— Поскольку, как вы заметили, нужно соответствовать правилам ведения войны, вы получите половину легиона и делайте с ним, что хотите. Но в час победы вы ответите за это.
— Старший брат, тогда я не буду искать способов уклониться от любых вопросов, которые могут быть мне заданы, — ответил Вень Пинь.
Он созвал своих офицеров и посыльных, приказывая тем, кого Ма Су отдал ему, приготовиться к походу. И кроме того он подозвал к себе жестом Мути и сказал:
— Не забыто и желание его превосходительства получить карту. И ты выполнишь это.
Мути отошел к посыльному и положил руку на его плечо. Тот, все еще глубоко дыша, посмотрел на него и Мути узнал его. Это оказался вовсе не местный житель — он видел разведчика во дворце, одетого в доспехи лучника, он был «глаза ми и ушами» императорских сил. Мути достал из седла тыкву и передал сосуд в руки воина, проговорив:
— Пей, старший брат.
Но, поднеся ее к губам, тот проговорил:
— Пустой идет чистая дорога в Рай и заполненной — темная дорога в Ад. Когда богомол охотится за саранчой, он забывает, что за ним самим охотится сорокопут.
— В Лихлючене рядом с легионом разбит лагерь Као Хсяня. — Мути вроде бы и не отдавал приказ, однако разведчик был умным человеком. И в этом утверждении для него нашелся смысл.
Он вернул тыкву, кивнул и исчез.
Отряды Ма Су уже вышли в поход, направляясь в сторону холма. Но Мути, снова прыгнув в седло, последовал за Вень Пинем.
Его куда меньших размеров отряд отошел на некоторое расстояние от холма, где люди Ма Су сейчас трудились, срезая деревья и наспех строя укрепления. Достигнув уровня дороги, Вень Пинь отдал приказ сделать то же самое. И пока его люди были заняты этим делом, Вень Пинь собственноручно на длинных бамбуковых планках (это означало, что послание имеет первостепенную важность) нарисовал карту местности, отметив положение своего отряда и отряда Ма Су. Он также составил короткий рапорт о том, что старший генерал решил относительно места сражения. Затем вложил связку планок в конверт и запечатал его печаткой кольца со своего большого пальца.
Потом Вень Пинь призвал к себе разведчиков и отослал их следить за продвижением войска Ссумы и за тем, что происходит у Ма Су на холме. Однако Мути уехал еще до этого, забравшись на коня, выбранного из-за его силы и скорости, и помчавшись, как ветер, обратно к форту, где базировались основные части армии.
Дважды он менял коней, но и время тоже шло, и только поздно ночью он, шатаясь от усталости, предстал перед Чуко Янем. Министр взял пакет с посланием у Мути, но не распечатывал его, пока не отдал приказ принести еду и питье и устроил так, что мальчика усадили и накормили. А потом он быстро прочитал послание Вень Пиня и сравнил эту карту с той, больших размеров, что до сих пор лежала на столе.
Затем министр бросил взгляд на Мути, который жевал пирог с маслом, пытаясь утолить чувство голода, пожиравшее все внутри него, но не слишком при этом забывая о приличных манерах.
— Дыня может скатиться с остроконечной крыши в двух направлениях, однако оба они ведут к падению. Высказанное даже шепотом дурное слово эхом отдается на сотню миль. То, что ты видел и слышал, не следует повторять.
Мути отложил в сторону наполовину съеденный пирог.
— Этот человек, властелин, и слеп, и туп.
Но если Чуко Янь не пожелал говорить с Мути, то он и не притворялся, что пытается оградить своих высших офицеров от знания всех последствий возможной катастрофы. Потому что находившиеся в комнате люди стали свидетелями никогда ранее не виденной картины — вид разгневанного Чуко Яня: он с такой силой ударил по поверхности стола, что могучее дерево гулко отозвалось. И такой страстный вопль вырвался из его горла, словно пламя изрыгалось из пасти дракона:
— И вот теперь невежество Ма Су и его бессмысленная гордыня уничтожат армию! Легко набрать тысячу солдат-новобранцев, но где найти хорошего генерала?
Офицеры, находившиеся в комнаты, переводили взгляды друг с друга и подходили поближе к своему начальнику. И Янь Ай, самый высокий по ранту, рискнул спросить:
— Что же такое ужасное случилось, ваше превосходительство?
