– Вы правы, дорогая. – В глазах дамы вспыхивает решимость. – Значит, берем вот этот пейзаж. – Она выжидающе смотрит на мужа. – Идеальный вариант. Я должна им обладать.

– Раз должна обладать, значит, будешь обладать, – торжественно провозглашает супруг.

Радость жены вызывает у меня улыбку, однако в глубине души шевелится зависть: ах, до чего же хочется тоже унести домой желанный трофей!

– Кажется, у вас ко мне есть дело, – раздается за спиной незнакомый мужской голос.

Оборачиваюсь ко входу в зал и вижу человека с аккуратно подстриженными светлыми волосами – высокого, уверенного, с манерами хозяина и повелителя. И с поразительными серебристо-серыми глазами, каких не доводилось встречать еще ни разу в жизни.

– Я – Марк Комптон, – представляется он. – Управляющий. Судя по всему, мне предстоит не только ответить на ваш вопрос, но и поблагодарить за квалифицированную помощь покупателям. – Он смотрит на пару. – Полагаю, вы только что сделали окончательный выбор?

– Да, так и есть, – отвечает супруг, чрезвычайно довольный, что жена в конце концов приняла решение. – Если возможно, хотели бы забрать с собой вот эту работу.

– Великолепно, – заключает управляющий. – Если дадите мне минуту, немедленно распоряжусь, чтобы ее упаковали.

Жестом он приглашает меня с собой, однако я качаю головой:

– Я не спешу. Закончите с покупателями, а когда освободитесь, сможете меня найти.

Серебряные глаза смотрят чересчур внимательно, с откровенным интересом, и я внезапно смущаюсь. Этот человек, несомненно, вполне соответствует классическому эталону красоты, но в то же время в нем ощущается какое-то первобытное, почти хищное сексуальное начало.

– Хорошо, – негромко соглашается он. – В таком случае я скоро вас разыщу. – Утверждение не подразумевает скрытого смысла, и все же мне слышится странная двойственность. Комптон переводит взгляд на пару. – Пойдемте, выполним необходимые формальности.

Супруги благодарят меня за помощь и уходят вместе с управляющим. Как только Марк Комптон скрывается из виду, я вздрагиваю и выдыхаю – оказывается, все это время я не дышала. И вовсе не потому, что необыкновенные глаза рассматривали меня так… как? Интимно? Разумеется, нет. Просто все еще дает себя знать воображение, разыгравшееся во время чтения дневников. Может быть, это и есть главный герой? Он определенно обладает тем самым животным магнетизмом, о котором писала Ребекка. Впрочем, как и Рикко Альварес. Бог мой, так недолго и с ума сойти!

Тревожные размышления прерывает сотрудник галереи: он приходит, чтобы снять со стены купленную картину. Заставляю себя прекратить попытки мутного самоанализа и отдаюсь бескорыстной радости общения с искусством. Награда приходит скоро: среди уже известных произведений обнаруживаю совсем недавно написанную картину.

– Вам нравится Мерит? – звучит за спиной другой мужской голос, на этот раз знакомый.

Оборачиваюсь и вижу в дверях того самого человека, который во время презентации сидел рядом. Быстро, уверенно киваю:

– Очень нравится. Жаль, что здесь нет портретов, но и городские пейзажи великолепны. А вы что думаете?

Он прислоняется к стене.

– Слышал, что он не страдает излишним самомнением. Считаю это важным достоинством.

Склоняю голову, с интересом его разглядываю и с удовольствием поддерживаю легкую беседу:

– А зачем пришли, если не любите Рикко?

Появляется Марк Комптон.

– Ничего не скажешь, ушли вы недалеко, – обращается он ко мне и с вызовом смотрит на незнакомца. – Только не говори, что на вернисаже Рикко пытаешься пристроить свои работы. – Снова поворачивается ко мне и строго осведомляется: – Он не занимался рекламой собственных картин?

– Своих картин? – ошеломленно переспрашиваю я и перевожу взгляд на безымянного собеседника, который даже отдаленно не напоминает того Криса Мерита, которого довелось видеть на фотографиях. – Так кто же вы в самом деле?

Уголки губ вздрагивают.

– Человек в одном красном ботинке. – С этими словами незнакомец поворачивается и быстро уходит.

В полном недоумении качаю головой.

– Как это понять? – поворачиваюсь я к Марку. – Кого он имел в виду? Что еще за человек в красном ботинке?

