— Джип не нужен. — Старик, который во время еды не произнес ни слова, наклонился вперед, чтобы встать лицом к костру, теперь умирающему в тлеющих угольках. Передняя часть его одеяла распахнулась, и Кори увидел то, что оно скрывало до этого. В его руках, находилось нечто, что Кори уже видел раньше — сумка из шкуры, которую он бросил обратно в сломанную корзину в расщелине. Старик держал ее так, словно это живое существо, которое нужно удерживать от бегства.

Мальчик не знал, расслышал ли Черный Лось его тихий судорожный вздох, когда он узнал эту вещь. Однако он не сомневался, что тот внимательно следит за ним.

— Магия, — голос старика оказался тонким и высоким. — Могучая магия. — Он остановился, словно ожидая от Кори какого-то комментария, но время шло, и Кори чувствовал себя все более и более неуверенно.

— Я упал, — торопливо проговорил он наконец. — Я поскользнулся и упал. Я не знал, что было в той яме, и я не собирался ломать корзину — или сделать что-нибудь не так! — Кори подумалось, что объясняться со старым индейцем так же нелегко, как наблюдать за танцором в маске. И его снова охватил испуг… столь же сильный, как и раньше.

— Ты дотронулся до него — до этого амулета!

Мальчик подумал, что это, должно быть, вопрос, и ответил:

— Да, но я не собирался сделать что-нибудь не так, сэр! Я упал, а потом он оказался подо мной. Я… я вынес его на свет только для того, чтобы посмотреть, что же это такое. Но затем я тут же вернулся назад и положил его в корзину… честное слово, я так и сделал.

— Ты прикоснулся. Очень плохо. Теперь нужно снова чистить.

Черный Лось прижал сумку правой рукой к груди, левая же исчезла под одеялом, а затем появилась, и пальцы его были сжаты в кулак… кулак, который сначала задрожал, а потом раскрылся над костром. Наверное, он что-то бросил в середину угольков, подумал Кори: вверх поднялась струйка дыма, которая вскоре превратилась в настоящую мутную колонну.

— Ты, — Черный Лось посмотрел на Кори, — касался. Теперь ты должен очистить его. Возьми сумку с амулетом, подержи ее в облаке дыма и держи крепко. Ты сделал ошибку — и теперь ее нужно исправить.

Это был приказ, которому Кори не мог не подчиниться. Он неохотно подошел к Черному Лосю, принял у него сумку и медленно направился вперед, затем, с трудом удерживая на вытянутых руках, поместил ее над клубящимся дымом. Темный столб разорвался и закружился спиралью над котомкой, завис над головой Кори. Мальчик почувствовал странный запах и попытался помотать головой в разные стороны, чтобы защитить от него глаза и ноздри. Однако ему не удалось этого сделать, дым становился все более и более густым, пока он уже ничего не мог видеть, кроме его клубов.

Кори моргнул, затем еще раз. Перед ним все еще поднимается дым, но он больше не наполняет ноздри и не причиняет боль полуослепшим глазам. Этот пар поднимается вертикальной колонной в небо — колонной какого-то сигнала. И он должен сделать что-то крайне важное. Руки его шевельнулись, и толстая сосновая ветка прорезала эту колонну, с определенным намерением разбивая ее.

Его руки!

Но ветку держат не руки, это лапы — с когтями и грубым коричневым мехом на них! А его тело… Он больше не стоит на двух ногах — он полусидит на задних круглых ногах с перепонками между пальцев. И все его тело покрывает густой мех.

Крайне испуганный, он попытался повернуть голову дальше, чтобы бросить взгляд за плечо. И увидел широкий плоский хвост, лежащий в пыли и помогающий ему удерживать равновесие, когда он стоит или, скорее, сгибается перед костром. Меха нет, только кожа.

Кори выронил сосновую ветку, поднес свои лапы-руки к лицу… чтобы прикоснуться к огромным резцам в пасти животного.

— Что…

Он произнес это, но в его собственных ушах прозвучал странный звук вроде щебетанья. И он теперь один — ни Черного Лося, ни хижины, ни джипа, ни загона, ни лошади. Даже долина не та. Он находится среди каких-то скал с небольшим очажком костра перед ним, и костер снова посылает сплошные клубы дыма в небо. Что случилось с ним — и со всем известным ему миром?

