— Я понимаю.

Если он действительно понимал, то лучше всего на этом поставить точку. Бывают ситуации, когда лишние слова только усложняют дело. «Заткнись, — приказала себе Элизабет, — если не хочешь неприятностей».

— Зачем вы пришли? — между тем спросила она.

Не слишком удачный вопрос.

— Только поцеловать вас. Больше ничего, клянусь. Но когда вы стали целовать меня сами, когда я почувствовал, как ваша грудь прижимается к моей… черт, это было так приятно! Мне пришлось… В чем дело?

— Я хотела спросить, зачем вы пришли в мой магазин. Что вы собирались купить? — надтреснутым голосом уточнила Элизабет. — Что вы желаете подарить вашей… даме?

— Ах, вы об этом! Ну что ж, дайте подумать.

Тед засунул руки в карманы, отчего рубашка под пиджаком натянулась на мускулистой груди. Брюки тоже натянулись на том самом месте, где…

Элизабет виновато отвела взгляд. Сквозь тонкую ткань его рубашки просвечивали черные волоски. Впервые она видела его в костюме и галстуке вблизи. Интересно, он всегда так наряжается ради своей потаскушки?

— Что вы можете мне предложить? — спросил он.

В том смятенном состоянии, в котором находилась Элизабет, ей ничего не приходило в голову. Она осмотрелась вокруг так, будто видела свой магазин впервые. Она не могла вспомнить ни названий товаров, ни цен. Наконец собравшись с силами, она сделала ему несколько предложений, но, увы, ни одно ему не понравилось.

— Нет, она не из тех, кто увлекается чтением, — сказал он, когда Элизабет посоветовала ему купить маленький томик сонетов Шекспира.

Неудивительно. Странно было бы, если бы она любила читать. Любовницы редко бывают ценительницами литературы. Да и вряд ли мужчина пойдет к женщине, особенно к той, с которой давно не виделся, чтобы декламировать стихи.

— Как насчет изысканного нижнего белья? — спросила Элизабет. Тед как раз рассматривал что-то нежное с рюшами.

— Женщинам действительно нравится носить такие вещи или мужчинам просто хочется, чтобы им это нравилось? — поинтересовался Рэндольф, продолжая рассматривать пояс для чулок.

На этот раз Элизабет разозлилась не на шутку. Какого черта он впутывает ее в свои грязные делишки? Если он намерен приобрести сексуальное неглиже для своей подруги, почему советуется с ней?

— Некоторым женщинам нравится! — бросила Элизабет через плечо.

Ударение, отчетливо сделанное на первом слове, должно было ясно показать, что женщины, которых имела в виду Элизабет, относились к категории особ сомнительной нравственности.

— А вам?

Она посмотрела ему в глаза. Рэндольф бросал ей вызов. Что ж, пусть получит правду. Кроме того, собственный сын Элизабет уже проинформировал его о пристрастиях матери.

— Да, нравятся, если у меня есть настроение их носить.

— И как часто вы пребываете в таком настроении?

Элизабет почувствовала приятное тепло внутри. Тепло распространялось, наполняя собой грудь. Интересно, заметил ли он, как соски натянули тонкую ткань блузки? Помнит ли он, как касался их языком, как увлажнил сквозь ткань сорочки?

— Вы же знаете, двух одинаковых людей не бывает, — ответила Элизабет.

Тед отвернулся и принялся разглядывать белье, передвигая вешалки. Скребущий звук, который при этом раздавался, безумно раздражал Элизабет, но она заставила себя терпеть, сжав кулаки так, что ногти вонзились в кожу.

— Вот это ничего. — Тед снял вешалку и приподнял изделие, чтобы рассмотреть получше. — Как называется?

— «Тедди».

— Подходящее имя. Я думаю, ни один мужчина не откажется спать в обнимку с чем-то вроде этого, — с ухмылкой сообщил Рэндольф.

Элизабет отказывалась видеть в названии что-то забавное. Она с трудом удержалась от того, чтобы не выхватить «Тедди» у него из рук.

— Так вы берете или нет? Стоит шестьдесят долларов.

Тед тихонько присвистнул.

— Разве комплект этого не стоит? — с фальшивым участием поинтересовалась Элизабет.

— Стоит, определенно стоит, — поспешил заверить ее Рэндольф.

Тон и тембр его голоса имели на нее действие, обратное скрежету металла по металлу, но результат был тот же: пальцы непроизвольно сжались.

— Вам завернуть?

— Не торопитесь. Я еще не решил. Вы — продавец, уговорите меня.

С этими словами Тед положил белье на прилавок. У Элизабет кончалось терпение. Так хочет он взять эту вещь или нет? Пусть решает сам! Все бы так, но как хозяйка магазина, она не могла упустить покупку в шестьдесят долларов, тем более в такой день, как сегодня. Элизабет взяла в руки «Тедди» и принялась расписывать его многочисленные достоинства:

— Он сделан из стопроцентного шелка.

Тед зажал между пальцами кусочек ткани и принялся мять так, словно то была прядь ее волос, которую он так же щупал прошлой ночью.

— Очень приятно на ощупь. К тому же ткань такая тонкая, почти прозрачная. С этим не бывает проблем?

— Простите?

— Сквозь ткань ничего не видно?

— А разве это плохо?

— В спальне — нормально, но если носить это под верхней одеждой, могут возникнуть проблемы.

— Ну, я думаю, эта проблема разрешима.

— Хорошо, — сказал он, — а как насчет цвета? Как вы его называете?

— Телесный.

— Да, как же я сам не догадался. А размеры? Какие есть размеры?

— А какой вам нужен?

«Хоть бы пятьдесят шестой», — с ехидством подумала Элизабет.

— Примерно как вам. Приложите к себе.

Элизабет медлила, но, не желая показаться ханжой, сняла одеяние с вешалки. Приложив лямки к плечам, она расправила «Тедди» на себе, придерживая локтем, чтобы создать видимость облегания.

— Он растягивается. Подойдет на размеры от сорок четвертого до сорок шестого, второй или третий номер.

— Второй или третий номер чего?

— Бюстгальтера.

— А…

Тед перевел взгляд на чашечки выбранного им лифа, словно мысленно прикидывал размер.

— С этим все в порядке. Они расстегиваются?

Он дотронулся до крохотных перламутровых пуговичек, украшавших «Тедди». Молниеносное движение пальцев, и две первые пуговицы были расстегнуты. Так же быстро их взгляды встретились.

Элизабет бросила «Тедди» на прилавок.

— Так вы решили?

— А это для чего?

Тед провел кончиком пальца по высокому вырезу для ног и остановился у того места, где начиналась ленточная застежка. Элизабет едва не застонала.

— Это отстегивается, — ответила она охрипшим голосом.

— Зачем?

Больше не в силах спокойно реагировать на его вопросы, она спросила:

— А вы как думаете?

— Хм… действительно удобно. А это для чулок? — Он провел указательным пальцем по отделанным кружевом резинкам.

— Да, но их можно снять.

— Добавьте к этому пару чулок, и я беру.

— Чек или кредитная карта?

— Кредитная карта.

— Отлично.

Элизабет с трудом выписала чек, так у нее тряслись руки. Потом кредитная карта Теда чуть не застряла в автомате. «Т. Д. Рэндольф» — успела прочесть она. Ей стало интересно, каково его полное имя и что означает «Д.», но одернула себя: это должно быть ей безразлично. Ей наплевать, как его зовут на самом деле.

— Подарочную упаковку? — спросила она без энтузиазма, заворачивая «Тедди» и чулки в розовую тисненую бумагу.

— В этом нет необходимости.

Глупый вопрос. Могла бы и сама догадаться. Наверное, прямо отсюда он помчится к ней. Задерживаться некогда — времени в обрез.

— Спасибо, — сказал Тед, принимая из ее рук фирменный пакет с логотипом магазина.

— Пожалуйста.

— Увидимся дома.

«Будь на то моя воля, никогда бы не увиделись!» Элизабет холодно кивнула и отвернулась еще до того, как он вышел за дверь, но затем с интересом посмотрела ему вслед. Тед Рэндольф выходил из отеля в явно приподнятом настроении, весело помахивая пакетом. Пошлый и заносчивый, мысленно вынесла она вердикт.

Ну что ж, он, по крайней мере, не стал устраивать свидание в этом отеле, очевидно, выбрав для этой цели какой-нибудь загородный мотель.

Вернувшись к кассовому аппарату, она швырнула только что полученный чек в стол. Когда крохотный золотистый колокольчик вновь позвонил, она подумала, что Тед решил вернуться. Сделав соответствующее лицо, она с недовольной гримасой обернулась…