Прилетевшего за ним из Разбойщины на У-2 летчика попросту прогнали. Однако на следующий день тот появился вновь, но уже с приказом о назначении в 508-й истребительный авиационный полк 205-й истребительной авиационной дивизии, пополнявшийся летным составом, а также истребителями Як-7Б в 13-м ЗАП в городе Кузнецке Пензенской области. День 7 мая 1943 г., когда Василия на УТ-2 доставили в 508-й ИАП, оказался весьма насыщенным событиями. Во- первых, выяснилось, что еще восемь месяцев назад ему было присвоено первое офицерское звание «младший лейтенант», однако по каким-то причинам приказ не дошел до командования части. Во-вторых, в полку не хватало опытных летчиков, и только этим можно объяснить то, что «не нюхавший пороха» новоиспеченный младший лейтенант был назначен заместителем командира 3-й эскадрильи старшего лейтенанта Андрея Гращенко взамен ранее назначенного, остававшегося в ЗАПе по болезни. В-третьих, оказалось, что полк утром следующего дня должен был убыть на фронт — на освоение новой машины Василию отводился день. К вечеру он совершил на Як-7Б три полета. Самолет после Як-1 Василию не глянулся — был более тяжеловат и инертен.
Утром следующего дня, после общего построения и фотографирования, полк поэскадрильно вылетел на фронт. У каждой эскадрильи был лидер — бомбардировщик Пе-2. Однако у командира эскадрильи на взлете забарахлил двигатель, поэтому Василий был вынужден отдать свой самолет ему и остаться еще на сутки в Кузнецке. На следующий день, получив машину, в компании с еще двумя летчиками он отправился догонять полк.
Прилетев в «родной» Балашов, назначенный первым промежуточным аэродромом перелета, Михалев не нашел там своей эскадрильи. Оказалось, что штурман «пешки», который должен был привести 3-ю эскадрилью в Балашов, заблудился сам, уклонился влево, и летчикам на последних каплях горючего пришлось садиться в Аткарске. Местный аэродром был резервной тыловой площадкой, горючего на нем не было, и эскадрилья прилетела в Балашов только через два дня. Топливо для нее привезли на Ли-2, бензин в баки истребителей переливали ведрами. Незадачливому штурману Пе-2 досталось «на орехи».
После десятидневного перелета на фронт, в котором на промежуточных аэродромах летчики продолжали осваивать самолет, полк 17 мая оказался на аэродроме Грязное (ударение на второй слог), юго-западнее Воронежа, приблизительно в семи километрах от ставшей знаменитой впоследствии станции Прохоровка.
До начала Курской битвы боевые вылеты производились только при непосредственной угрозе аэродрому базирования. День 22 мая г. запомнился Василию Михалеву на всю жизнь (избитый штамп, но он, все-таки, наиболее точен), и спустя 60 лет он помнит его очень подробно. Командир эскадрильи убыл на несколько дней в дом отдыха, находившийся в ближнем тылу (оказывается, было и такое!), и Василий временно принял эскадрилью. В тот день третья эскадрилья была дежурной, пара летчиков находилась в готовности № 1 — дежурила в кабинах, остальные находились возле самолетов.
Перед обедом аэродром начали заволакивать низкие кучевые облака, которыми и воспользовались немцы. Зеленая ракета — сигнал на старт — взвилась в воздух практически одновременно с разрывами первых бомб, падающих на край летного поля. Как выяснилось, 27 Ju88 — целая группа — шли над облаками. Дежурная пара пошла на взлет. Василий выпустил в воздух остальных летчиков эскадрильи (всего взлетели десяткой) и побежал к своему «Яку»: «…Впопыхах кинулся в самолет, пристегнулся, пора запускать — забыл зажигание включить… Потом все пришло в норму, вырулил, взлетел, шасси убрал и рано нейтрально кран поставил. У меня левая нога выпала, а я этого не заметил. Ну, перезарядил оружие, сделал влево разворот, смотрю — Свистунов и Стройков зажали одного “Юнкерса” и ходят над ним. Стал искать себе цель…»
Цель вывалилась из облаков сама. Пилот «Юнкерса», увидев истребитель, стал разворачиваться, но Василий на высоте около 1000 м зашел ему в хвост. Находясь на одной с Ju88 высоте, он постарался сократить дистанцию до минимума. На это у будущего аса были свои причины: «…В ЗАПе, да и в школе, я ни одной стрельбы не имел, ни по наземным, ни по воздушным целям. Один раз полетел на полигон на И-15, и оружие отказало, так что стрельба не состоялась…»
Подойдя на дистанцию около 50 м, Михалев выпустил по бомбардировщику длинную очередь, первую в своей жизни. Горящий «Юнкере» свалился вниз, под облака, и упал в полутора километрах от аэродрома. Счет побед был открыт в первом же боевом вылете!..