Кори опустился вниз, коснулся передними лапами скалы. Внезапно на него нахлынул дикий испуг, мальчик настолько ослаб, что не в состоянии был даже шевельнуться. Он закрыл глаза, прилагая все усилия, чтобы успокоиться. Так, теперь нужно только снова посмотреть, и все будет в порядке, как надо — он снова окажется в безопасности возле костра. Однако мальчик боялся открыть глаза, боялся, что это не сон, но нечто реальное. Но ведь такого не может быть! Это просто невозможно!

В конце донцов он принялся считать про себя: пятьдесят… сто… сто пятьдесят… — всякий раз говоря себе, что когда доберется до последнего числа, то посмотрит. При двухста он понял, что его страх уже достиг той точки, когда он может открыть глаза.

Перед ним все та же скала, и две мохнатые лапы лежат на ней. Если это и сон, то он все еще продолжается. Из горла Кори вырвался пронзительный крик, но звук, который он издал, ничем не походил на крик человека — это был гортанный вопль животного.

Снова опершись на мохнатые передние лапы он попытался еще раз оглядеться в поисках хоть какого-нибудь намека на объяснение случившегося. Пристально рассматривая свое новое пухлое тело, он только сейчас заметил, что на нем есть вещи, которые нельзя отнести к животному. Например, ленточка из выделанной шкуры, которая пересекает тело от одного плеча к противоположной ноге. Она усыпана небольшими, перекрывающими друг друга чешуйками, которые сверкают на солнце, и поддерживает что-то вроде коробки, сделанной из двух раковин, тщательно подогнанных друг к другу. И еще с внешнего края ракушечьей коробки свисают короткие нити с разноцветными семенами.

Возле костра валяется груда деревянных щепок, все с какими-то отметинами, но сделаны они не топором, а словно кто-то разгрыз их до такой длины. И рядом с ними лежит копье с деревянным древком и наконечником из кости, острым и опасным.

Копье тоже украшено в нижней части несколькими маленькими ракушками, висящими на нитях из травы или сорняка. Протянув к нему руку, Кори обнаружил, что оно имеет длину и форму, как раз подходящую для его лапы, и ему легко держать его. Должно быть, оружие действительно предназначается для использования зверем.

Но чье это тело? Не его же!

Вновь страх проник в его душу, и мальчику захотелось сорваться с места, как он уже бежал от реки, когда койот появился перед ним на берегу, наблюдая за человеком.

Река… вода… Он должен добраться до воды! Она обещает безопасность, там можно спрятаться. Вода!

Кори, все еще держа копье в лапе, отвернулся от сигнального костра и пошел среди скал, ища проход, чтобы добраться до обещающей безопасность реки. Он не понимал, откуда у него такая уверенность, что вода где-то поблизости — он был просто убежден в этом, и что он должен немедленно добраться до нее, иначе столкнется с какой-то серьезной опасностью.

Он нашел наконец узкую щель в утесах, похожую на проход-врата, и поспешил протиснуться сквозь нее. Постепенно мальчик к некоторому своему удивлению понял, что идет он не совсем естественно на своих четырех лапах, хотя, вроде бы, его тело животного предполагает, что это лучший способ путешествовать для него, однако задние лапы все время спотыкаются, а держать тяжелый хвост слегка приподнятым, в попытке уберечь его от волочения по земле, довольно трудно, и тот иногда больно шлепает по камням.

А кустарники и редкие разбросанные деревья — здесь они намного выше тех, что он помнил. А может, это он стал меньше ростом? Кори следовал по какой-то тропе на земле, где оставались отпечатки множества лап и копыт, которые вели вниз по склону.

Вода… Он уже мог чувствовать ее! Быстрее перебирать лапами Кори в своем новом теле не мог. «Чувствовать воду?» — спросил он: себя какой-то частью сознания. Невозможно чувствовать воду. Можно слышать ее течение, можно видеть ее, пробовать на вкус, но только не чувствовать. Нет, ты чувствуешь ее, уверенно ответило его новое тело.