Состязания разгорались, и Роджер принял вызов французского рыцаря. Мартил двигался быстрее коня противника, Роджер целился точно, но француз держался крепко, и не удалось выбить его из седла. Роджер схватил уздечку противника и потащил его в тыл англичан. Рыцарь пытался развернуть своего жеребца с помощью шпор, но у противника тоже была крепкая хватка. Тогда француз решил отстегнуть узду и сбежать, но Роджер перекрыл ему путь, развернув Мартила так, что конь плотно прижался к боку чужого жеребца. Кони щелкали зубами и кидались друг на друга, пока мужчины обменивались вихрем ударов. На мгновение показалось, что француз одержит верх благодаря большей физической силе, но Роджер держался твердо, полностью доверяя собственному мастерству и породе и храбрости своего коня. Рыцарь захрипел от боли и отпрянул, когда один из ударов пробил его защиту. Роджер снова схватил уздечку противника и поскакал к рядам англичан. Рыцарь сделал последнюю отчаянную попытку бежать, но Роджер был столь же непреклонен, сколь его противник упрям, и при этом обладал преимуществом в выдержке. В конце концов рыцарь был вынужден признать поражение и пообещать выкуп, гнусаво упрекнув Роджера, что норманны, обосновавшиеся в Англии, умеют сражаться, но не обладают хорошими манерами. Роджер самым изысканным образом согласился с ним, поставив ироническую точку в разговоре. Затем, мысленно улыбаясь первой и самой важной победе, он ринулся обратно в битву с намерением получить удовольствие.

На поле он добавил два выкупа на свой счет, спас Анкетиля от пленения в яростной схватке и наконец решил, что настала пора удалиться в отведенное для отдыха место, чтобы подкрепить свои силы и силы коня. Неразумно полностью выкладываться на турнирном поле, поскольку стервятники всегда не прочь пощипать уязвимых.

Анкетиль, потиравший ушибленное плечо, внезапно схватил поводья и тревожно завопил. Роджер инстинктивно заслонился щитом и поднял меч. Мелькнули его собственные цвета, и слева вылетел Гуон на вспотевшем гнедом коне. Его копье было направлено на Роджера и под таким углом непременно должно было вонзиться под ребра и вынести его из седла. Роджер успел лишь заслониться щитом. Удар был сокрушительным, и всадник не удержался на коне. Когда он приземлился, из его легких вышибло весь воздух и живот заполнила боль. Роджер едва дышал, но понимал, что должен встать, иначе его затопчут насмерть и объяснят трагическую гибель несчастным случаем на состязаниях. Руководствуясь одним лишь инстинктом, он перекатился и чудом поднялся на ноги. Гуон развернул коня и помчался на него с опущенным копьем, чтобы прикончить. Хотя наконечник копья был затуплен, Роджер знал, какой вред оно способно причинить. Удар, направленный в нужное место, убивает не хуже меча.

Его младший брат схватил поводья Мартила и потащил прочь в качестве трофея. Анкетиль пытался направить своего усталого коня на Гуона, но ушиб плеча сводил его усилия на нет, а остальные рыцари Роджера были слишком далеко и ничем не могли помочь. Роджер сумел вовремя поднять щит, но удар был мощным и сбил его на землю. Гуон круто развернулся, не щадя коня. Роджер, шатаясь, снова встал. Перед его глазами все плыло, каждый вдох был мучительным. Собрав все мужество и остатки сил, он поднял щит за длинный ремень и обрушил на голову гнедого. Конь отпрянул, его задние ноги заскользили. Гуон вылетел из седла и тяжело приземлился на изогнутый край собственного щита. Он заорал, прижимая ладонь к боку. Шатаясь, Роджер склонился над ним и пнул.

– Вставай! – кашляя, приказал он. – Вставай, никчемный кусок дерьма, черт бы тебя побрал!

В ответ из шлема Гуона донесся приглушенный стон. Задыхаясь, Роджер упал на колени, достал кинжал, перерезал завязки, скреплявшие шлем Гуона с кольчугой, и стащил его. Лицо Гуона было красным от натуги, кровь лилась изо рта и стекала по подбородку. Несмотря на ярость, Роджер содрогнулся от ужаса.

Прискакал Уильям Маршал, ведя Мартила в поводу. Сняв шлем, он спешился и наклонился над раненым, чтобы осмотреть его.

