– Моя комната и комната гостя, готовы?

– Да, господин.

– Проводи моего гостя.

– Слушаюсь, господин.

Эрл, прихватив суму и оружие, ушёл следом за слугой, а Римар Жункей продолжал сидеть за столом, крепко задумавшись. Похоже, боги проявили благосклонность, послав ему этого юношу. Из него при умелом подходе можно вылепить всё, что угодно, а потом вместе с ним войти в тронный зал, став главным советником молодого короля…

Утром Эрл и Римар Жункей встретились в той же комнате, где их уже ожидал лёгкий завтрак из заправленных различными соусами овощей. Хозяин дома был по-прежнему приветлив, выглядел бодрым, много двигался, говорил, отчего у Эрла сложилось о нём впечатление, как о непоседливом человеке, несмотря на его объёмы. Казалось, если купец ненадолго остановится, то просто не сможет потом снова двигаться. Приходилось лишь удивляться его плещущей через край энергичности.

– Каково ваше решение, Эрл? – поинтересовался он после завтрака.

– Пожалуй, я откажусь от вашего предложения, господин Жункей, – ответил юноша.

Купец на секунду замер и снова ожил.

– Вы даже не хотите узнать о сумме вознаграждения за свои услуги, мой юный друг?

– Нет, не хочу.

– Но, смею надеяться, что от вознаграждения за моё спасение от стражников и грабителей вы не откажетесь, господин Сур? – перейдя на официальный тон, спросил хозяин дома.

– От этого не откажусь, господин Жункей.

Купец умело скрывал свои чувства, но всё же выглядел несколько обескуражено, что выразилось в уменьшении его двигательной активности.

– Признаюсь вам, господин Сур, я полагал, что вы примете моё предложение. Я могу узнать причину отказа?

– Всё очень просто, господин Жункей. Я со своими намерениями определился давно. Наше знакомство – случайность, она не может расстроить мои планы.

– Действительно, всё очень просто, – задумчиво повторил купец. – Наверное, так и нужно жить, тогда многие проблемы покажутся сущими пустяками. Что ж, господин Сур, позвольте ещё раз выразить вам мою признательность. Я отлучусь ненадолго, подождите меня здесь.

Купец ушёл и через недолгое время вернулся, неся в руке увесистый кожаный мешочек.

– Здесь сто монет серебром, господин Сур, – произнёс Жункей. – Это двухмесячное вознаграждение телохранителя.

Он протянул мешочек юноше.

Эрл не глядя положил его в суму.

Жункей задумчиво покачал головой и сказал:

– Непросто вам будет на первых порах, мой юный друг. Вы слишком доверяете людям. Ведь там вместо серебра могла оказаться и медь.

– В таком случае, господин Жункей, вы оставили бы о себе не самое лучшее впечатление. Сэкономив деньги, вы потеряли бы лицо в моих глазах. Вот и всё.

Хозяин дома вздохнул:

– Если бы мы все были такими, как вы, господин Сур, то мир был бы гораздо лучше. Неужели в вашем монастыре все такие?

– Конечно, – просто и легко ответил Эрл.

– Уйду когда-нибудь в монастырь и остаток дней посвящу постижению Откровений Предтечей, – снова вздохнул Жункей. – Проведу жизнь в уединении и очищении от мирской скверны.

– А как же ваша торговля? – улыбнулся юноша.

– Э-э-э! – махнул короткой полной рукой купец. – Провались она в Эрид! Устал уже. Жизнь почти прошла в этих заботах, а что толку?

За этими разговорами они подошли к двери, за ней слышался шум голосов проснувшихся городских жителей. Слуга отворил дверь, и Эрл покинул гостеприимный дом Римара Жункея. Когда дверь закрылась, купец некоторое время продолжал с задумчивым прищуром смотреть на неё, а потом вернулся в комнаты. Ему предстояло найти наёмников для дальнейшего пути. Хоть это и не такая сложная задача, на первый взгляд, но всегда есть риск нанять тех, кто вместо охраны сам обдерёт тебя до нитки. Хорошо, если живым оставят и отпустят. А могут и убить для собственной безопасности, чтобы избежать возможного преследования со стороны властей. А могут и в рабство продать. Лучше всего нанять людей по чьей-то рекомендации, что Жункей и сделал, обратившись к управляющему своего дома, как к человеку, постоянно живущему в Фессаре и, следовательно, хорошо знающему нужных людей.

