Сигурд спрыгнул вниз прямо в середину этого отвратительного рва и Балмунгом начал разрыхлять землю, плотно утрамбовавшуюся под чудовищным весом дракона. Затем он передавал ее вместе со слизью вверх, Сигу, который относил ее подальше в суме, сделанной из плаща. И снова Регин-Мимир не принимал никакого участия в деле. Он сидел, скрючившись, словно огромный серый паук, застывшим взглядом окидывая долину, где вспыхивали яркими огнями драгоценности, между которыми ползал Фафнир, чтобы удостовериться в том, что ни одна, даже самая крохотная их часть, не исчезла.

Наконец они закончили работу: Сигурд уже мог полностью поместиться в выкопанной яме. Затем Сиг тоже спустился вниз и развернул свой испачканный в земле плащ над Сигурдом, подсыпал земли и разровнял ее, пока на его взгляд все не стало выглядеть так, как было до их прихода. После чего он подошел к Регину-Мимиру и коснулся его руки. Мастер-кузнец, казалось, пробудился от какого-то сна: еле поднявшись, он на негнущихся ногах пошел к лодке. В этот раз старик помогал мальчику, работая веслом, и они вернулись туда, где оставили Грейкелла и остальных коней. Лошади стояли, настороженно наклонив головы.

Теперь оставалось только ждать, и Сиг обнаружил, что это хуже всего. Наконец сумрак, который царствовал здесь весь день, сгустился еще больше, так что блеск драгоценностей на равнине усилился. И когда чудовищная тень Фафнира повернула от драгоценностей ко рву, Сиг с такой силой сжал свои посох, что ногти вонзились в дерево и руки заныли от боли. Это было жуткое зрелище — огромная чешуйчатая тварь ползла, извиваясь, в земляном рву. И Сиг знал теперь, что в его жилах течет отнюдь не кровь героя, как у Сигурда, и мучительно ждал, когда произойдет нападение на дракона.

А чудовище все ползло и ползло вперед, и вот рогатая голова показалась уже совсем близко от реки. Что если Сигурд задохнулся или раздавлен? Но конечно, он бы до этого успел напасть!..

И когда сердце Сига переполнилось страхом, передняя лапа дракона взметнулась вверх, а из горла вырвался крик, от которого задрожала земля. Хвост начал хлестать по земле, глубоко вбивая в ее поверхность камни, случайно попавшие под удар. Из открывшейся в брюхе дыры забила темная струя отвратительно пахнущей жидкости. Извиваясь всем телом, Фафнир свалился к реке, а затем голова его упала вниз, и он ударил ею по собственной ране, словно в наказание за мучения, которые та причиняла ему.

Изворачиваясь, крутясь, дракон пытался побороть смерть, его огромное тело еще раз приподнялось, а потом он рухнул в воду, и фонтаном бившая темная жидкость окутывала вонючей пеной его крылья, лапы с огромными когтями, чудовищный хвост. Вся вода вокруг забурлила, словно те, кто жил в ее глубинах, собрались здесь на пиршество, которого совсем не ожидали. Так началась вторая битва. Сиг понял, что не может следить за ней, и спрятал лицо в ладонях, пытаясь не слышать ужасных звуков сражения.

Благосклонная судьба не допустила, чтобы битва в реке нанесла какой-нибудь ущерб их лодке или унесла ее вниз по течению. Когда Сиг рискнул посмотреть, вода больше не волновалась, и мальчик помчался к лодке и приготовил весла.

— Мастер! — позвал он Регина-Мимира, который сидел неподвижно на скале, внимательно наблюдая за рекой со странной улыбкой на устах. — Мастер, мы должны отправиться за лордом Сигурдом!

— Ага. — Мастер-кузнец встал и, подойдя к лодке, взял одно из весел. Потом подстроился под ритм движений Сига, и они поплыли через реку.

Едва они коснулись берега, совершенно разбитого последними отчаянными усилиями дракона, Сиг выпрыгнул из лодки и побежал по рву, проложенному Фафниром: Сигурд до сих пор не выбрался из ловушки, и мальчик боялся, что случилось самое худшее — убив дракона, Сигурд сам погиб.

Ров наполовину заполняла темная кровь, вытекшая из тела Фафнира, и от нее исходила невыносимая вонь. Сиг уже приготовился нырнуть в нее, несмотря ни на что. Однако когда он добрался до места, где по его расчетам должна была находиться яма, там что-то зашевелилось. И из вонючего месива поднялся тот, кого он искал, настолько вымазанный грязью, что не походил на человека. И он шел, спотыкаясь и покачиваясь, словно раненый.