– Прокусил губу, – сообщил он Роджеру. – День-другой не сможет жевать хлеб. И ребра, похоже, треснули… С вами все в порядке, милорд?

Роджер пытался вдохнуть. Его грудь была слишком мала, чтобы вместить необходимое количество воздуха или сдержать чувства, бурлившие внутри. Он задыхался от ярости, потрясения и стараний усмирить боевой раж. Роджер испытывал облегчение оттого, что его брат не был смертельно ранен, и в то же время желал ему гибели и вечных мук в аду.

– Ушибся немного, – прохрипел он, убирая меч и снимая собственный шлем.

Роджер посмотрел на Гуона, лежавшего почти без чувств, и подавил желание пнуть его еще раз.

– Я провожу вас и вашего человека к месту отдыха, – произнес Уильям. – Чтобы не набросились другие любители поживиться за счет людей, нуждающихся в передышке. – Его голос и выражение лица оставались подчеркнуто бесстрастными. – Моему лорду решать, кого принимать в свою свиту, но я впредь не стану поддерживать ваших братьев.

– Благодарю, мессир Маршал, – сухо кивнул Роджер. – Это весьма желательно.

Уильям указал через плечо на Мартила, которого держал за поводья его рыцарь Гарри Норрис. В глазах Маршала блеснула искра мрачного веселья.

– Я наткнулся на грубияна, не имеющего прав на эту лошадь, и исправил положение. Прошу вас принять свою собственность и мои добрые пожелания.

Роджер еще раз поблагодарил Уильяма и забрал уздечку Мартила. Второй рыцарь из компании Уильяма Маршала держал коней, принадлежавших Гуону и Уиллу. Последний, спешенный и обобранный, уныло брел к краю поля. Он бросил взгляд в сторону Роджера, но приблизиться не посмел.

– Давно ожидал чего-то в этом роде, – сообщил Роджер Уильяму по пути к месту отдыха. Никто не посмотрел на Гуона, который сидел, держась за ребра. – И сам виноват, что меня застали врасплох. Я знал, что они здесь, и знал, что Гуон уж точно полезет в драку.

– Можно быть начеку, можно попросить друзей, чтобы прикрыли спину, но этого не всегда достаточно, – ответил Уильям. – Я сожалею, что не подоспел раньше.

– Я все равно признателен вам за помощь, – отмахнулся Роджер. – И за возвращение коня.

– Не стоит благодарности, милорд, – склонил голову Уильям. – Всегда рад помочь.

Роджер сумел улыбнуться. Маршал был слишком любезен, чтобы признать очевидное: возвращение лучшего коня владельцу было актом рыцарского благородства и учтивости, но не принесло прибыли. Все же он остался в выигрыше, поскольку заполучил двух других коней и снаряжение, чтобы вернуть их за выкуп или продать.

Маршал оставил Роджера на площадке для отдыха, взял новое копье, салютовал и поскакал обратно на поле.

Роджер снова спешился. Внезапно у него задрожали ноги, и пришлось опереться о крепкое плечо и шею Мартила.

Анкетиль со стоном спешился:

– Если это потеха, милорд, мне бы лучше в битву.

Роджер покосился на рыцаря, и у него снова стиснуло грудь. Слова Анкетиля не были смешными, но задели его за живое.

– О да, – пробормотал он, – нам бы точно лучше в битву.

Роджер закашлялся от смеха, и Анкетиль хлопнул его по спине, едва не повергнув на землю.

– Сир, сюда идет леди Ида со служанками, – предупредил Оливер Вокс.

Роджер согнулся, уперев руки в колени, и попытался прийти в чувство. Когда подошла Ида, он стоял прямо и вытирал глаза указательным пальцем.

– Слава богу, вы живы! – Она схватила его за руку, словно не могла поверить собственным глазам. Ее лицо было бледным, а взгляд встревоженным. – Что случилось?

– Ничего, – покачал головой Роджер. – Просто Анкетиль пошутил. – Подавив желание вновь засмеяться, он подумал, много ли она видела, и обернулся, чтобы оценить расстояние и обзор с места, где сидела жена.

– Ваши братья… – Ее голос дрогнул.

– …Получили урок. Помогите мне разоружиться, – указал он на шатры.

Роджер отчаянно нуждался в уединении и отдыхе. Позже Генрих потребует его присутствия на совете, где надо быть бдительным и собранным. Кроме того, не хотелось, чтобы Ида забилась в истерике у всех на виду, а сейчас это казалось весьма вероятным.