— Из-за глупого неподчинения совершенно ясно отданному приказу мы, может быть, уже потеряли Чихтьень, а может, и больше. Ма Су рискнул поставить на кон в этом деле свою голову. Ладно, если он не умрет в сражении, то скоро узнает, что трещину в нефрите скипетра можно отполировать, но с трещиной в голове ничего нельзя поделать!
После этого Чуко Янь снова стал спокойным. Его рука вновь коснулась усов и принялась теребить волосинки в разные стороны, что всегда служило признаком глубокой задумчивости.
И тогда Янь Ай сказал:
— Я не слишком умен и не учился искусству войны. Но поставьте меня на место Ма Су, и тогда, возможно, не все еще окончательно погибнет.
Однако, когда министр согласно, с почти отсутствующим видом, кивнул и Янь Ай уже готов был отдать приказы своим подчиненным, вошел еще один посыльный, первый из многих других.
Но Мути, отпущенный наконец спать на свое удобное твердое ложе, не слышал новостей, с каждым разом все более ужасных, сообщаемых сперва министру, а уж затем, из уст в ухо, и так далее распространяемых по всей крепости. И когда мальчик поднялся, чтобы придти к своему властелину, он услышал сразу обо всем. Можно приказать проглотить язык одному, другому, но не шести или семи.
Как и предупреждал Вень Пинь, отряды Ссумы окружили холм, который Ма Су выбрал для строительства форта. Сам Ссума в маске вышел вперед осмотреть пост, который построили воины Ву. Однако яркий свет луны выдал его, и люди в крепости его узнали. И тогда, как сообщалось разведчиками, Ма Су рассмеялся и выкрикнул:
— Если он прислушается к совету фортуны, то не нападет на нас. Неосторожная крыса, которая вцепилась в кошачий хвост, должна быть готова к ударам.
После чего Ма Су отдал приказ своим людям проследить за тем, чтобы над холмом взвился красный флаг. Между тем отряды Ссумы подошли совсем близко, и теперь ручей с водой оказался в руках врага. А потом другой полк, пришедший из Вей, двинулся к отряду Вень Пиня.
Солнце снова встало, и людей на холме охватила жажда, которая становилась все более мучительной, когда наступили самые жаркие часы дня. Но пока что Ссума не начиная нападение, просто предоставил все дело жаре. И когда наконец Ма Су потерял терпение и поднял флаг, его люди не смогли двинуться вперед. Солдаты, облаченные в доспехи, так были изнурены жарой, что многие совсем ослабли и падали, задыхаясь.
Ма Су, охваченный сильным гневом, приказал, чтобы офицеры возглавили атаку, а кто откажется, того тут же, на месте, обезглавили бы. И когда трое или четверо погибли такой страшной смертью, люди действительно встали для решительной атаки вниз по склону холма. Но солдаты Ссумы уклонялись от встречи с ними лицом к лицу, приветствуя их издали дождем точно выпущенных стрел из луков. А вскоре Ма Су приказал солдатам отойти в крепость под ее защиту, пока не придет помощь. Однако Вень Пинь был отрезан от них, так что оттуда не могло прийти к ним спасение?
И тут вспыхнули беспорядки. Кое-кто из солдат пришел в ярость из-за того, что погибли офицеры, другие же сходили с ума от отсутствия воды. Некоторые даже сдавались врагу, чтобы напиться. А позже люди из Рей подожгли на склоне холма лес и кустарник. После чего отчаявшийся Ма Су был вынужден стремительно броситься на запад, а Чань Хо, возглавлявший передовой отряд Ссумы, загнал его в лагерь Ву Ена, далеко от края Чихтьеня. Грохот сигнальных барабанов остановил это преследование, когда солдаты Ву Ена в свою очередь ударили по врагу, заставив его отступить в сторону города.
Однако именно там Ссума и его сын приготовили для Ву Ена засаду, и Вень Пинь выступил им на помощь, чтобы вытащить своих товарищей из ловушки. И пока они сражались в поле, быстро передвигающиеся войска Ссумы, разделив их лагеря, опустошили их, и императорские отряды были отогнаны обратно к городу Лихлюченю, где Као Хсянь пришел к ним на помощь. Была предпринята ночная атака, и вот так на данное время и обстояли дела.
