В 1927 г. Иван оканчивает семилетку и с 1927 г. по 1930 г. учится в профтехшколе, одновременно работая слесарем на Паровозоремонтном заводе в Тихорецке. Продолжая работать, в 1931 г. поступает на рабфак РАДИ (Ростовского Автомобильно-Дорожного Института), который и заканчивает в 1932 г. Экзаменационная комиссия направляет Ивана Попова продолжать учебу в Ленинградский автодорожный институт. Там его зачисляют студентом первого курса, но не механического (о котором он мечтал), а дорожного факультета, с чем новоиспеченный студент категорически не соглашается и, проявив «строптивость», покидает Ленинград. В своей автобиографии он позже запишет: «Я не соглашаюсь с дирекцией, что меня принимают на дорожный факультет, а не механический, так как сам я механик. Я уезжаю домой в г. Тихорецк и снова работаю слесарем-механиком.»
Продолжая работать на паровозоремонтном заводе, Попов был несколько раз премирован администрацией, награжден грамотами. В 1932 г. вступил в члены ВКП(б). В свободное от работы время он активно занимался легкой атлетикой и гимнастикой, одновременно с удовольствием выполняя «общественную нагрузку» физкультработника (тренера) в подшефной организации. Увлечение спортом переросло в желание поступить в институт физкультуры. Именно такой институт находился в Ленинграде, куда он снова поехал. Но судьба внесла свои коррективы и в эту его мечту. Позже Попов напишет о себе в автобиографии: «В 1933 г. в ноябре месяце приезжаю в Ленинград учиться и опаздываю. Прием везде был закончен. И 21 декабря поступаю на завод им. Менделеева слесарем-механиком, где и прошел чистку партии, где также был премирован за работу и общественные нагрузки». До лета 1934 г. он работает слесарем в Ленинграде, при этом одновременно пытается реализовать свою мечту — посвятить себя спорту и педагогической работе. В справке, выданной ему 27 мая 1934 г., указано, «что он является студентом подготовительного отделения гос. Института физкультуры им Лесгафта».
Возможно, именно благодаря этому алкоголь и табак так и не стали его увлечениями до конца жизни. Забегая вперед, отметим, что и через десять лет, когда Попов был уже командиром Краснознаменного Севастопольского 812-го ИАП и имел на своем боевом счету более десятка лично сбитых вражеских самолетов, пилоты полка втихомолку дали ему прозвище «ШКРАБ», что по довоенной терминологии означало «Школьный РАБотник». На сленге же советских пилотов послевоенного периода «шкрабами» уже будут называть летчиков-инструкторов. Такая вот историческая параллель.
Весной 1934 г. в судьбе будущего первокурсника Ленинградского Института физкультуры произошел коренной поворот, который и определил всю его последующую жизнь. Был открыт спецнабор в ВВС, и 9 мая Иван Попов собственноручно заполняет и подписывает «Анкету поступающего в Военную школу РККА». «Областная комиссия по отбору кандидатов в школы ВВС РККА» находилась тогда на Международном проспекте в доме № 103. Завращались «колесики» четко отлаженного бюрократического механизма проверок различных уровней. Справки, различные характеристики, анкеты, запросы, вопросы, ответы. Все это происходило тихо, без особой суеты, и, конечно, без участия самого кандидата. Например, 2 июня 1934 г. в Тихорецкий Городской Совет Северо-Кавказского Края под грифом «сов. секретно» направляется для заполнения местными ответственными лицами бланк с вопросами анкеты Областной Комиссии на кандидата тов. Попова Ивана Феоктистовича.
В заголовке указано: «Заполняющий анкету за неправильность сведений несет ответственность перед судом». Ниже предписывается «В порядке проверки социального состава отбираемых в школы ВВС, во избежание проникновения в РККА социальночуждых элементов, прошу срочно заполнить и незамедлительно выслать заполненную анкету». В анкете, по сути, повторяются те же вопросы, на которые сам кандидат уже ответил ранее в Ленинграде. Это делалось в целях проверки правдивости лично заявленных о себе данных. Анкета заполняется на родине Попова, подписывается «ответственными лицами, отвечающими за полноту и правильность заполнения в анкете сведений», скрепляется печатью Тихорецкого Городского Совета и 22 июня 1934 года фельдсвязью отправляется в Комиссию обратно в Ленинград. 2- й экземпляр этой же анкеты под грифом «секретно» одновременно направляется в Ленинград Тихорецким районным комитет ВКП (б) с сопроводительным письмом за подписью инструктора РК ВКП(б) в адрес Московского райкома ВКП(б) Ленинградской парторганизации. Один из вопросов этой анкеты и ответ на него заслуживают внимания.
