- Как ты можешь так говорить? То, что ты говоришь - отвратительно и... недостойно мужчины!..

  - А требовать оплаты своих услуг натурой - достойно?

  - Неправда, я никогда не требовал этого от тебя. Я никогда не хотел просто переспать с тобой...

  - А пять минут назад? О чём ты говорил мне пять минут назад?

  - Всё, довольно. Я уезжаю.

  Нестор решительно поднялся, ушёл в свою комнату, закрыл за собой дверь. Он ничего не видел перед собой, он кидал в чемодан вещи как попало...

  Дима сделал тогда движение пойти за ним, но остался сидеть в кресле. Он снова взялся за журнал - пальцы его едва заметно дрожали, он чувствовал, что они стали холодными, отвратительно липкими и влажными. Он судорожно перелистывал страницы, потом отбросил журнал, встал, открыл дверь в соседнюю комнату.

  Нестор, обхватив голову руками, сидел на постели перед раскрытым чемоданом, из которого вываливались скомканные вещи. Полосы сочного солнечного света лежали на полу яркими пятнами.

  Дима закрыл за собой дверь и пошёл к нему. Каждый шаг давался ему с трудом, но он не позволял себе остановиться. Вот он сел с ним рядом, взял его руку.

  - Что ты делаешь?

  Дима молча наклонился и поцеловал его.

  - Дима, что происходит, что с тобой?

  Димины пальцы рвали пуговицы на его рубашке - он всё ещё не мог совладать с этими дрожащими, неловкими пальцами, Когда руки его коснулись несторова тела, они были холодны как лёд...

  - Дима... - Нестор вздрогнул, попытался отстраниться.

  - Молчи.

  Дима уронил его на постель и впился поцелуем в его губы.

  Нестор хотел ударить его, сбросить с себя, вышвырнуть из комнаты, зная, что тогда сразу станет легче, возможно, он даже спасется, наконец, излечится от этой болезни, но Нестор знал и то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не сделает этого.

  - Я люблю тебя, Димочка, - прошептал он.

  И опять-таки не услышал ничего в ответ.

ГЛАВА 3 ШЕРШУНОВ

  1

  Было уже далеко за полдень, но вечер еще не наступил. Его следовало ожидать часа через два, когда народ покинет рабочие места и рассыплется по увеселительным местам города. Тогда даже здесь яблоку будет негде упасть.

  Печальный и не выспавшийся Гарик полулежал на столе, подсунув ногу под зад и задумчиво помешивал соломинкой молочный коктейль. Никак не желающие таять кусочки льда стукались друг о друга с холодным звоном. От этого звона мурашки пробегали по коже, хотя там, за окнами, горячее марево поднималось от раскаленного солнцем асфальта, да и в зале было душновато - одинокий вентилятор гудел где-то у стойки бара, пытаясь облегчить жизнь пухлой девушке, продавщице прохладительных напитков.

  Гарик одет был в джинсы, виртуозно потрепанные по швам и в майку цвета его глаз, свободного покроя. В этом наряде он выглядел цивильно и непритязательно, только при очень близком рассмотрении становилось заметно, насколько нежная и ухоженная у него кожа, сколько продуманности и парикмахерского искусства в будто бы небрежной взлохмаченности пышной челки, слегка падающей прядками на глаза.

  Вовка сидел напротив, потягивая свой коктейль и глядя на мальчика светящимися от счастья глазами. Он улыбался постоянно на протяжении уже получаса - с тех пор, как они с Гариком вошли в это кафе, он, похоже, просто не мог не улыбаться.

  - Ну а Панфилов? - спросил Гарик, на мгновение оторвав взгляд от льдинок в стакане и, натолкнувшись на идиотскую улыбку Вовки, снова вернулся к льдинкам.

  - А что Панфилов? - пожал плечами Вовка, - Что мне, молиться на него?

  - Любовь прошла - завяли помидоры?

  - Какая любовь?! Не смеши меня!

  Гарик потянулся губами к соломинке - льдинки растаяли, наконец - и мороженое мягко и нежно коснулось его гортани.

  - Я просто тащусь от тебя, - проговорил он, растягивая слова, - Как удав по стекловате...

  - Да нет, я бы не сказал, конечно, что не было вообще ничего.

