Алан взглянул на часы, зевнул, потянулся и встал.

– Пора спать, я думаю. – Он задержал взгляд на девушке, и ей было интересно, что за этим последует. – А вы не собираетесь сказать «спасибо»?

– Вы имеете в виду – за билеты?

– Да, и за то, что привез вас домой.

– Спасибо за билеты и за то, что привезли меня домой.

– Не очень хорошо получилось, – покачал он головой. – Мне кажется, я заслуживаю большей благодарности. Не знаете, что это может быть?

Лишь заметив улыбку, мелькнувшую на его губах, Лоррен начала понимать, куда он клонит. Но не решилась ответить, гоня от себя эту мысль.

А Алан упорно продолжал:

– На что обычно рассчитывает мужчина, провожая девушку домой?

– Не глупите, это совсем разные вещи, – ответила она со смутным беспокойством.

– Неужели? – Он шагнул к ней, и Лоррен отступила назад. – Я не согласен.

– Я… – пролепетала она, пятясь, – мне понравился концерт. – Она еще надеялась отвлечь его, говоря все, что придет на ум.

– Вы уже сказали об этом, – заметил Алан и подошел еще ближе.

– Ор… оркестр был великолепен…

– Да, это действительно так. – Он стоял уже вплотную к ней.

Выражение его глаз испугало Лоррен. Сердце ее билось неровными толчками, и отступать было уже некуда – она уперлась спиной в стену.

– И музыка была…

Но все оказалось бесполезно. Он обнял ее, задыхающуюся и беспомощную, и с улыбкой сказал:

– Ну же, я жду!

Но Лоррен не собиралась его целовать.

– Знаете что, – посоветовал Алан, – закройте глаза и вообразите, что я – горькое, противное, мерзкое лекарство, и побыстрее разделайтесь с ним.

Лоррен засмеялась, и он еще крепче прижал ее к себе:

– Нет, лучше вообразите, что целуете Мэттью. Может быть, это поможет.

Он выжидательно наклонил голову, и девушка поняла, что у нее просто нет выбора. Она потянулась, слегка коснулась губами его губ и сразу отпрянула.

– Если вы так целуете Мэттью, – скривился Алан, – то я могу сказать только: бедный Мэттью! А теперь, – он обнял ее еще крепче, – я покажу вам, как я целую Марго.

– Нет, не делайте этого. – Лоррен хотела вырваться, но он лишь вызывающе ухмыльнулся:

– Марго никогда не сопротивляется. Она всегда готова целоваться.

С этими словами он страстным поцелуем впился в ее губы, и девушка мгновенно забыла обо всем на свете. Время исчезло, и она тонула в этом море наслаждения, погружаясь в него все глубже и глубже. Наконец он отстранил ее от себя, и ей показалось, будто сильный пловец вытащил ее на поверхность. Совершенно ослабевшая и безвольная, лежала она в его руках.

Через минуту он отпустил ее, и Лоррен, совершенно ошеломленная, села в кресло. В это время в замке щелкнул ключ и вошли Берил и Джеймс. Алан встретил их у двери в столовую.

– Привет всем. – Берил посмотрела на Алана и перевела взгляд на Лоррен. – Понравился концерт?

– Очень, спасибо. – Лоррен постаралась улыбнуться как можно естественнее.

– А Мэттью здесь? – спросил Джеймс. – Я думал, что застану его.

– Нет, он поехал провожать домой Анну. Меня привез Алан.

– Разумное решение, – заметила Берил: – Садитесь, Алан, не уходите.

Он вернулся и присел на ручку кресла Лоррен, насмешливо взглянув на нее:

– Не возражаете, если я разделю с вами кресло?

– Как будто что-то изменится, если я буду возражать, – ответила она весело, но ее глаза вспыхнули.

Джеймс пристально посмотрел на нее.

– Ты выглядишь очаровательно, дорогая, – заметил он.

– Она всегда такая, – вставил Алан, – даже когда злится. А это бывает довольно часто, особенно в моем присутствии.

– В самом деле? – удивился Джеймс. – Вы что же, так не ладите друг с другом?

– Мы постоянно ссоримся, – покачал головой Алан. – Эта девушка – настоящий боец. Сражается со всем на свете, даже с неизбежным.

