В настоящее время российские эксплуатанты вертолетов ориентированы на внешний рынок. При обвальном снижении объемов работ доходы от экспорта авиауслуг являются единственным, источником, который может поддержать работоспособность авикомпаний.

Иностранные же заказчики обычно предъявляют повышенные требования к качеству предлагаемых услуг. Авиакомпания «ПАНХ» неоднократно участвовала в тендерах на оказание авиационной поддержки международных проектов (Каспийский трубопроводный консорциум, «Голубой поток», тушение пожаров и пр.) в Испании, Италии, Турции, Греции, на Кипре. Условия тендера обычно представляют собой увесистый документ в 300–500 страниц, где прописано буквально все: от требований к навигационному оборудованию до одежды экипажа. И мы должны стараться удовлетворить все эти требования, иначе тендер не выиграть. Многие требования невозможно выполнить без разработчика вертолета, который, к сожалению, не всегда оперативно откликается на просьбы эксплуатанта. Так, например, в январе 2003 года НПК «ПАНХ» выиграла тендер на проведение мониторинга трубопровода Каспийского трубопроводного консорциума. Согласно условиях тендера, победитель в течение года должен оснастить вертолеты Ми-8МТВ специальным оборудованием: метеолокатором, комбинированным навигационным прибором GPS, дальномером, футомером и т. д. Указанное оборудование известных зарубежных фирм — производителей авионики оперативно было закуплено нашей авиакомпанией, и вот уже год продолжается переписка с МВЗ им. Миля по самым разным техническим, организационным и прочим вопросам, связанным с возможностью установки этого оборудования. Казалось бы, МВЗ должен быть заинтересован в расширении возможностей применения вертолетов на авиаработах, однако на практике получается иначе…

Ка-32

По нашему мнению, только совместная работа и общая заинтересованность эксплуатантов, разработчиков авиатехники из научных организаций может изменить к лучшему положение, создавшееся в авиации ПАНХ. Только совместными усилиями можно расширить область и увеличить объемы ПАНХ, для чего имеются необходимые объективные предпосылки, связанные с ростом спроса на применение вертолетов.

В 2002 году (по сравнению с 1999) среднегодовой прирост перевозок пассажиров составил 20 %, а объем грузовых увеличился на 10 % по сравнению с 2000 годом При такой положительной тенденции объем перевозки пассажиров и грузов к 2015 году может достигнуть уровня 1990–1992 гг. (рис. 2). Мы все должны быть к этому готовы.

Владимир Козловский, Генеральный директор НПК «ПАНХ»

Ми-24

В феврале 2004 года исполнилось 15 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Война, длившаяся десять лет, стала самой тяжелой для нашей армии после Великой Отечественной войны. За прошедшие годы написано об афганских событиях немало, однако до сих пор эта война остается одной из самых «закрытых». Особенно там, где речь может идти о причинах потерь, которые понесла наша армия в живой силе и технике. Своими размышлениями на эту тему делится с читателями журнала участник войны в Афганистане, начальник группы вооружения вертолетов майор Александр Артюх.

Работая над статьей, я разговаривал со многими участниками афганской войны. Высказывались разные мнения по поводу наших потерь. Немало было людей, которые говорили, что писать об этом не нужно. Почему не нужно? Ведь потери были, и переписать историю по своему желанию мы не можем. Я сам участник афганской войны и считаю, что имею право высказать свое мнение, в том числе и по поводу так называемых «небоевых потерь». Это не наше «завоевание», это проблема всех воевавших и воюющих армий. Большинство вылетов английских истребителей на перехват немецких дирижаблей в Первую мировую войну заканчивалось аварией при ночных посадках по возвращении с задания. Лучший ас всех времен и народов Эрик Хартман начал свою боевую карьеру с того, что разбил на взлете вертолет, который ему поручили перегнать на фронт. И таких примеров можно назвать множество. На мой взгляд, выражение «небоевые потери» — в корне неверное. На войне не бывает небоевых потерь, все боевые. Только причины у них разные.