Вопрос: «Служил ли кто из родных или родственников и сколько времени: в полиции и белых армиях (в каком чине)?»
Ответ [ответственного лица]: «Отец служил в царской армии унтер-офицером. В белой армии не служил.».
Вроде бы простой конкретный вопрос (про полицию и белую армию) и ответ на него должен быть таким же. Но не все так просто, «ответственное лицо» решило подстраховаться. Потому и «ответило» про царскую армию. Среди всяческих справок, характеристик и анкет появился еще один необходимый в таких случаях документ, не считаться с которым было просто невозможно ответственным лицам любого уровня тех лет (как пишущим, так и читающим). Этот документ попал в Ленинград уже по третьему каналу, по каналу ОГПУ. В справке Тихорецкого районного отделения ОГПУ от 25 мая 1934 г., адресованной заместителю секретаря Московского РК ВКП(б) г. Ленинграда в ответ на его запрос указывалось: «Сообщаем, что Попов Иван Феоктистович до вступления в ряды РККА проживал в Тихорецке, работал на заводе ТРЗ в качестве слесаря, комсомолец, по месту работы компрометирующих материалов нет… По имеющимся сведениям отец Попова бедняк. Собственности никакой не имел. Других компроматматериалов на Попова и на его семью — нет». Таким образом, по результатам проверок выяснилось, что нормальных препятствий стать военным летчиком больше не было, осле прохождения медкомиссии с вердиктом «Годен. Курс летчиков.» в персональном Контрольном листе появилась резолюция Областной комиссии за подписью Начальника 4-го Отделения Кадров УВВС РККА — «принять».
Иван Фектистович прибыл в 1-ю Военную Школу Пилотов им. Мясникова, расположенную в поселке Кача (под Севастополем), и был зачислен 28 августа 1934 в списки курсантов спецнабора. Это знаменитое учебное заведение было создано 21 ноября 1910 г. как Севастопольская офицерская школа авиации. Её создание осуществлялось Великим князем Александром Михайловичем на добровольные пожертвования граждан России. Еще 26 октября 1911 г. Император Николай II благословил на ратную службу первый выпуск 24 летчиков авиашколы и в последствии участвовал в освящении авиагородка на речке Кача, куда школа переехала из Севастополя в 1912 г. и от которой в последующем получила название Качинской. Названия авиашколы несколько раз менялись, так с 5 апреля 1916 г. полное ее название звучало так: Севастопольская Его Императорского Высочества Великого князя Александра Михайловича военная авиационная школа. Вихрь Октябрьского переворота и бури Гражданской войны внесли свои коррективы в название: с 20 ноября 1920 г. она называлась Тренировочная школа авиации Южного фронта, затем 31 мая 1921 г. снова сменила название на Отделение летной школы авиации № 1. В 1922 г. в Севастопольскую авиашколу влилась летная школа авиации № 1 из г. Зарайска Московской области, бывшая Гатчинская авиашкола, созданная в 1914 г. под Санкт-Петербургом. Так Качинское училище впитало традиции двух старейших летных школ России и с 20 марта 1922 г. стало называться Летная школа авиации № 1.
30 января 1923 г. вновь была переименована, теперь уже в Первую военную школу летчиков. А с 23 марта 1925 г. получила название «Первая военная школа летчиков им. тов. Мясникова». Впоследствии, в связи с награждением учебного заведения Орденом Боевого Красного Знамени, к названию добавился титул Краснознаменная. Очень символично, что как бы не менялись названия, слово Первая сохранялось. Иначе быть и не могло. «Кача» была Первой не только по праву рождения, она во все времена оставалась Первой и по существу, по своему авторитету в войсках, высокому уровню квалификации своих выпускников. В 30-е годы в Качинской авиашколе было подготовлено около 8000 летчиков. Авторитет школы был настолько высок, что руководители страны, начиная со Сталина, посылали своих сыновей для летного обучения в Качинскую авиашколу. Именно в Каче учились летать: сын Сталина — Василий, три сына Микояна, сыновья Фрунзе и других известных государственных деятелей и военачальников. Особый вклад принадлежит питомцам Качи в достижение Победы в Великой Отечественной войне — 289 из них стали Героями Советского Союза. Курсантом «Качи» Поповым И.Ф. в процессе обучения были освоены 4 типа самолетов, летать же довелось на пяти типах. Общий налет курсанта Попова к моменту выпуска составил 74 часа 35 минут.