Однако бой продолжался: «…Увидел еще одного, пошел к нему, и то же самое, решил пристроиться поближе. Он подпустил, а потом — в переворот через крыло…». Летчик второго «Юнкерса», по-видимому, был более опытным, и попытался уйти пикированием. «Як» Михалева с неубранной ногой шасси и открытым фонарем кабины (фонари на «Яках», по воспоминаниям Василия Павловича, никогда не закрывали) на выводе из пикирования отстал метров на 800: «…Ну, думаю — уйдет, чёрт. Я давай, короткими очередями… Мотор ему правый зажег. Он с одним, я его догоняю. Догоняю, сразу не стрелял, делаю горку, ударил по крылу, вот… Отхожу, иду на второй заход — оружие молчит. Отошел, перезарядил, попробовал — всё уже… Такое состояние — прямо своим бы самолетом его достать бы… Пока решил пристроиться. Пристроился, и завел крыло за крыло…»
По всей видимости, нижний стрелок «Юнкерса» был убит или ранен в предыдущих заходах, или, как предполагает Василий Павлович, его на самолете могло просто не быть. Возможно, «Як» был в мертвой зоне. Главное — огня по атакующему истребителю не было. Михалеву запомнилось лицо пилота, который постоянно оглядывался на него через плечо. Василий Павлович вспоминает: «Решил на таран… Снизился, подстроился чуть пониже… И вверх потихонечку — винтом по левой части стабилизатора. Он куда-то сунулся, у меня тряска, потом тяга уменьшилась, я развернулся — и домой. Ну, дотянул до дома, шасси выпустил и сел нормально».
Постепенно бой стал стихать. Уцелевшие «Юнкерсы» ушли, налет был сорван. Василий приземлился раньше других и пошел принимать садившихся летчиков. Молодые пилоты, как их учили в школе, растянули на посадке «коробочку», за что и поплатились. Появившаяся со стороны Прохоровки пара «Мессершмиттов» с ходу спикировала на замыкающую пару Скоблов — Харченко и зажгла «Як» ведомого. Высота была небольшая, около 300 метров, и сержант Георгий Харченко не сумел покинуть потерявший управление истребитель. Первый бой стал для него и последним… Немцы исчезли так же стремительно, как и появились — все произошло в считанные секунды. Второй потерей полка стал младший лейтенант Владимир Иванов. Он с тяжелым ранением в голову сумел посадить машину и потерял сознание. После госпиталя в полк он не вернулся.
Так закончился первый бой младшего лейтенанта Михалева, за который 9 июня он получил первую награду — орден Отечественной Войны II степени. Следует добавить, что в полковых документах Василию Павловичу записали тогда только одну победу, ещё по одной личной победе над Ju88 занесено на счет Свистунова, Стройкова и Иванова. По словам Василия Павловича, штабисты манипулировали победами летчиков иногда самым чудесным образом — личные превращались в групповые и наоборот, очевидно, и запись побед на счет других летчиков была возможна. Дело в том, что пилоты в эту «кухню» заглядывали редко, поэтому Василию Павловичу сложно прокомментировать эту практику. В любом случае, определение числа побед летчика не является целью данного повествования.
29 мая третья эскадрилья под руководством возвратившегося Гращенко вновь была дежурной. В этот день немцы совершили второй налет на аэродром группой из 28 Ju87 под прикрытием шестерки «мессеров». На этот раз наблюдатели вовремя не заметили пикировщиков, и они сумели сделать один заход со стороны солнца, засыпав с высоты 400 м летное поле и взлетающие истребители контейнерами с мелкими осколочными бомбами. Самолеты кидало и раскачивало от близких разрывов, но, к счастью, взлететь удалось всем. Первую четверку вел комэск, вторую — Михалев, ведомым у него был Иван Павленко. Второй заход «Юнкерсам» сделать не удалось, и они стали уходить. В завязавшемся бою комэск сбил Bf109 и «Юнкере», Михалеву тоже удалось подбить один пикировщик, который совершил вынужденную посадку на нашей территории: «Они стали уходить — я погнался за одним. Ну, они цепочкой идут, к одному подходишь — он начинает ковыряться из стороны в сторону, отойдешь — он опять занимает свое место… Я пристраиваюсь, а два “Мессершмитта" справа идут на высоте, не встревают, мне не противоречат. И вот, я один раз зашел, дал очередь, смотрю — белый дымок. Ну, не дымок, а струя от бака. Потом прекратилась. Я еще очередь дал, смотрю — струя бензина снова пошла. Он пошел на снижение, ну, а я стал следить за ним, добивать не стал — он сел на нашей территории около деревни 1*, там солдаты закатили самолет в кусты, одного убили из экипажа, один убежал. Такое вот было…» Один «Мессершмитт» уничтожил старший сержант Арташ Акопов. На аэродроме пострадало от бомбежки несколько человек, был уничтожен один «Як», другой был отправлен в ПАРМ. Ещё несколько машин были повреждены осколками, но к следующему утру были восстановлены.