– Кто бы знал, – неопределенно отвечает Марк и неодобрительно хмурится. – Крис отличается искаженным чувством юмора. К счастью, на полотнах это свойство натуры автора не отражается.

Едва не каменею от изумления.

– Подождите. Хотите сказать, это и есть Крис Мерит собственной персоной? – Вспоминаю фотографии и не нахожу ничего общего. Может быть, я перепутала его с кем-то другим?

– Да, вы угадали: это Крис, – подтверждает Комптон. – Как видите, человек довольно странный. Стоял рядом с вами в собственном зале и даже не счел нужным назвать себя. – Он пожимает плечами. – Но послушайте, Тесс сказала, что вы… прошу прощения, не знаю, как к вам обращаться.

– Сара, – торопливо представляюсь я. – Сара Макмиллан.

– Сара, – повторяет он едва слышно, словно пробуя на вкус мое имя, пробуя на вкус меня. Секунды проходят, и кажется, что небольшой зал сжимается, становится еще меньше. Наконец он продолжает: – Тесс не ошиблась. Ребекка действительно в отпуске.

Голос звучит вполне деловито. Может быть, чувственные краски мне просто пригрезились? Что ни говори, а доводить себя до галлюцинаций я умею.

– Понятно. А связаться с ней как-нибудь можно?

– Если найдете способ, немедленно сообщите, – отвечает Комптон. – Отправилась в двухнедельный круиз с богатым парнем, с которым встречалась, и пропала на все лето. Я согласился отпустить, потому что она отлично справляется с работой и клиенты ее любят. Но зависеть от новичков, которые понятия не имеют, что делают, просто убийственно. Придется подыскать на ее место кого-то, кто действительно разбирается в живописи.

– На все лето, – огорченно повторяю я, не в силах скрыть разочарование.

Все лето – слишком долгий отпуск для работающей девушки. Да и замечание Марка относительно «богатого парня» тоже почему-то коробит, хотя за ним может стоять всего лишь раздражение легкомыслием и необязательностью сотрудницы. Или… что, если он ревнует к этому счастливчику? Недоверчиво качаю головой:

– Так коварно вас подвести – совсем не похоже на ту ответственную Ребекку, которой не устает восхищаться моя сестра.

– Далеко не всегда люди оказываются такими, какими выглядят, – возражает Комптон и кивает в сторону картин Криса Мерита. – А художника ни в коем случае нельзя судить по его работам. Не сможете узнать реального человека до тех пор, пока не проникнете к нему в душу.

Или не заглянете в ящик комода, виновато добавляю про себя. Однако Ребекка, судя по отзыву управляющего, относилась к работе серьезно. Она любила свое дело. Но опять-таки я могу ошибаться. Как бы ни была она покорена тем миром, в который попала, скрыть страх не могла, да и не считала нужным. И сейчас я больше, чем прежде, хочу понять почему. Что породило подобную одержимость и подобный страх?

Неудержимое стремление получить ответы на свои вопросы, необходимость уйти отсюда с чем-то новым толкают на отчаянный шаг.

– Если нужно, могу заменить Ребекку до конца лета. Я учительница, и сейчас у нас каникулы. Закончила художественный колледж со степенью магистра искусств и бакалавра бизнеса. Три года стажировалась в Музее современного искусства, так что в живописи разбираюсь. В любой. Если хотите, устройте экзамен.

Комптон едва заметно прищуривается, и на несколько мгновений в комнате повисает звенящая тишина.

– Вы приняты на работу, Сара Макмиллан. В понедельник можете приступать к исполнению служебных обязанностей. Не хочу мешать вам наслаждаться вечером. – Он понижает голос. – Зато потом будете целиком принадлежать мне. – Поворачивается и уходит.

Я растерянно молчу. Этот человек только что предоставил мне работу, даже не задав ни единого вопроса. А я не спросила ни о графике, ни о зарплате. Судорожно вздыхаю. Пришла в галерею «Аллюр», чтобы найти Ребекку, убедиться, что она жива и благополучна. А вместо этого должна сама стать Ребеккой – во всяком случае, заменить ее в должности директора по маркетингу. Кажется, подобные совпадения принято называть судьбой. В моем случае судьба дает шанс ее разыскать. Что-то случилось, и я обязана узнать, что именно, – поэтому и оказалась здесь. Других причин не существует.