- Козел вонючий! - крикнул он тому, кто сыграл с ним такую глупую шутку, и вдруг направился прямо к сидящему за кадкой молодому человеку.
Вовка хмыкнул - его оказывается видно. Забавное зрелище представляет он собой, должно быть.
Из одежды на мальчике был только широкий браслет, украшавший запястье левой руки. Золотой дракон, изящно обернувшийся вокруг руки казалось, был живой - каждая его чешуйка отражала свет как-то по особенному, создавая иллюзию, что дракон шевелится.
Вовка успел хорошо рассмотреть этот браслет, стоивший, вероятно чертову уйму денег, ибо именно этой рукой мальчик отодвинул широкий зеленый лист пальмы.
- Бухаешь в одиночку?
Темно-фиолетовые глаза из-под длинных темных ресниц смотрели весело.
Вовка почему-то почувствовал к нему расположение, может быть, потому, что был пьян, может быть, просто потому, что увидел в мальчишке единомышленника.
- Надоело мне быть проституткой! - пробормотал он в припадке пьяной откровенности.
Мальчик улыбнулся, с изумлением вскинув брови.
Черты лица его еще не сформировались окончательно и трудно было бы сейчас сказать с уверенностью, каким он будет лет, к примеру, через пять. Нельзя было назвать их безупречно правильными, но столько очарования было в нежной улыбке, во взгляде распутных фиалковых глаз. Безупречное сложение, золотистая от загара кожа, пепельные волосы - бедный ребенок! Как можно жить и выжить со всем этим?!
- Пойдем отсюда, здесь холодно, сыро и чудовища на каждом шагу.
Вовка поднялся. Его качнуло в сторону - все-таки он набрался сильнее, чем полагал.
Они вышли из сауны, и мальчик уверенно повел его по коридору пока они не пришли в ту самую, небольшую обитую деревом комнату, где они раздевались. Одежда валялась повсюду - вот они, богатые люди, отметил про себя Вовка - им плевать на их роскошные шмотки, бери что хочешь и уходи.
Мальчик сбросил одежду с дивана, уселся и жестом пригласил Вовку. Здесь, в полумраке наступающего вечера все казалось нереальным и было так хорошо сидеть друг против друга на диване в чем мать родила, по очереди отхлебывая из бутылки.
- Тебя как зовут, проститутка?
- Владимир.
- Ух ты, Владимир! А я Гарик. Здорово, что ты мне попался - я бы умер с тоски. Ты-то хоть на работе, а я какого черта приперся?
- Действительно...
- Ублюдок Арсюша меня доставал две недели, заставил-таки привезти. Теперь в восторге, как маленький.
Вовка рассмеялся.
- Значит это ты привез сюда кого-то. Забавно. Я думал, что господа привозят с собой мальчиков.
Гарик облизнул влажные губы, алкоголь уже затуманил его глаза, в движениях появилась томная медлительность.
- Всяко бывает, - сказал он туманно, - Но вообще-то я сам по себе. А ты, как я погляжу, не особенно любишь свою работу?
- Я ненавижу свою работу!
Гарик посмотрел на него вопросительно.
- Да, конечно... работка не из самых приятных, но зато не у станка...
- Давай не будем об этом, а?
- Как хочешь, непонятно только... Может, ты мазохист?
- Нет, я не мазохист, но люблю презренный металлец, и ради него... И не смотри на меня так! У тебя-то наверняка есть все, тебе не приходится задумываться в каком магазине покупать шмотки, в каком ресторане обедать, а в каком ужинать! А на общественном транспорте ты когда катался в последний раз?!
Гарик поднял руки, показывая, что сдается.
- Так разве ж я что говорю? Ты прав! Целиком и полностью! Моя мать любит рассуждать на тему, что деньги не приносят счастья, и что они не самое важное в жизни. Их у нее никогда не было и не предвидится, потому-то ей и не важно...
- Так ты что, с матерью живешь?
- Шутишь? Я не живу с ней уже... года два, наверное.
- Сколько же тебе лет?!
- Не задавай глупых вопросов... А ты где живешь?
- Квартиру снимаю с приятелем.
- С любовником?
- Я не педик! - процедил Вовка сквозь зубы.
- Прости!
- Просто с приятелем, мы учимся вместе.