  Вовка откинулся на стуле, распахнув полы пиджака небрежно-изящным движением. Он выглядел безукоризненно элегантно несмотря на жару. Он не мог себе позволить майки и джинсов - бережно хранил свой имидж.

  - Мне было очень неплохо с ним - а поначалу так вообще здорово. Такого кайфа от секса я никогда не получал еще. Но, согласись, Гарик, одной любовью сыт не будешь. На Костину зарплату долго не протянешь, а когда я заикался, чтобы мне найти работу!.. Можешь себе представить какие он истерики закатывал.

  Гарик посмеялся.

  - Он был о тебе такого хорошего мнения, что полагал, никем тебе не быть, кроме как проституткой?

  О Панфилове все-таки говорилось уже в прошедшем времени - безвозвратно прошедшем. Но что в этом удивительного?

  - Я был у него единственным и неповторимым, - сказал Вовка с удовольствием, - Он меня ревновал ко всему, что движется.

  - Ах ты Боже мой!

  - Это не смешно, солнышко, совсем не смешно.

  - А я тебе что говорил? Пакостная штука - любовь.

  - Да нет ее, наверное, Гарик. На самом деле-то.

  Гарик не отвечал. Он думал в этот момент о вкусном коктейле, который кончался - а идти и заказывать еще один было лень.

  - Значится, вы расстались... Почему я ничуть не удивлен?

  - Ну, ты у нас все знаешь заранее.

  - Вот ты говоришь - нет любви. А что это было тогда?

  Вовка, должно быть, не совсем понимал, о чем его спрашивают. Да и вряд ли ему хотелось распространяться на эту тему. Может быть, его слегка мучила совесть? Все-таки... А может быть, он просто был уже далеко-далеко...

  - Костя не в состоянии искать себе любовников. Я ему попался - он за меня ухватился.

  - Самокритично.

  - Правда жизни, дорогой мой Гарик. Ну и все-таки, уезжая, я могу сказать сам себе - было в моей жизни большое и светлое...

  - Это у него было большое и светлое... Принеси еще мороженого, - с тоской попросил Гарик.

  Пухлая девушка за стойкой мучилась бездельем и - как следствие - смутными желаниями. Делая вид, что читает книжку, она искоса поглядывала на Вовку - а не обратит ли тот вдруг не нее внимание? Ужасно глупо с ее стороны, кого она могла бы привлечь своими ярко-желтыми волосами и рубиновыми губами? Да и глаза не стоило подводить настолько уж сильно.

  Кафе посетила шумная компания студентов, которые расположились у стойки, скрыв пухлую девушку из поля зрения. Студенты собирались пить пиво, как выяснилось по их громким возгласам, по поводу успешно сданного экзамена.

  - Ну расскажи все-таки, каким боком к тебе вдруг Штаты повернулись?

  Взгляд Вовки, до того прикованный к новым посетителям, вернулся к Гарику, в нем мерцала какая-то туманная мечтательность, которая, впрочем, тут же рассеялась.

  - Штаты... Ах, Штаты! Ты просто не поверишь - это всё Жорка!

  - Верю - Жорка где угодно пролезет.

  - Мистера Дадсена помнишь?

  - Как же, как же...

  - Так вот, мистер Дадсен оказывается состоит в правлении компании "Microsoft"...

  Он ждал от Гарика бурной реакции, но ее не последовало, мальчик продолжал смотреть на него вопросительно.

  - Это лидер на компьютерном рынке! Это... это всё! Это песня!

  - А-а, то-то мне название показалось знакомым, - уныло ответствовал Гарик.

  Вовка обиделся слегка, он можно сказать специально пригласил мальчишку в кафе перед отъездом, чтобы поделиться своей невообразимой удачей, чтобы ему позавидовали... ну хоть сколько-нибудь. Гарика же известие явно не особенно вдохновило. Да и что от него ждать, на что он способен, кроме... Живет, как одуванчик - ни о чем не думает.

  - Да, кто бы мог подумать об этом мистере такое, - продолжал меж тем Гарик прежним унылым голосом, - Выглядел, как турист какой-то ненормальный.

  - И, тем не менее, он дает нам с Жоркой работу.

  - Ты хочешь, чтобы я тебя поздравил? - Гарик улыбнулся презрительно, - Поздравляю! Странно только это всё... Не думал, что ты так компьютерами увлечен.