Алекс стоял, прислонившись к мотоциклу, вытянув ноги на мостовую и скрестив руки на груди. Он посмотрел на меня, подняв брови, и молча протянул мне шлем. Я со вздохом взяла его и надела. Алекс шагнул вперед, чтобы помочь с ремешком.

— Садись, — сказал он, и я устроилась у него за спиной.

Когда Алекс набрал скорость, я всем телом прижалась к его спине, крепко обхватив за пояс. Что-то давило мне на живот. Ощутив рифленый металл, я сообразила, что это пистолет, и отстранилась на дюйм. Раньше пистолета при нем точно не было — я бы почувствовала. Откуда же он взялся? Еще больше меня встревожил другой вопрос: с какой стати Алекс вооружился, пускаясь за мной в погоню? Неужели хотел стрелять в случае сопротивления?

Мотоцикл затормозил у современного квартала многоквартирных домов и свернул в подземный гараж. Алекс ввел код, шлагбаум поднялся, и мы с палящего солнца нырнули в сырой мрак подвала. Объехав несколько колонн, остановились у лифта. Я спрыгнула сама — обойдусь без посторонней помощи! Несколько секунд Алекс молча наблюдал, как я сражаюсь с пряжкой шлема, потом, скрыв улыбку, молча ее расстегнул.

Вопрос вертелся у меня на языке, но Алекс опередил меня:

— Я здесь живу.

Я кивнула. Конечно, именно такой дом мне и представлялся.

— Пошли, — позвал он и, войдя в лифт, нажал кнопку шестого этажа.

Описание Сары оказалось точным. Полы из светлого дерева, голые белые стены — вся квартира отдавалась эхом, как новенькое, с иголочки жилье, в которое еще не въехали хозяева.

Алекс прошел вперед и поманил меня в гостиную. Здесь было уютнее. Перед мягким черным диванчиком висел огромный плоский экран, на кремовом ковре стоял кофейный столик. Но мой взгляд притянула противоположная стена. Вся стеклянная, сплошное окно от пола до потолка, с потрясающим видом на Харбор-Бич и причалы. Я подошла вплотную и загляделась вниз, на фигурки людей, разгуливавших по набережной и лежавших, словно ряды цукатов, на пляже. Краем глаза я заметила припаркованный напротив парадного входа черный внедорожник. Не знаю, тот ли самый, что дежурил у дома Джека, но машина была очень похожа, и я задумалась, что они делают здесь, когда им полагается ждать повторного визита Саки к Джеку.

— Я быстренько приму душ, — предупредил Алекс. — Пожалуйста, дождись меня, не удирай никуда.

Предупреждение звучало недвусмысленно.

Я кивнула:

— Не убегу.

Он мимолетно улыбнулся мне и как будто немного устало пошел к прихожей. Затем открыл дверь и скрылся из вида. Через минуту зашумел душ. Я сдержала воображение, которое норовило пройти за ним в ванную.

Выждав минуту, я на цыпочках выбралась в коридор и замерла перед открытой дверью спальни. На полу лежал коврик, в стену напротив кровати был встроен зеркальный гардероб. А в остальном комната пустая, если не считать башен книг у кровати и будильника рядом. Ванная размещалась сразу за спальней, в открытую дверь вырывались клубы пара. Я решила, что Алекс оставил обе двери открытыми, чтобы услышать, если я снова попытаюсь сбежать, и на цыпочках вернулась в гостиную, к окну.

Черная машина стояла на прежнем месте. Пока я щурилась, рассматривая номерную табличку, с пассажирской стороны открылась дверца, и из нее вышел мужчина в черных брюках и черной футболке. Сквозь темные очки он из конца в конец осмотрел улицу, затем бросил взгляд на окна. Я поспешно отступила, задев стеклянный столик.

И вдруг мне все стало понятно. Люди в черных машинах стерегли не дом, а меня. Иначе что бы они делали у дома Алекса? Я беззвучно рассмеялась. Алекс не нянчил меня, а охранял.

Так, соображаем дальше: Джек торопился при первой возможности отправить меня домой, Алекс предложил бегать на базе; и дом, и база были надежно защищены. Алекс сопровождает меня как профессиональный телохранитель. Я вздохнула с неимоверным облегчением — дело вовсе не в том, что он видит во мне ребенка!