- О как! Так ты еще и учишься! Класс! Уважаю ученых!
Вовка ухмыльнулся.
- Слушай, у вас квартира большая? Третьему место найдется?
- Тебе негде жить? - изумился Вовка.
- Да это я так, на всякий случай... Мало ли чего!
- А, ну заезжай.
Водка иссякла, но ни у кого не оказалось сил, чтобы идти за новой бутылкой. На земле давно властвовала ночь, в комнате стало темно, в призрачном свете звезд возбужденно сверкали белки глаз.
Они говорили до тех пор, пока ворочались языки и уснули, закопавшись в чью-то одежду.
Волшебное покрывало ночи укрыло их утомленные тела, подарив благодатный сон. Им не мешали приглушенные расстоянием звуки музыки и пьяные вопли, которые затихли только к рассвету - ночь защитила их, унеся в тот прекрасный мир, где им обоим было хорошо...
Их разбудили поздним утром те, кто пришли за своей одеждой. Мрачные с похмелья, опухшие и очень некрасивые в свете утра, мужчины одевались, стараясь не глядеть друг на друга и на себя. Теперь им долго не захочется встречаться.
Помятая физиономия одного из мужчин исказилась ужасом, когда он увидел торчащую из-под вороха одежды руку. Раскидав шмотки, он извлек на свет Божий Гарика.
Гарик застонал, закрываясь от яркого света.
- Уберите солнце... ненавижу солнце! - пробормотал он.
Облегченный вздох вырвался из груди мужчины - разве можно было сказать с уверенностью, что этой ночью никого не убили?
- Гарик! - воскликнул он, - Маленький мерзавец, что ты делаешь здесь? Твой друг ищет тебя повсюду!
Гарик сел, протирая глаза - этакий милый сонный ребенок - ах, если бы еще оставались силы на что-то... О нет! Никаких сил, никакого энтузиазма!
- Боже, сделай так, чтобы никогда не наступало утро! - вздохнул Гарик, выглядывая в окно. Он увидел бледный серенький денек и помрачнел еще больше.
- Где Арсений?
- Иди ищи.
Гарик растолкал крепко спавшего Вовку - тот выглядел не самым лучшим образом, мучимый жестоким похмельем, он с трудом вспоминал, кто он и где находится. Его вчерашний милый знакомый одевался; тихо ругаясь, он отыскивал свою одежду. Собственная нагота вдруг сделалась Вовке противной, и он последовал его примеру.
Люди заходили и уходили, как странны были их взаимоотношения - они держались так, будто были незнакомы друг с другом, и одновременно они было роднее друг другу, чем братья, они были повязаны одним преступлением - никто из них, конечно, не сомневался в том, что то, что они делали здесь, преступление, обозначенное вполне конкретной статьей в уголовном кодексе.
Одевшись, Вовка и Гарик вышли в гостиную.
- Где этот Арсений? - пробормотал мальчик, - Надоел он мне страшно.
- Ты у него сейчас живешь?
- Пожалуй, уже нет... Кстати, скажи мне свой адрес, если не передумал еще приглашать меня в гости.
Вовка адрес сказал.
- Записать тебе?
- Запомню.
Гарик наконец отыскал взглядом Арсения. Тот выполз откуда-то с видом ошизевшим и слегка безумным.
- Игоречек, ну где ты был?! - воскликнул он обиженно.
Гарик мило улыбнулся ему, пробормотав тихо, сквозь зубы:
- Придурок...
Он отправился навстречу любовнику, кинув Вовке короткое: "Пока!". Вовка же отправился отыскивать парней, вместе с которыми приехал сюда работать.
3
Гарик попросил шофера остановиться на обочине шоссе. Хотелось пройтись до дома пешком, прекрасная звездная ночь, наполненная запахом молодой листвы, весьма располагала к этому. Давно, очень давно Гарик не был так романтически настроен и так доволен собой, он хотел и мог забыть на время грохот музыки, безумное сияние огней, глаза, улыбки и руки... чьи-то постоянно тянущиеся дрожащие от волнения руки.
Здесь каждый камешек знаком был с детства, здесь был его дом. Дом, с которым связано было так много, приятного и не очень, но какое сейчас имели значение детские переживания? Все это так далеко. В другой жизни.