За 10 лет войны в Афганистане боевой опыт получили почти все летчики фронтовой авиации и многие экипажи дальней авиации. Летчики 40-й армии выполнили почти миллион боевых вылетов. Боевые потери составили 107 самолетов и 333 вертолета.

Основная тяжесть воздушной работы легла на плечи летчиков армейской авиации. Вертолет стал одним из символов афганской войны. Он решал задачи в огромном диапазоне: от ударов по противнику до доставки продовольствия и горючего. Большинство потерь тоже приходилось на долю вертолетчиков. Каждый год в среднем 30–40 экипажей не возвращалось с боевых вылетов. За десять лет было немало сделано для защиты вертолетов и экипажей, выработаны новые тактические приемы, накоплен огромный опыт. Но и противник не стоял на месте, пройдя путь от дедовских «Буров» до ЗГУ (зенитно-горные установки) и ПЗРК (переносные зенитно-ракетные комплексы), от неумения стрелять по воздушным целям до грамотно организованных укрепрайонов с системой оповещения, засадами.

И все же в чем причина высоких потерь в армейской авиации? Боевые действия происходили з горно-пустынной местности, при высоких температурах, что было непривычно для большинства летчиков, да и сами боевые вылеты были не похожи на то, чему их учили в Союзе. Уже первый год войны показал большие просчеты в подготовке экипажей. Так, например, эскадрилья Ми-8 60-го ОСАП за 1980 год потеряла 6 вертолетов: из них только один был сбит, остальные разбиты при посадке. Наибольшее количество аварий вертолетов приходится на взлеты и посадки на высокогорных площадках. Вот только несколько дат: 25 июня 1981 года, 20 июня 1985 года и 11 августа 1987 года. Посадка и взлет с высокогорных запыленных площадок при высоких температурах является, пожалуй, самой сложной частью полета. Вот что пишет об этом Герой Советского Союза летчик-испытатель В.П. Колошенко: «Двигатели, сжигая огромное количество керосина и выбрасывая раскаленные газы, раскручивают несущий винт. Чем больше сжигается керосина, тем быстрее вращается винт. Он отбрасывает вниз горячий воздух и перемешивает его с раскаленными газами. Эта смесь воздуха и газа растекается в стороны, а затем поднимается вверх и вновь устремляется вниз… Вокруг вертолета образуется настолько плотная пелена, что еще до взлета машина оказывается в нисходящем потоке воздуха, смешанного с пылью и газами. Подняться вертикально вверх вертолет с тяжелым грузом не может, для этого не достаточно его лошадиных сил. Взлет и посадку на заснеженную или пыльную площадку может выполнить только летчик высшего класса, как говорят, летчик от Бога».

Но в Афганистан приходили летчики из обычных частей, и уровень их подготовки был явно недостаточен. С каждым годом доля опытных летчиков, участвующих в боевых операциях, снижалась. Почти нормой стала вторая командировка в Афганистан. Из-за малочисленности армейской авиации бывали случаи и третьего «заезда». Именно из-за нехватки летчиков в середине 80-х годов Сызранское ВАУЛ сделало несколько выпусков летчиков-прапорщиков по ускоренной программе, пополнялась армейская авиация и за счет летчиков, подготовленных в ДОСААФ (надо сказать, что профессиональный уровень их был достаточно высоким). В армии все больше становилось командиров экипажей — летчиков III класса. Две-три недели подготовки непосредственно на месте изменить ситуацию в корне не могли. Кроме того, инструкторский состав на базах в Афганистане боевого опыта практически не имел.

В 1980 году посадкам на высокогорных площадках обучали только командиров звеньев. Через четыре года в Кандагаре при подготовке эскадрильи Ми-8 для замены этим сложным посадкам обучали командиров звеньев и старших летчиков. Но война идет по своим законам, и задачи одинаковой сложности приходилось решать всем: опытных пилотам и «третьеклассникам». Учиться приходилось в боевых вылетах.