— Братан, ты в себя пришел? Рад тебя слышать.

— Что с моей?

— А что с твоей? В делах вся, дом ваш хочет продать, прежде чем рожать пойдет. Деньги нужны будут, то да се. Сам понимаешь.

— Понимаю. Жива, значит.

— Да ты че, Ноготь? Жива, конечно. Ты ее только слегка поцарапал, что с ней станется.

— А братанов я…

— Перестань, Ноготь. Повязали тебя как котенка. Ты ведь просто блатной, а мы бывшие бойцы ОМОНа. Повязали как таточку, ты и автомат поднять не успел.

— Ладно, Хомяк, я тебе потом перезвоню.

— Ну что, проверил? Думал я тебя обманываю?

— Несите мобильник. Тайный агент в сумасшедшем доме по кличке «Маникюр» приступает к выполнению своих обязанностей.

— Колян, можно мне туже телочку?

— Которой в пупок Гавриловна сережку вставила?

— Ну да.

— Ты из нее постоянную подругу сделать хочешь, что ли?

— Ну да.

— Тогда ты ей лобок выбрей.

— Зачем?

— Сережку в пупок — это прикольно и по-современному. Но лобок надо выбрить. Иной раз на ночной смене так трахнуть хочется, не важно кого. Так могут и ее трахнуть, зачем это тебе? Еще триппер привнесут. А если лобок выбрит — не трахнут. У нас же психушка, бритвы на руки не выдают, а если лобок выбрит, значит чья-то. Во всех психушках так заведено. Перед тем, как на головку надеть, всегда проверяют, выбрит ли лобок. Чтобы недоразумений не было. Но дело, конечно, хозяйское. Сейчас позвоню.

— Гавриловна, заторможенная, ну та, с сиськами, еще жива? Ну и приводи мокрую, что тут ждать будут, когда вы больных из душа выведете?

— Здравствуйте, дяденька Ноготь.

— Здорово, что нового?

— Я новое упражнение выучила, прикольное такое. Мне Гавриловна показала, когда пупок йодом протирала. Сегодня зарядку делать будем?

— Какую зарядку? А-а, давай поешь сначала, мне твоих оранжевых принесли, большие — это апельсины…

— Я помню, спасибо.

— Не перебивай меня. А маленькие — это мандарины. Колян, Гавриловна, сегодня гулянку с закусок и начнем. Под разговоры.

— Под разговоры, так под разговоры. Как считаешь, Колян?

— Валяй, Гавриловна. Другого такого случая у нас точно не будет.

— Даю, благославлясь. Значит так, Ноготь, я в психиатрии уже двадцать пять уже работаю, много больных видела, сравнить могу. Ты, на мой взгляд, из психоза уже вылез. И чистый вышел, не апатичный. Подругу свою заторможенную еще и оттрахать успеешь, и художественной гимнастикой с ней заняться. Ночь длинная. А разговор серьезный лучше на свежую голову вести. Согласен?

— Слушаю.

— Речь идет о больших деньгах, но без такого человека как ты нам этого не поднять. И меня, и Коляна разотрут и не заметят. Это не только ежу, но и червяку понятно. Тут такой человек как ты нужен.

— Обычно при первом упоминании слова «Деньги» все вопросы отпадают, но все-таки. И чем же я такой особенный?

— Крутой ты. Связи имеешь. Пожилой следователь лично о тебе беспокоится. Блатной ты. Не сидел, но блатной, тут не ошибешься. Колян, как с большим спортом окончательно завязал, у Хомяка в рэкетирах ходил. Тебя запомнил. Ты вроде у самого Олигарха в почете был?

— Если Олигарх узнает, что я здесь, твои яйца, Колян, будет носить Гавриловна. Когда из могилы по ночам выходить начнет.

— Вот и я о том же. И сам заработаешь, и нам перепадет. Деньги то не мерянные.

— Да откуда в этой нищей психушке под Сковом не мерянные деньги? Какие тут особые комбинации могут быть?

— Есть такие комбинации. Я и Колян в них тоже участвуем, но на четвертых ролях. И платят нам копейки. Так, подачки. А с тобой мы их хорошо подоить можем.

— И в чем суть?

