличивалось, а пятно на восточной части уменьшалось. Странник заливал своим светом поросшее низким кустарником побережье, отчего на седеющем небе звезды казались с трудом различимыми.