Так что этот белый пух — знак Белого Орла и драгоценный символ огромной силы. И сейчас, держа его в лапе, Желтая Ракушка вновь обрел надежду, хотя еще слабую; он понял, что теперь может попытаться. Поэтому, выползая из норы, он захватил с собой этот клочок пуха.

А теперь — найти место повыше. Он приподнялся, оглядываясь. Дальше к востоку берега реки скалистые. Сейчас ничего выше их бобр не видел. И нет надежды вернуться вовремя к горам или даже к подножию холмов. Только одно ободрило его — поднявшийся и постоянно усиливавшийся ветер, который теперь треплет его мех.

Торопясь исполнить свой план и найти то место, куда отправился Изменяющийся вместе с магической сумкой, Желтая Ракушка почти утратил осторожность. И лишь громкий лай, который донесся со стороны прерии, напомнил ему, что он не должен забывать об осторожности в этом месте, опасаться охотников, которые могут в любой момент возвратиться. И, похоже, именно это сейчас и происходит: после последнего лая от нор деревни пронеслись эхом возгласы, и бобр увидел самок и детенышей постарше, собирающихся и охваченных возбуждением; более молодые устремились в его сторону, чтобы встретить возвращающихся воинов.

Разбежавшись, что весьма трудно для его тяжелого тела, Желтая Ракушка помчался со всей скоростью, какую только мог развить, в направлении реки, скрываясь за зарослями травы и кустарника, надеясь достигнуть реки на востоке на достаточном расстоянии от деревни.

Скоро он совсем запыхался: передвигаться по земле тяжело, но страх, охвативший его, толкал на все более и более энергичные усилия. Хор лающих голосов сзади перешел во что-то напоминающее песнопение, и бобру показалось что он слышит в нем торжество. Наверное, воины деревни возвращаются после битвы или успешного набега — во всяком случае ясно, что им есть чем гордиться.

Желтая Ракушка не останавливался, чтобы оглянуться назад, и не видел ничего, кроме земли в непосредственной близости от себя. Только бы добраться до воды… И, как это было вчера, необходимость в воде сейчас снова подхлестывала его.

Неподалеку от ручья располагался скалистый холм, который он выбрал в качестве места, чтобы попытаться использовать орлиный пух. Однако сейчас он не думал об этом: даже ночью эти охотники с равнин могут заметить его. Поэтому он заполз в первую же трещину, которую обнаружил среди этих шершавых камней, и начал карабкаться то вверх, то вниз, иногда с мучительной болью скользя по камешкам и гравию, попадая в расщелины между камнями, пока снова не выбрался к обрыву, где ниже протекал ручей.

Бережно взяв в пасть драгоценный клочок, Желтая Ракушка с благодарностью нырнул в воду, позволяя влаге омыть тело, не смея поверить даже в это мгновение, что ему удалось покинуть деревню, не вызвав тревоги. Может, могущество пророческого сна каким-то образом осталось у него, и поэтому так же, как койоты не видели его, когда он посетил тогда нору, так и сейчас ему удалось уйти, уже пребывая в телесной оболочке?

Он поплыл вверх по течению, готовый в любой момент нырнуть под воду в случае необходимости. Русло реки здесь суживалось, превращаясь в канал, проложенный между вздымавшимися вверх берегами из камня и затвердевшей на солнце глины. Бобр стремился насколько возможно увеличить расстояние между собой и лагерем, боясь любого звука за собой, который свидетельствовал бы о преследовании.

Но, наверное, койоты были настолько удовлетворены своей удачной охотой, что не замечали ничего другого. И снова он спросил себя, неужели они действительно убили бизона? Но ведь именно к ним благоволит Изменяющийся, так что такой успех вполне вероятен.

Рассвет застал его на куда более высоко располагавшейся земле, ручей теперь тек быстро и с силой, постоянно увеличивавшейся, так что ему все труднее и труднее было с ней сражаться. В конце концов бобр выбрался из тисков речки. Здесь не росли ни ольха, ни ива, не было и съедобных корней, и он пожалел, что не захватил с собой припасов. Однако теперь даже голод не мог заставить его повернуть назад.

Пух, когда он бережно достал из своей пасти, был почти такой же мокрый, как если бы бобр держал его в воде. Он с величайшей осторожностью поднес его к месту, где дул ветер, и попытался высушить. И, сделав это, Желтая Ракушка начал напевать речитативом, хотя голос его звучал не громче бормотания воды за его спиной:

Бобр снял с шеи остатки ожерелья и обвязал их одной лапой вокруг древка копья: это все, что он мог предложить. А потом он бросил копье с украшениями в небо изо всех сил, оставшихся в передних лапах. Копье поднималось, уносясь все дальше и дальше, и вот исчезло за каменной стеной. И Желтая Ракушка обрадовался этому: оно не упало назад на камни, насколько он мог видеть, а улетало все выше и выше. Наверное, Белого Орла заинтересовало предложенное ему, и он внимательно прислушался к пению.

По-прежнему держа в одной лапе пух, чтобы его обсушил ветер, Желтая Ракушка карабкался вверх и вверх, следуя направлению, в котором исчезло копье. Карабкаться было нелегко, и он тяжело дышал, полуоткрыв пасть, когда достиг вершины.

Предрассветное небо уже посветлело, и краски дня начали показываться на востоке. Речка здесь делала широкий изгиб, и теперь он видел, что течет она из источника, находящегося где-то на севере, а не на востоке, наверное, в тех же горах, где гнездится племя Штормового Облака.

Бобр еще раз пропел речитативом свое воззвание Белому Орлу. А из речной долины, по крайней мере так ему казалось еле-еле дул ветерок, такой слабый, что его нельзя считать настоящим ветром, хотя он и дует непрерывно.

И в этот поток Желтая Ракушка бросил пух. Ветерок подхватил его и унес на юг в сторону безлюдной пустыни, которая тянется по другую сторону речки. С твердой верой в то, что это на самом деле настоящий проводник, бобр отправился вслед за ним.

Было уже достаточно светло, чтобы четко видеть клочок пуха и следовать за его полетом. Но какой же маленькой казалась эта вещь, чтобы довериться ей… Впервые за много часов Кори думал своей частью сознания, а не частью Желтой Ракушки. Конечно же, он не может полагаться только на этот символ!

Однако из-за сильной веры в нее части сознания Желтой Ракушки Кори не мог ничего поделать. К его удивлению, этот пух вел себя так, словно он и в самом деле настоящий проводник. Дважды, устав, Желтая Ракушка останавливался и ложился на землю, тяжело дыша, не в силах продолжать путь. И тогда пух на время тоже останавливался и трепыхался среди каких-то высушенных на солнце и уже без листьев куч растительности, но тут же поднимался и уносился вперед, когда бобр был готов отправиться дальше своей шаркающей походкой. Наконец последний порыв ветра подбросил его вверх в яркое голубое и безоблачное небо, когда бобр подошел к краю какого-то водоема.

Возможно, это двойник расположенной в кратере горы твердыни орлов. Но в то время как та зеленая и окружена водой, вокруг этой — лишь одни пески да еще странные шероховатые колонны, вздымающиеся вверх, причем некоторые из них опрокинуты и лежат во всю свою длину.

Прямо перед ним находилось небольшое укрытие из шкуры, рядом с которым на земле суетится странной формы фигура. Она деловито похлопывает и растягивает лежащий на земле кусок глины. Время от времени она брызжет водой из тыквы на эту глину, но тут же возвращается к сдавливанию и растягиванию, замесу и раскатке.