— Больница наша в лесу стоит, на отшибе. Больные почти все хронические, лежат не годами, десятилетиями. О них забыли все, даже и если на воле родственники. А у многих, как у твоей заторможенной, вовсе никого нет. Мать из отделения для тяжелых хроников не в счет.

— И за таких людей деньги платят?

— Еще какие. Когда твоя заторможенная тебя просила, чтобы ее завтра не убивали — она не бредила.

— Что!? Понты колотишь, чмо мелкое.

— Что слышал. Праздник слабоумия то из себя не строй. Мы ее на разборку на завтра готовили.

— В каком смысле?

— В прямом. Почки отдельно, роговица отдельно. Сейчас много чего пересаживают. С оного человека органов можно тысяч на тридцать евро поснимать. Если это в специально оборудованной операционной настоящий хирург делает.

— А как потом о человеке отчитаться?

— По разному. Убежал псих из психбольницы, да сгинул в лесу. Бывает. Больница то на отшибе в лесу стоит. От болезни безумец умер, отмучился. Внезапно помер от осложненного насморка. Кто вскрывать-проверять будет? Или сумасшедший пациент самоубился суицидом. Кладбище рядом, в поселке. Там не реализованные запчасти и захороним. Твою заторможенную не оприходовали, потому что ты попросил. Гавриловна заведующему ее отделения сказала, тот приговор и отменил. Ты парень то особенный, прямой доступ к пожилому следователю имеешь. Кто же захочет с тобой дело иметь? Кому хочется быть обезвреженным людьми в штатском? Другого в тот день вместо нее взяли. И покойный Владимир Германович был неплох, даром, что до этого пять лет ходил под себя. Оно и правильно, инвалиды — обуза для общества, а ранняя смерть — хороший фундамент для посмертного культа. Фурманов — лишний человек. Так считали и Чапаев, и Петька, и Анка. Но Петька с Анкой так же считали еще, что и Чапаев лишний. А нам то с этой гуманной акции достались считанные копейки! После этого чувствуешь себя цинично униженным и оскопленным черенком от совковой лопаты.

— Допустим. А что вы от меня хотите?

— Мы, то есть я и Гавриловна, хотим, что ты с них денег срубил. Ситуацию разрулил в свою пользу и нас не обидел, так как мы к тебе приближены. Что скажешь?

— Скажу, что мне деньги больше вас нужны. Тем более что вариантов других у меня все равно нет.

— Значит, он сказал: «Поехали»?

— Сказал. Сейчас будет буря секса, моя заторможенная уже копытом бьет, а где-нибудь под утро, в конце смены, мы к этому вопросу вернемся.

— Уговорил. Как известно, лучшие воспитатели для девочек это солдаты, а для мальчиков проститутки, я верно говорю, Колян?

— Правильно. Наконец Ноготь поднял мне настроение, а то сидел, зевал и слушал лепет подростка, никогда еще не бравшего в рот спиртное. Подождем до утра, послушаем, что утром пахан скажет. Наконец все ключевые будут принимать отдельные лица, имена которых неизвестны, но их подвиги впечатляют.

Дрожу от нетерпения, одним словом. Жду, когда ты порадуешь нас запретными плодами своих раздумий и поэтических фантазий.

— Вот-вот, я как носки, мне настояться нужно.

Какая все-таки замечательная штука сдобренный легким садизмом секс. Как он спасает от депрессии, и от прыщей заодно. Для начала посмотрим, какое новое упражнение ты выучила. Кстати, и я о тебе позаботился, для тебя педагогический этюд приготовил. И вообще, мужайся, дорогая. Я решил открыть школу для девочек при сковском сумасшедшем доме. Предметов в школе для девочек будет только четыре: «Технология и искусство традиционного полового акта», «Технология и искусство минета», «Технология и искусство анального полового акта» и «Кулинарное искусство». Кто не сдают экзамен на «отлично» — разбираем на запчасти.

— Ну и правильно. Как говориться: «Попутного ветра в синюю жопу или ни дня без «Читы-Дриты». Кстати, заторможенная, я спросить у тебя хотела, а как ты догадалась, что тебя на запчасти собираются разобрать? У меня давно уже чувство было, что вы, сумасшедшие, чувствуете смерть свою. Вот ты, конкретно, откуда ты знала? Ведь четко у Ногтя просила, чтобы не убивали тебя.