- Ах ты какой умненький мальчик... - вкрадчиво протянул он, приближая к нему своё лицо и жадно заглядывая в его синие, насмешливые глаза, - А какой миленький, какой хорошенький...
Гарик невозмутимо продолжал курить и его красивые губы чуть-чуть, одними уголками посылали миру бесстрастную улыбку. Он смотрел сверху вниз как бог, будучи так близко, что дядя Миша мог ощущать его дыхание на своём лице, но в то же время недосягаемо далеко.
Дяде Мише стало заметно труднее дышать.
- А может поедем ко мне? - всё так же вкрадчиво предложил он и его мягкая рука легла Гарику на колено.
- Может быть, - услышал Шершунов, но не нашёл в себе сил возмутиться. С его места вся эта сцена выглядела так комично, а сам дядя Миша с его поползновениями был так смешон, что ни о какой ревности не могло быть и речи. Во всяком случае Евгений Николаевич так себя уверял. Ну в самом деле - стоило представить дядю Мишу без одежды...
Шершунов мысленно снял с дяди Миши пиджак, блестящую жилетку, затем расстегнул ему брюки, которые застёгивались под животом, мягко нависающим над ремнём, он мысленно заглянул туда...
- Ты обещания так просто не раздавай, ангел мой, - произнес он между двумя глотками "мартини", - Ты ж посмотри на него, уже руки дрожат, нехорошо это, дарить напрасную надежду... А ты иди, мил человек, от греха подальше. Мальчик за свои слова не отвечает, маленький он еще, недееспособный.
Дядя Миша на рожон не полез - не за чем ему было, он улыбнулся Шершунову как мог любезно и развел руками.
- Ах ты черт, - пробормотал Гарик и вдруг воскликнул с чувством, - Что ж ты как тряпка... дядя Миша. Дай ему в морду и увези меня! Мужик ты или где?
Дядя Миша посмотрел на него удивленно, потом перевел взгляд на Шершунова. Словно вопрошая - что это с мальчиком?
Шершунов улыбался неопределенно.
Гарик сжал в пальцах лацкан малинового пиджака.
- Ну? Не хочешь доказать, что ты мужик?
Дядя Миша мягко освободил пиджак. Он просек ситуацию, оценил опытным взглядом и уже жалел, что связался. Но он не мог так просто пройти мимо, уж больно мальчик был хорош, взгляда не оторвать. Но так уж всегда - нет в мире совершенства.
Дядя Миша исчез в облаке сигаретного дыма и Гарику тут же показалось, что был он всего лишь видением, плодом его воображения, создавшего для него спасителя, который... который оказался несостоятельным.
Гарик смотрел вслед видению с некоторым недоумением, что-то в видении этом было еще, что-то от чего сердце замерло, а потом забилось. Что-то он сказал что ли? Что? Почему-то весь разговор с ним спрятался где-то в глубине памяти и Гарик даже усомнился - был ли он? Но было жаль того неожиданного волнения и было досадно на себя и чертовы наркотики, что затуманили голову. Это волнение каким-то странным образом было связано со сценой, откуда звучала музыка, со вспышками света, что-то оттуда звало его. Но тут же это чувство померкло сменившись другим. Еще более странным.
Мир преображался. Медленно... незаметно... Невозможно было уловить, когда и что менялось, но все предметы и образы наполнились новым неведомым прежде смыслом. Жизнь сразу как-то стала многограннее и ярче.
Гарик абсолютно не терял связи с реальностью, отлично понимая что с ним происходит и почему, ему нравился этот мягкий ватный туман в голове, в котором утонули все мысли. Ему становилось весело, безумно весело - он чувствовал в себе энергию, вполне достаточную для полета, но полет в одиночестве не был ему интересен.
Вы пробовали лететь над землей вместе с ветром? Вы пробовали заниматься любовью на облаках?.. Окрашенных во все оттенки крови... во вспышках молний... Вас сжимали в объятиях демоны?
Во вспышках молний лицо Шершунова казалось нереальным, оно меняло выражение и цвет вместе с ритмом музыки, гремящей из динамиков. Шершунов пил вино, откинувшись на спинку стула и смотрел на Гарика слегка улыбаясь.
Гарик решил преобразить Шершунова в демона - и он тот час же стал Демоном. У него хорошо получилось. На редкость реальный вышел Демон, с ним даже захотелось поиграть. Неизвестно почему, но многим людям очень хочется заняться любовью с демоном. Из мазохистских соображений что ли?