Потом в душу исподволь заползла тревога. Если человека защищают, значит, есть от чего. От чего-то настолько опасного, что понадобилось приставить ко мне круглосуточную охрану из подготовленных бойцов.

От Саки? Я со смехом покачала головой. Чтобы избавиться от Саки, не нужно спецкоманды. На этих своих платформах ей ни в жизнь меня не догнать. Не пришлось бы даже пользоваться особыми способностями.

Шум воды оборвался, когда я вспоминала последние пару дней, выискивая подозрительные моменты.

Через несколько минут Алекс вышел в гостиную: в чистых шортах и босиком, с ежика волос еще стекали на шею капли. В животе у меня екнуло при виде его мускулистого торса. Когда он натянул футболку, я шумно перевела дыхание.

— Дай руки, — попросил Алекс, присев рядом.

— Что?

— Дай руки, — повторил он.

Я нехотя протянула ему руки ладонями вниз, и он спрятал их в своей руке. От его прикосновения сердце у меня понеслось вскачь. Алекс перевернул мои ладони кверху и принялся выдавливать на царапины, о которых я совсем забыла, антисептическую мазь. Ссадины защипало.

— Ну, не скажешь, с какой стати ты вздумала убежать? — спросил Алекс.

Я уставилась на свои ладони, на его пальцы, втиравшие мазь, и за десяток секунд успела собраться с мыслями. Подняла голову и встретила его взгляд.

— А ты не скажешь, с какой стати за мной погнался?

— С такой, что я о тебе беспокоюсь. — Он легонько нахмурился, словно объяснял очевидные вещи.

— Как понимать слова Рэчел насчет «няньки»? — холодно спросила я, наблюдая за его реакцией.

— Действительно, как? — Кажется, я его насмешила. — Слушай, Лила, я тебе не нянька. Во-первых, нянька тебе не нужна, а во-вторых, я сам хочу проводить с тобой время, и Джек мне не платит, так что не сходится.

Я толкнула его в плечо, и он со смехом отразил удар.

— Верю, — объявила я. — Ты со мной не нянчишься.

Алекс с облегчением улыбнулся, и я воспользовалась просветом в обороне.

— Я думаю, ты меня охраняешь.

— Что? — Улыбка на миг пропала, потом он громко расхохотался, запрокинув голову.

Но я заметила, как изменился его взгляд: стал холодным, словно на глаза упали шторы.

Я настаивала:

— Ты мне не нянька, ты — телохранитель.

Алекс посерьезнел.

— Ты права. — Теперь уже удивилась я — не ожидала такой легкой победы. — Конечно, мы тебя охраняем. Наши парни, дай им только шанс, присосались бы к тебе как пиявки. Джек бы поубивал половину, если бы видел, как они утром на тебя пялились.

Недаром я насторожилась — выкручивается!.. Правота меня не обрадовала; в душу медленно вползал страх.

— Дело не в этом, — сказала я, стараясь выдержать спокойный тон. — Вы меня от чего-то защищаете.

— Я же сказал: если и защищаем, то разве что от не слишком благородных намерений целой команды мачо.

Я досадливо помотала головой.

— Алекс, я не слепая! И соображаю как-никак. Та машина охраняла не дом, а меня. Вот почему она сейчас здесь. — В его глазах вспыхнуло и погасло удивление. — Вы не позволяете мне бегать по улице, ты затащил меня на базу… Вы оба ни на минуту не оставляете меня одну! Джек чуть не отправил обратно, а ты ко мне прямо приклеился.

Хотела бы я, чтобы последние слова оказались правдой.

— Я все равно узнаю. Даже если для этого опять придется избавиться от нянек.

Блеф сработал. Алекс помрачнел и резанул меня ледяным взглядом. Склонился ближе и схватил за запястья, словно щупал пульс.

— Не смей убегать. Будь все время на глазах!

Вот и хорошо. Даже замечательно. Я права. Не знаю точно в чем, но ясно, что речь идет, о какой-то опасности, и грозит она мне. Однако вместо паники меня охватило радостное волнение при мысли, что Алекс все время будет рядом, и еще облегчение, что он не чувствует себя нянькой — во всяком случае, не совсем нянькой.

— Лила, ты слышишь? — Алекс встряхнул меня, и я внимательнее взглянула ему в лицо. На лбу у него опять пролегли знакомые морщины. Мне захотелось разгладить их пальцем.