Лоррен резко вскинула голову и с немым вопросом посмотрела на него, но так и не нашла ответа. Его глаза были такими же бездонными, непостижимыми и насмешливыми, как и всегда, и это так разозлило ее, что ее взгляд стал ледяным, будто она намеревалась застудить этого наглеца до самых костей. Алан громко расхохотался.

– Видите, она и сейчас сражается со мной, только взглядом!

Джеймс оказался очень заинтересованным зрителем, и Лоррен была рада, когда мать принесла теплое какао и подала ему чашку. Сев в кресло, Берил повернулась к Алану и, словно Лоррен не было в комнате, спросила его:

– Не кажется ли вам, что она наконец вылупилась из своей скорлупы?

Алан взял девушку за подбородок, повернул к себе и изучающе уставился на нее.

– Не знаю, – задумчиво ответил он, – мне кажется, что у нее еще осталось небольшое укрытие, куда она всегда может спрятаться, убежать прочь от всех, как только почувствует в этом необходимость… Лоррен, как говорят, девушка «себе на уме».

– Все, я устала, – сказала Лоррен, вставая.

– Если это намек, – Алан лениво поднялся, – я его понял. Всем спокойной ночи! – Он не спеша направился к двери, оглянулся и вызывающе улыбнулся Лоррен: – Спокойной ночи, цыпленок! – и притворно выставил руки, будто защищаясь от нападения.

Берил и Джеймс рассмеялись.

Приближалось Рождество. Лоррен уже купила для всех подарки, праздничный кекс был готов и покрыт толстым слоем миндальной пасты. Вечером, когда матери не было дома, девушка решила закончить украшение кекса, залив его сахарной глазурью. Из кухни она услышала, как Алан спускается вниз по лестнице, и напряглась. Он остановился в дверях, наблюдая, как Лоррен размазывает белую вязкую массу по кексу.

– Это пахнет и выглядит так великолепно, что мне уже не хочется уезжать на Рождество домой, – заметил он.

Лоррен взглянула на него, но, увидев сардоническую усмешку, поняла, что тоскливая нотка только послышалась ей. Равнодушно и безо всякого интереса она спросила:

– Вы уезжаете?

– Моя мама останется одна, если я не приеду, – тихо ответил он.

Лоррен поставила в середину кекса маленькую елочку и рядом с ней – фигурку Санта-Клауса с большим набитым мешком.

– Ждете гостей на праздник? – спросил Алан небрежно.

– Джеймс и Мэттью, – кивнула она. – Они будут приходить каждый день. – Лоррен осторожно перенесла кекс на другое место, сполоснула руки от сахарной пудры и вытерла их полотенцем. Затем спросила:

– Вы что-то хотели?

– Помните мое обещание сделать для вас несколько заметок о газетах?

– Помню, – спокойно ответила она и пожала плечами.

– Я уже все подготовил, так что вы сможете ими воспользоваться. Если вы сейчас свободны, я приглашаю вас к себе, и мы вместе посмотрим, что у меня получилось. – Он смотрел на нее дерзко и насмешливо. – Если вы, конечно, доверитесь безнравственному, бессовестному и похотливому журналисту.

– Я… думаю, что смогу довериться.

– А вы вполне в этом уверены? Я спрашиваю потому, что, если вы вздумаете кричать, взывая о помощи, никто не придет на выручку. В доме никого нет.

Лоррен, молча, величественно проследовала мимо него к лестнице и поднялась в комнату Алана. Он шел за ней, в притворном изумлении схватившись за голову:

– О небо! Девушка мне доверяет!

Они дружно рассмеялись, и Алан, закрыв дверь, указал ей на стул у стола. Лоррен села и с интересом посмотрела на разложенные перед ней бумаги. Пододвинув один из листов, она начала его просматривать, но Алан забрал его.

– Вам нет необходимости это читать, – сказал он.

– Жаль, это очень интересно.

– Здесь много всего интересного, но мы будем работать над вашим материалом, не над моим.

Он взял со стола целую стопку бумаг с записями и перелистал. Лоррен несколько минут с интересом наблюдала за ним и воинственнее, чем хотела, заявила:

– Я никак не могу понять, почему такой интеллигентный, получивший прекрасное образование человек, как вы, мог опуститься до обычного уровня подневольного журналиста?

Он повернулся, с сожалением посмотрел на нее и холодно сказал: