– А четыреста нельзя? – быстро пришла в себя длинноногая, как только вопрос зашел о деньгах.
– Нет, – оборвал ее грубо Артем и добавил, уже чуть мягче, – я надеюсь, ты понимаешь, в наше время просто так ничего не делается…
– Ну, и когда начнем? – цинично и насмешливо спросила та.
– Да хоть сегодня вечером, после работы… Зачем откладывать в долгий ящик?
– А, может быть, ты меня хоть куда-нибудь пригласишь… для приличия?
– Можешь считать, что я тебе уже заплатил «для приличия» 300 долларов, – сказал он, вставая из-за стола и открывая дверь ногой, тем самым давая понять, что разговор окончен.
Ирина тем временем подошла к большой стеклянной двери высотного здания из стекла и бетона на Калининском проспекте, и скрылась в нем.
Внутри, на первом этаже было все как-то неуютно и обшарпано, а в «Бюро пропусков» выстроилась очередь. Тут же рядом, при входе, на импровизированном прилавке продавались разные кондитерские изделия, шоколадные конфеты, шикарные подарочные коробки. Ирина подошла к прилавку, купила пару небольших шоколадных батончиков и пачку печенья «Юбилейное». Когда подошла ее очередь получать пропуск, женщина, что их выписывала, долго и с нескрываемым раздражением рылась в каких-то списках, и наконец, сказала: «Паспорт давайте».
– А удостоверение члена Союза журналистов подойдет?
Женщина взяла документ с явным раздражением и, ощущая себя начальницей на своем маленьком месте, сказала: «В следующий раз берите паспорт».
Объяснять, чем не устраивал ее предоставленный Ириной документ, женщина не собиралась.
Ирина лишь усмехнулась, явно не собираясь пререкаться с новоявленной «паспортисткой».
Она поднялась на лифте на двадцатый этаж и пошла по очень длинному коридору со множеством дверей по обе стороны. У одной из дверей выстроилась очередь – человек пятнадцать.
– Только не это, – простонала Ирина, – и поинтересовалась у мужчины в очках, жующего пирожок, – деньги дают?
– Дают, сейчас начнут давать, – успокоил ее жующий. – Просто бухгалтер только что из банка приехала.
Ирина, заняв очередь, прошла в самый конец коридора. Она плюхнулась в какое-то старое, ободранное кресло, рядом с которым в пластиковой одноразовой тарелке на полу валялись окурки вперемешку с засохшим бутербродом. Ирина отодвинула мусор ногой и закрыла глаза, просидев так несколько минут. Потом достала мобильный телефон.
– Доченька, я вернусь не раньше, чем часа через три…
Выйдя в холл спустя некоторое время, Ирина понажимала кнопки сразу всех лифтов, потому что какие-то из них шли только вверх, какие-то – только вниз. Одни везли только до третьего этажа, другие – до первого… Лифтов было штук восемь. Пока она добегала до одного из них, двери закрывались перед носом… В холле никого не было. На противоположной стороне от нее, наконец, открылся лифт. В нем показался единственный пассажир в рабочей одежде и почему-то не к месту в новой шляпе.
– О, мадам… – приподнял он многозначительно шляпу, обнажив абсолютно лысую голову, – и лифт захлопнулся, увозя его выше двадцатого этажа.
Прошло какое-то время, Ирина все еще не могла «спуститься на землю»… Опять открылся лифт, но уже с другой стороны.
В нем ехал тот же человек, и все также один.
– О, мадам, – произнес он, опять снимая шляпу, – и поехал вниз.
Ирине даже стало как-то не по себе. И в душе она ругала всех проектировщиков такого нелепого, неуютного архитектурного сооружения. Прошло еще минут десять, пока, наконец, не остановился еще один лифт. Ирина вошла в него.
В нем ехали две девушки и все тот же человек в рабочей спецовке и новой шляпе. Ирине показалось, что у нее уже троится в глазах, когда этот человек снова приподнял шляпу и сказал в виде очередного приветствия: «О, мадам»…
Девушки прыснули. А веселый рабочий – электрик или сантехник, которому выпала радость обслуживать это необъятное и неуютное сооружение, сошел на пятнадцатом этаже. На этом же этаже вошло сразу несколько человек. Потом еще и еще подсаживались какие-то люди. Лифт был скоростной. И каждый раз, когда он останавливался, у Ирины все обрывалось внутри от этих толчков «в невесомость». После десятого этажа в лифте находилось человек пятнадцать. Но от того, что все стенки лифта были зеркальными, казалось, что людей гораздо больше. Ирина забилась в угол и прикрыла глаза. А потому не могла видеть, что за ней, а точнее, за ее зеркальным отражением, пристально наблюдает мужчина кавказского типа в очках.