Смысл жизни и понимание смерти - у демона в глазах. Глаза Демона притягивали Гарика, в глубине демонских глаз Гарик с любопытством пытался разглядеть как же там - в Аду? - и он чувствовал как сильнее начинает биться сердце. Напряжение эмоциональное и сексуальное становилось почти невыносимым.
Он поднялся, отшвырнув ногой стул и медленно пошел к нему, ему казалось, (ему нравилось думать) что не сам он идет, что невидимые силы тянут его... Одновременно он был собой и смотрел на себя со стороны, откуда-то сверху.
Гарику показалось или Демон действительно похлопал себя по коленке, приглашая сесть?..
- Я вижу тебя таким, какой ты есть, - сказал он Шершунову, принимая приглашение.
- Неужели?
Улыбка Демона была хищной и непреодолимо сексуальной.
- Я знаю, кто ты на самом деле... Давай же... наконец...
Он взял руку Демона и положил себе на ширинку.
Ах, какие у демонов глаза!
Красная тьма...
Зеленая тьма...
Золотая тьма...
Стон из-за плотно сжатых зубов, когда ладонь сильнее вжимается в промежность.
Так вот, как оно с демонами, черт побери!
- Ты думал, что я не узнаю... Какие вы смешные, ребята... Да всех вас я вижу - насквозь... Козлы! Но рано или поздно они придут и за вами!.. Сделай так, как я хочу, а потом можешь убить меня, - говорил Гарик, склонившись к демонову уху...
Гарик нес какой-то бред, конечно было очень мило с его стороны, что он сел к нему на колени, что он позволил обнять себя, но можно ли было просто отдаваться этому приятному чувству, когда его глаза переполняло безумие, когда он был похож на сумасшедшего?
Шершунов приподнял рукава его рубашки, осмотрел вены - ничего. Господи Боже, неужто у него такая реакция на кокаин?
- Да тебе наркотики противопоказаны, как никому, - сказал Шершунов, глядя в гариковы глаза и тщетно пытаясь найти в них хоть сколько-нибудь смысла.
- ... Ты просто разожмешь объятия, да? И я полечу вниз. Потому что только вас не притягивает к себе земля. А меня обнимет ветер... я умру в воздухе, потому что ветер разорвет меня до того, как я коснусь земли.
Шершунов подумал, что следовало бы найти того хорошего человека, кто скормил Гарику... то, что он ему скормил и отбить у него навсегда охоту продавать наркотики.
- Все, Гарик, мы едем домой.
Гарик засмеялся.
- Домой? Это к тебе что ли домой? Хочешь трахнуть меня, Шершунов? Так давай прямо здесь! Или что? Или стремно? Ох, перевелись ныне мужики, ты такой же как этот пухлый в малиновом пиджаке.
Надо же, вполне осмысленный взгляд... Притворялся, свиненыш?! Евгений Николаевич невольно восхитился актерскому таланту мальчишки.
Гарик смеялся и не мог остановиться.
Он забрал у Шершунова рюмку и залихватски опрокинул ее в себя. Он встал с его колен, еще раз взглянул в глаза, преисполненные недоумением и растворился в толпе танцующих.
Ему было весело, жизнь была прекрасна, жизнь была красива, чувствовать себя живым было неизъяснимым блаженством. То, что Шершунов действительно купился на такой невинный розыгрыш умиляло до невозможности. "А ведь он действительно считает меня просто глупым мальчишкой, - думал Гарик, - Он полагает, что я способен нажраться наркотиков до беспамятства. Неужто я выгляжу таким дурачком?"
Неожиданно музыка оборвалась.
- Гарик! - услышал он рев микрофона, - Тебя ли вижу я?!
Это призывал его ко вниманию диск-жокей Костик.
- Ну наконец-то, Гарик! У меня есть для тебя кое-что. Стой тут. Не уходи... слышишь?
Гарик только пожал плечами.
Костик ненадолго сбегал куда-то и вернулся с бутылкой шампанского.
- Дети мои! Я требую внимания! - провозгласил он в микрофон, - Я здесь и сейчас исполняю волю покинувшего нас... отправившегося в мир иной - в заокеанскую страну - товарища, оставившего нам свое так сказать завещание. Прощальные слова моему другу Гарику... Гарик! Ты слышишь меня?! Это тебе! Передаю слово в слово! "Я снимаю перед тобой шляпу, Гарик, я признаю, что был не прав. Я увожу с собой, Гарик, восхищение тобой." Гарик, за что ты удостоился? Поведай нам!