Каким-то образом Сиг вытащил своего господина изо рва и сорвал с себя куртку, чтобы вытереть кровь дракона и очистить Сигурда от слизи; тот тяжело дышал, будто его легким не хватало воздуха.

— Господин, куда ты ранен? — Сиг отчаянно принялся счищать с него эту грязь, чтобы посмотреть, насколько серьезны раны, приносящие такие страдания.

Но постепенно Сигурд выпрямился и задышал более свободно.

— Я не ранен, — выдохнул он. — Это все из-за вони этой твари и того, что вытекло из нее. Балмунг отлично выполнил свою работу. Фафнир мертв, драгоценности освобождены.

Он несколько раз вонзил огромный клинок глубоко в землю, чтобы очистить его лезвие. А потом с помощью Сига повернулся и бросил взгляд на долину, где лежали груды драгоценностей. И хотя уже совсем стемнело, свет, исходивший от сокровищ дракона, позволял им видеть не только то, что лежало там, но и всю землю вокруг.

И от одной кучи к другой бегала какая-то маленькая съежившаяся фигурка. Вот она схватила какую-то корону и высоко подняла ее, но лишь затем, чтобы снова со звоном бросить обратно. А вон там она закрутила сверкающее ожерелье, словно метатель пращу, вложив в свое оружие камень. И снова она со звоном отбросила ожерелье, попав в какой-то щит. А потом распростерла перед собой руки, по-видимому желая прижать к морщинистой груди все то, что лежало там, — и держать так вечно.

Регин-Мимир! Но куда же делся тот мудрый мастер-кузнец, которого знал Сиг большую часть своей такой еще короткой жизни? Это… ведь, это создание — не он. Регин-Мимир вновь изменил свой облик, он стал, наверное, не драконом, а…

Внезапно эта фигура, метавшаяся среди груд драгоценностей, повернулась к ним лицом. И Сиг увидел оскалившиеся в ухмылке клыки, ничем не напоминавшие человеческие. Фигура наклонилась к сверкающей груде, вверх взметнулась рука, в которой засияла какая-то вещь. Потом помчалась в их сторону со скоростью, превышающей галоп Грейкелла.

— Мои! Мои! — — пронзительно кричал Регин-Мимир, приближаясь к ним. — Мои драгоценности! Смерть тому, кто коснется их!

Он не принимал никаких мер защиты, с безумным взглядом бросившись на Сигурда. Сиг увидел кинжал с длинным клинком, сверкающий и острый. Но взметнулся вверх Балмунг, и Сигурд нанес удар.

Скрюченное тело, стареющее прямо на глазах, упало. И тем не менее голова все-таки приподнялась вверх от сгорбленных плеч, и из сморщившихся уст слетело последнее слово, брошенное словно вызов:

— Мои!

Сиг отшатнулся. А Сигурд расстегнул свой испачканный и порванный плащ и, наклонившись, набросил его на скорчившееся тело.

— Он был мастером-кузнецом и человеком чести, — проговорил он тихим голосом. — Но он не смог убить своего дракона, и поэтому был убит сам.

— Своего дракона?

— Да. Алчность — вот чем был его дракон, и он по-прежнему властвует здесь. Вот поэтому Фафнир и стал здесь стражем, хотя и сам был мертв. На эти драгоценности было наложено сильное проклятие. И оно настигало любого, кто решался поднять их. Поэтому лучше оставить их, пусть лежат здесь, пока не настанет конец мира.

И Сиг, глядя на озаренные призрачным светом драгоценности, горящие, словно адский огонь, понял, что это правда.

Поэтому они и поскакали подальше от этой пустыни, оставив все позади. Они продолжали выполнять узор норн, проживая свои жизни так, как было им уготовано.

— Пусть лежат, как и сказал Сигурд. Проклятие Фафнира пусть лежат…

Слова эти эхом отдались в пыльной и темной комнате. Сиг поднял голову. Он держал руки перед собой, ухватившись за край стола с такой силой, что они ныли от боли. Он ведь должен держать посох… и куда делась река… горы… Грейкелл и остальные кони? Мальчик тряхнул головой, пытаясь избавиться от иллюзий сна. Неужели это был сон? Такой реальный… такой реальный! Во сне же нельзя есть, уставать или чувствовать. Сигурд был по-настоящему реален, как и Мимир, и Фафнир…