Ирина выходила последней, ни на кого не глядя. Даже не подозревая, что у лифта ее кто-то поджидает.
– Ира, Ирочка… Ведь это вы… как я рад…
Ирина обернулась. Этого человека она бы узнала всегда. Слишком неординарная, запоминающая внешность была у него. И акцент, сегодня, правда, заметно сглаженный, но все равно – акцент…
– Ираклий, неужели… – только и проговорила она.
– Вот так встреча… Почти, как в кино – однажды двадцать лет спустя, – все не мог прийти в себя от неожиданности Ираклий.
– У меня сегодня не самый удачный день, – сказала Ирина, автоматически поправляя то волосы, то шарфик. – А говорят, когда встречаешься с прошлым, надо хорошо выглядеть, – добавила она где-то когда-то слышанную фразу.
– О, об этом тебе не надо беспокоиться, – сказал он, как-то сразу естественно переходя на «ты».
– Да, и когда, интересно, ты это успел рассмотреть? – чуть кокетливо спросила Ирина.
– А когда ты в лифте ехала, занавесившись от всех ресницами, – сказал он.
– Понимаешь, – Ираклий деликатно взял Ирину за руку, – меня люди ждут сейчас. Но я хочу, чтобы мы обязательно встретились в спокойной обстановке… Завтра, в Доме журналиста наша редакция проводит встречу с одним поэтом и певцом. Приходи на концерт. Или после. А потом сообразим. В баре посидим. Поговорим… Возьми мою визитку.
Ирина, взяла карточку и собралась уходить.
– Э, нет… Так дело не пойдет, – сказал он, хватая ее за руку. – Ты ведь сама не позвонишь…Ты опять исчезнешь лет на двадцать. Как тогда… Растаешь, как дымка… Так не отпущу. Телефон дай… или визитку, – голос его немного сбился от волнения и акцент стал сильнее.
Ирина засмеялась, порылась в сумочке и протянула ему свою визитную карточку.
Она вышла, наконец, из стеклобетонного «архитектурного шедевра», немного прошла по проспекту и села в троллейбус.
Ирина ехала сначала в одном троллейбусе, потом пересела на другой. Потом шла по каким-то улочкам и переулочкам необъятной столицы, пока не очутилась перед довольно старым, плохо сохранившимся двухэтажным зданием довоенной постройки, к которому был приделан современный козырек. Ирина спустилась по небольшой лестнице, которая вела в полуподвальное помещение. На двери, под козырьком, незаметными маленькими буквами было написано: «Ломбард».
У окошка собралась очередь человек из пяти. На стенах висели указатели о часах приема, «Правила» и прочая дежурная информация. На фоне ее выделялся листок, на котором красивым чертежным почерком было написано: "Уважаемые клиенты! Мы – не скупка. Пожалуйста, выкупайте заложенные вами вещи. Это – золотовалютный резерв вашей семьи, который поможет вам удержаться на плаву при очередном кризисе в стране».
Задерживала всех пожилая дама, унизанная драгоценностями. Она, наконец, отошла от окошка, тяжело дыша, вся красная, с поплывшей тушью на глазах. Сев за столик для посетителей, дама разложила на три части свое состояние – стопку денег, золотые украшения и кучу квитанций.
– Проверьте, у вас тридцать пять квитанций на руках? – донесся из окошка голос сотрудницы ломбарда в адрес запыхавшейся дамы.
– Да-да, – скороговоркой, деловито подтвердила та, быстро, ловким движением пересчитав все бумажки.
– Ну, ты, мать, и нахапала. Видать, в свое время в советской торговле работала, не иначе, – сказала, беззлобно обращаясь к ней, женщина из очереди лет шестидесяти пяти.
– А хоть бы и так, – охотно отозвалась та на реплику. – Разве можно сегодня на нашу пенсию прожить? И что б я сегодня делала, если бы на старость не припасла? – обратилась она с риторическим вопросом к очереди. – Вот так и живу. Хожу по кругу…У меня не только здесь, у меня и в другом ломбарде есть. Хоть бы не запутаться в квитанциях.