Шумные, многолюдные утренние улицы совсем не походили на ночные – пустынные, гулкие, тёмные, пугающие неизвестностью слабых духом и телом.

До крепостных ворот, открывающих путь в сторону столицы, Эрл добрался, лавируя между потоками горожан, снующих по своим делам. Памятуя о вчерашнем конфликте со стражниками, юноша не стал надевать красный плащ, привлекающий внимание. Дождавшись, когда через ворота пойдёт какой-нибудь караван, он пристроился к нему под недовольные взгляды наёмников, взятых купцом на охрану каравана. Один сразу подошёл к Эрлу и спросил, чего он хочет. Юноша ответил, что хочет всего лишь выйти из города. Наёмник бросил на него оценивающий, понимающий взгляд и успокоился.

Когда стены города исчезли за холмами, Эрл потихоньку обогнал караван, продолжая идти среди людей, повозок, вьючных животных. Так как он вышел довольно рано, то пыль ещё не успела подняться, и это значительно облегчало путешествие. Вся эта пёстрая толпа возвращалась из города в близлежащие поселения и постепенно редела. К концу дня юноша остался на дороге один и шёл до самого вечера, не встретив более никого. Уже давно закончились возделанные поля и потянулись холмистые пустоши. Никаких селений видно не было, предстояло заночевать на открытой местности. Выбрав для этого холм повыше, а склоны покруче, Эрл забрался на его вершину и уселся, осматривая окрестности, отдалённо напоминающие отроги Химадайских гор, где остался монастырь и отец Ируст с братьями-монахами.

Вскоре после ухода Эрла из дома купца, к нему подошёл слуга.

– Господин, к тебе опять пришёл старый Лаýкта.

– Что нужно ему на этот раз? – недовольно проворчал Жункей. – Впрочем, я знаю, что он хочет. Впусти его, так и быть.

Чтобы не встречать нежеланного гостя в самом доме, купец вышел к воротам, дожидаясь, когда слуга запрёт их за гостем и удалится.

– Приветствую тебя, Римар Жункей, – произнёс гость.

– И я приветствую тебя, Лаукта, – степенно ответил купец. – С чем пожаловал?

– Я хочу просить об отсрочке платежа.

– Нет, Лаукта. Отсрочку ты больше не получишь, – твёрдо ответил Жункей. – Я достаточно ждал. Моему терпению настал конец. Ты знаешь, я добрый человек, но когда моё терпение иссякает, вместе с ним иссякает и моя доброта. Я хочу получить мои деньги – сто монет серебром. В Фессар я теперь не скоро вернусь. А ты уже стар, ты можешь умереть, так и не отдав мне долг.

Гость стоял с потерянным видом, не зная, куда деть руки. Его поношенные одежды, бывшие когда-то дорогими и богатыми, свисали с безвольно опущенных плеч, спутанные седые редкие волосы и столь же седую неопрятную бороду шевелил ветер, на дублёном морщинистом лице застыла унылая маска. Он не решался поднять глаза на хозяина дома.

– Не молчи, Лаукта, скажи что-нибудь, – поморщился досадливо Жункей.

– У меня есть дальняя родственница. Её родители умерли от чумы, успев отправить ко мне единственную дочь. Сейчас мне непросто содержать её. Я могу уступить девушку тебе в покрытие долга.

– Зачем мне твоя родственница? – снова поморщился купец.

– Ты знаешь, что в соответствии с нашими законами женщину можно отдать за долги, даже если она твоя жена или дочь. А уж отдать за долги дальнюю родственницу проще простого.

«Будь прокляты эти аджероны, насадившие в нашей стране такую дикость!» – мысленно воскликнул Жункей, а вслух сказал:

– Да, знаю, Лаукта. Но что я буду делать с ней? Кормить? Что она умеет?

– Она молода, стройна и красива. Ты сможешь выгодно продать её.

– Ты всегда был хитёр, Лаукта, – усмехнулся Жункей. – Ты предлагаешь мне товар вместо денег, чтобы я сам его продал? И при этом ты прекрасно знаешь, что никакая женщина не стоит столько. Значит, пытаясь перепродать твою родственницу, я не покрою свои убытки.